Круглосуточно. Бесплатно. Анонимно.

— консультация специально подготовленного психолога
— консультация юриста по медицинскому праву
— информационная поддержка по вопросам маршрутизации по лечебным учреждениям России
— возможность поговорить со священником

Мы оказываем профессиональную помощь независимо от гражданства, прописки, места нахождения абонента.

Наши психологи всегда готовы выслушать вас, помочь справиться со страхами и тревогами, оказать поддержку, вместе с вами найти пути выхода из сложных ситуаций.

Юристы горячей линии помогут разобраться с инвалидностью, бесплатными лекарствами, квотами и другими вопросами медицинского права.

За время существования Горячей линии психологи помогли более чем 200 тыс. онкологических пациентов и их близким по всей России, поддерживая их в борьбе за свое здоровье и помогая справляться с тревогами и страхами. Мы надеемся, что наша помощь настроит вас на активную борьбу с недугом, а если нужно – даст опору и понимание в трудную минуту.

*Пожалуйста, помните, что на нашей горячей линии вы можете получить психологическую, юридическую, информационную или духовную поддержку, но не врачебную консультацию.

Вопрос-ответ

Наши психологи и юристы консультируют не только по телефону, но и по переписке. Заполните, пожалуйста, форму, и наш специалист свяжется по указанному Вами адресу электронной почты в ближайшее время.

Группа поддержки для потерявших близкого

Человек, у которого умер близкий, может испытывать противоречивые чувства: с одной стороны, он хочет «все рассказать», с другой – боится быть непонятым.

Врачи архипелага ГУЛАГ вылечили Солженицыну рак яичек. Даже сохранив ему детородную функцию (которой он таки воспользовался). Спрашивается: зачем, почему?! - в описанном нобелиатом мире советских исправительных лагерей такое просто исключено по определению! Опять Солженицын где-то наврал.

Из статьи генерала А.В. Пыльцина, офицера штрафного батальона, «Солженицын - классик лжи и предательства »:
«В 1952 году в тюремной больнице у заключённого Солженицына была диагностирована «семинома», то есть большого размера опухоль яичка. Там же она была успешно прооперирована, то есть удалена поражённая часть половых желёз. Исследования показали, что это было злокачественное новообразование, поэтому было проведены последующие радиационная и химиотерапия. Через какое-то время уже в Ташкенте (не в тюремной больнице!) у него были диагностированы метастазы семиномы. И проведено их успешное радиологическое лечение.

Несмотря на то что лечение сохраняет жизнь, последствия его тяжелы. Удаление яичка, с последующим облучением, ставит под вопрос шансы на продолжение потомства.

Полагаю, однако, что читатель согласится со мной, что даже у самого сильного, волевого человека, которому поставят такой диагноз, реакция будет тревожная. Любая раковая опасность - опасность роковая и в большинстве случаев воспринимается больным, как предвестник близкой и мучительной смерти. Поэтому не будем судить о личных переживаниях Александра Солженицына по этому поводу. Тем более, что ни, как говорил сам Солженицын, «сверхмощные» облучения, ни сама болезнь, не повлияли на его детородную способность.

Несмотря на благополучный исход, изворотливый, патологически лживый «гулаговед» и здесь, вместо хвалы советской медицине, более полувека тому назад совершившей чудо полного излечения от рака заключённого, отбывающего уголовное наказание, не удержался от хулы в адрес всех поколений медиков, имевших дело с тюремно-лагерным контингентом людей.

Во-первых, вылеченный от рака автор «Ракового корпуса» стал приписывать лагерному медперсоналу действия, обратные результату лечения. Он обвинял их в том, что умышленной передозировкой облучения они проявляли своё кредо: "Какая разница, от чего умрёт зэк, от рака или от рентгена ". ...».
Но вот не умер, поди ж ты.

Забегая назад, скажем, что и условия пребывания зека Солженицына в неволе, как минимум первые 3 года, были сродни курортным, - о чём он от недалёкого, утонувшего в самомнении ума не приминул похвастатся:

«Ах, ну и сладкая жизнь! Шахматы, книги, пружинные кровати, пуховые подушки, солидные матрацы, блестящий линолеум, чистое белье. Да я уж давно позабыл, что тоже спал вот так перед войной. Натертый паркетный пол. Почти четыре шага можно сделать в прогулке от окна к двери. Нет, серьезно, эта центральная политическая тюрьма - настоящий курорт.
И здесь не рвутся гранаты, не грохочут орудия… Достаточно мне закрыть глаза, и в ушах - их рев в вышине над нашими головами, их протяжный свист, затем отзвуки разрывов. А как нежно посвистывают мины! А как сотрясают все вокруг минометы, которые мы прозвали "доктор Геббельс"! Я вспомнил сырую слякоть под Вордмитом, где меня арестовали и где наши бредут сейчас, утопая в грязи и снегу, чтобы отрезать немцам выход из котла. Черт с вами, не хотите, чтоб я воевал, - не надо»

- злорадно плюнув в сторону тех, кто на фронте, вещал дезертировавший «новый гений русской литературы».

Вопрос: так что же вам, бесчестный лжец и клеветник*, не нравилось?

Как говорил великий советский артист Михаил Жаров : «Этому сукиному сыну нет места среди нас ».
Предлагаю памятники Солженицыну ставить в роскошных квартирах его немногочисленных поклонников.
= =

Примечание.
* Так его назвал Герой Советского Союза, маршал В.И. Чуйков : «От имени живых и погибших в бою сталинградцев, от имени их отцов и матерей, жен и детей я обвиняю вас, А. Солженицын, как бесчестного лжеца и клеветника на героев-сталинградцев, на нашу армию и наш народ... ». Солженицын не извинился. Поэтому прозвище справедливо и по сей день.

Л.Дурнов,
академик РАМН, профессор

Раковый корпус Александра Исаевича Солженицына я читал трижды. Первый раз - в 1979 г., когда он был запрещен. Тогда он не произвел на меня особенного впечатления, и не знаю, почему. Может быть, отчасти потому, что искал в нем что-то запрещенное, недозволенное и именно с этой точки зрения перелистывал страницы. Нельзя сказать, что повесть мне не понравилась, но, как говорится, я ею не проникся.

В 1983 г. я писал одну из своих медицинских книг в домике директора Дома творчества в Переделкине. Почти напротив дачи, в которой я жил, был дом хорошего писателя и человека Бориса Ласкина. Как-то у нас с ним зашел разговор о литературе, и Ласкин заговорил о Солженицыне. Вы читали его Раковый корпус? - спросил он. - Прочтите еще раз, и вы поймете, какой это большой писатель. Написано не хуже Смерти Ивана Ильича Льва Толстого, - добавил он, - но еще и с солженицынским оптимизмом. С большим трудом я достал повесть (она все еще была под запретом), прочел и был очарован ею.

В этот период я попал в больницу и прочитал ее еще раз с карандашом в руках не как обычный читатель, а как врач-онколог. И понял, что это не только художественное произведение, но и руководство для врача.

Самые яркие впечатления о медицине я получил не из официальных учебников, написанных обычно сухим, невыразительным языком, а из книг знаменитого С.Юдина. Он был не только великолепным хирургом, но и талантливым в других областях человеком. Какими волнением, образностью, захватывающим сюжетом отмечены его Этюды желудочной хирургии, которые стали настольной книгой хирургов моего поколения. Интерес писателей к экстремальным состояниям, в которые попадает заболевший человек, в последние годы явно возрос. Час пик обнажает в человеке хорошее и плохое. Так же, как в XIX и начале ХХ века господствовала литература туберкулеза (стоит только вспомнить Цветы запоздалые Чехова или Жизнь взаймы Ремарка), сегодня преобладает литература рака. Атмосфера безысходности, фатальности, царящая вокруг раковых заболеваний, во многом создается писателями. Я не знаю ни одной книги, где бы описывалось выздоровление больного со злокачественной опухолью.

И вот предо мною Раковый корпус - книга, появившаяся в сложное время, особенно для самого писателя, книга, несмотря ни на что, оптимистическая, столь необходимая сейчас. Меня не оставляет чувство, что повесть написана дипломированным, знающим врачом. И потрясающая образность. Судите сами: весело разговаривающая женщина... никак не подозревала, что этот сантиметровый пустячный шарик, который ей не хотят почему-то отрезать, есть... губительные одинокие клеточки, лодки десантные во мраке? И причалили где? И все это в сочетании с профессиональными наблюдениями: Она стала смотреть его кожу на полях облучения. Пожалуй, кожа уже взывала об окончании. Поверхностная реакция могла еще и усилиться после конца сеансов. Не каждый врач, непосредственно не связанный с радиологией, к сожалению, знает об этом. Мне все время кажется, что со мной разговаривает врач: Оставалось... лишь продолжить старую карточку, записать, что стали атрофичны мягкие ткани, и что, по всей видимости, это есть позднее лучевое изменение.

Одна из достаточно часто встречающихся опухолей у подростков - остеогенная саркома - злокачественное новообразование кости. На протяжении повести прослеживаются больные с различными онкологическими заболеваниями, и даже сами они об этом говорят: Все-таки есть рак и рак... Из раков - еще какой рак. В каждом плохом положении еще есть похуже. Так вот, остеогенная саркома - опухоль, прогноз при которой очень серьезен, и об одном из таких больных рассказывает Солженицын. И опять у меня возникает то же чувство - пишет об этом врач или человек, перенесший эту болезнь (хотя, и это известно, у автора не было подобной опухоли). Не надо читать специальные книги об опухолях костей. Достаточно только вспомнить, как описывает признаки болезни Александр Исаевич: ... Кто-то в суматохе с мячом не нарочно стукнул Демку бутсой по голени, Демка и внимания не придал, похромал, потом прошло. А осенью нога разбаливалась и разбаливалась, он еще долго не показывал врачам, потом ногу грели, стало хуже, послали по врачебной эстафете... Здесь все правда: и обычное обнаружение опухоли в ноге или в руке после травмы, в большинстве случаев позднее, и неправильное лечение, с которым сталкиваются онкологи (ногу грели). А как он описывает фантомные боли у того же Демки! Уже прошла неделя - и первым пламенем отпылала отрезанная нога. Операция уходила в прошлое, но нога по-прежнему жила и мучилась вся тут, как не отрезанная, и даже отдельно слышал Демка каждый палец отнятой ноги.

А как верно о хирургии! Прочтите хотя бы это: Когда волнуется хирург не новичок? Не в операциях... Ну, разве иногда внезапно осложнится, хлынет кровь, и вспомнишь, что Резерфорд умер при операции грыжи (писал бы Солженицын сейчас - вспомнил бы погибшего на операции, тоже считавшейся несложной, С.П.Королева - Л.Д.). Волнения же хирурга начинаются после операции, когда почему-то держится высокая температура или не спадает живот, а теперь на хвосте упускаемого времени надо без ножа мысленно вскрыть, увидеть, понять и исправить - как свою ошибку. В годы, когда писалась повесть (а это 1963 - 1967 гг.), Солженицын поднимал вопросы, волнующие врачей и общество сегодня. Например, о необходимости воссоздания статуса семейного врача, без которого невозможно гармоничное развитие семьи. И речь идет не только о физическом здоровье, не только о создании определенной психологической атмосферы в семье, но и о воспитании чувств, о нравственности. Вот его слова: А ведь между другими наставниками молодежи мы потеряли еще одного, очень важного... семейного доктора! Девочкам в 14 лет и мальчикам в 16 надо обязательно разговаривать с врачом... Надо, чтоб это был тот самый дядя доктор, которому они с детства показывали горлышко и который сиживал у них за чаем... Он не только предупредит их от ошибок, от ложных порывов, от порчи своего тела, но и вся картина мира для них омоется и уляжется. Лучше не напишешь и не скажешь!

И еще: Вообще семейный доктор - это самая нужная фигура в жизни, а ее докорчевали. Поиск врача бывает так интимен, как поиск мужа-жены. Но даже жену хорошую легче найти, чем в наше время такого врача.

В последние годы на страницах любой газеты можно встретить материалы о платном лечении, оно внедрено разными путями и продолжает внедряться. Во времена написания повести разговоры о платном лечении считались кощунственными, не совместимыми с принципами бесплатной медицины в социалистическом обществе.

Герои Солженицына обсуждают и эту тему: Что значит бесплатность? - платит не пациент, а народный бюджет, но он из тех же пациентов... Сейчас не знаешь, сколько заплатил за душевный прием, а везде - график, норма выработки, следующий! И дальше: Я не говорю, что все лечение полностью надо сделать бесплатно. Но первичное - обязательно... Да и то вот в нашей клинике: почему два хирурга оперируют, а трое в рот им смотрят? А если б деньги от пациентов, да ни один пациент бы к ним не пошел....

Удивительно, как много вопросов поднято в этой сравнительно небольшой книге. Здесь и рассуждения о знахарстве, особенно распространившемся сейчас, о его причинах и многом другом. Но, конечно, главное - психология больного, психология взаимоотношений врача и больного - деонтология. И с этой точки зрения повесть должна изучаться врачами как пособие. Вообще говоря, психология больного злокачественной опухолью - предмет особых исследований. Написано много работ, защищены диссертации, получены определенные результаты. Большой интерес представляют отношения родственников к больному, к его врачу, чувство одиночества нередко возникающее у онкологических больных, отношение к смерти, к религии, психологический настрой больного и течение болезни. Столь важные медицинские проблемы изучены недостаточно, что, кстати, оставляет поле деятельности для различного рода шарлатанов.

Читая Раковый корпус, не перестаешь восхищаться, как Солженицын тонко, тактично описывает психологическое состояние больного. Заболевший (и это такая правда!) начинает чувствовать себя одиноким: ... все осталось по ту сторону опухоли. А по эту - Павел Николаевич Русанов. Один.

На мгновение болтнулся проводок к миру внешнему - и оборвался. И опять весь мир закрыла опухоль величиной с кулак, подставленный под челюсть.

И одиночество Вадима пульсировало, трепыхалось...

Одиночество среди больных и даже среди близких. Но тем больше тяга к домашнему очагу и к тем же близким людям. Счастье Павла Николаевича состояло в том, чтобы больше сидеть здесь с женой, а не идти в палату.Больной становится все более зависимым от окружающих. К сожалению, наши больничные режимы и, может быть, не самые лучшие традиции препятствуют общению больного с людьми с воли: дни посещений, часы посещений.

Как верно подмечено состояние больного, впервые пришедшего в онкологическую больницу. Как все действует на него! Мы, врачи, порой не знаем те мелочи, которые задевают обостренные чувства больного. Даже неулыбчивое лицо встречающей его медицинской сестры пугает, а больничная обстановка угнетает: Я восемнадцать часов здесь! - а меня никто не лечит!

Не только их операционная судьба, но еще эти серые бумазейные обтрепавшиеся халаты, неопрятные на вид, даже когда они были вполне чистые, отъединяли, отрывали женщин от их женской доли и женского обаяния... Угнетенная болезнью и убогая в таком халате, женщина не могла обрадовать ничьего взгляда и понимала это.

Вечный спор в онкологии: говорить или не говорить правду больному о его болезни. Больная, сама врач, вытирая рот после бариевой сметаны... еще раз объявила: Нет, больной не должен знать всего! Я так всегда считала и сейчас считаю.

В нашей стране многие врачи придерживаются этого правила. Все зависит от степени подготовки общества. Мне пришлось присутствовать на встрече американского президента Рональда Рейгана и его жены с детьми, лечившимися по поводу злокачественных опухолей. Жена президента рассказала о том, что она и ее муж были пациентами онкологических клиник, но сейчас здоровы. Отношение к раку в западных странах такое же, как к любому другому тяжелому заболеванию, но знание дает силы целенаправленно бороться с болезнью. И, конечно, необходима вера в победу, вера во врача.

Склонялся Вадим поверить ей (врачу - Л.Д.). Если поверить - легче... Поверил Вадим и правду ли, не правду ли сказала, но Костоглотову это понравилось... Спасибо. Теперь буду выздоравливать!

И, действительно, выздоравливал. Охотно ложился под рентген и во время сеанса еще особо внушал клеткам опухоли, что они - разрушаются, что им - хана.

Очень интересно описано состояние больного врача, работающего в онкологии. Врач, не переставая быть врачом, в то же время перенимает психологию больного: ... своим признанием (признанием болезни - Л.Д.) она исключала себя из благородного сословия врачей и переводила в податное зависимое состояние больных. Но с другой стороны, и, я думаю, это очень верно подмечено, все-таки заболевшая Донцова и в болезни своей остается врачом - она сравнивает свои ощущения с опытом своей врачебной жизни и, может быть, ей тяжелее от этих знаний.

Умение поставить себя на место другого, что особенно важно для врача и что сделать не так просто, и отличает хорошего врача, помнящего прекрасные строчки Б.Пастернака: Я чувствую за них, за всех - как будто побывал в их шкуре, я таю сам, как тает снег, я сам, как утро, хмурю брови, хмурю.

И, кажется, Александр Исаевич прожил в Раковом корпусе за каждого своего героя, перенес все, что перенесли они, и каждому из них отдал, как врач, кусочек своей души.

Но если в психологию больного он смог проникнуть, будучи одно время больным сам, то как тонко постиг он психологию врача! Вот только несколько строк Для врача это было сознание бессилия... а для сердца - жалость, самая обыкновенная жалость...

Но как бы она себя не успокаивала, и как бы не знала она отлично, что эти несчастные случаи вместе со случаями неверных диагнозов, поздно принятых или неверно принятых мер, может быть, не составляют отдельно и двух процентов всей ее деятельности, - а излеченные ею, а возвращенные к жизни, а спасенные, а исцеленные ею молодые и старые... ходят по пашне..., летают по воздуху... - она знала также, что сама она скорее забудет их всех, свои лучшие случаи... а до могилы будет помнить тех нескольких, тех немногих горемык...

Из своего опыта знаю, что некоторые больные или их родственники, прошедшие болезнь, становились врачами, видя не только романтику профессии, но и ее тяжелые будни. Больной напомнил ей (врачу - Л.Д.) одного молодого человека в близко знакомой ему семье, который долго умирал, с ясным сознанием, и никакие врачи не умели ему помочь, и именно из-за него Вера, еще тогда восьмиклассница, передумала быть инженером и решила - врачом.

Не сомневаюсь, что, прочитав повесть Солженицына, еще многие посвятят себя этой прекрасной профессии.

ОТ РЕДАКЦИИ:

На последней сессии Российской академии медицинских наук член нашей редколлегии профессор Лев Абрамович Дурнов, известный не только как прекрасный врач и выдающийся ученый, но и как яркий публицист, был избран академиком РАМН. От души поздравляем Вас, дорогой Лев Абрамович с этим событием и желаем дальнейших успехов в Вашей многогранной деятельности!

(Продолжение. Начало в ленте от 9 и 10 января 2017 года). ЗЕМСКИЙ ДОКТОР, ИЛИ ЧУДОДЕЙСТВЕННАЯ ЖАГРА Из некоторых деталей, изложенных выше, можно предположить, что дедушка Сергея Борисовича Шаханова – Сергей Никитич Масленников – имел отношение к медицине. И это действительно так. Сергей Никитич родился 21 июня 1884 года в Александрове. Дальше же пусть о своём дедушке рассказывает его внук: «После окончания сначала городского реального училища, а потом и гимназии, он поступил на медицинский факультет Московского университета, диплом об окончании которого от 4 сентября 1909 года со званием «лекарь с отличием» у меня сохранился. С 1908 по 1912 год дедушка работал «лекарем» в клинике при университете и получил звание «врача». В 1905 году бывал на студенческих «сходках», впечатления от которых остались в его письменных воспоминаниях, но политике предпочёл учёбу. В 1912–14 гг. работал «земским врачом» в деревне под Александровом и «городским врачом». Женился (свидетельство о браке от 22.10.1910 г. сохранилось) в Москве на подруге своих сестёр против желания своих родителей, так как его избранница была «бесприданницей» из семьи священника. Но позже всё-таки его родители благословили молодых на церковный брак той самой иконой Христа Спасителя, которая сейчас висит у меня в комнате. Ею же, как я уже рассказывал, много позже моя бабушка крестила меня дома «по секрету» от моих родителей (так как отец учился в академии и был комсомольцем). У супругов родились две дочери – в 1911 году Екатерина (моя мама) и двумя годами позже, в 1913-м, Мария. В моём архиве сохранилось шутливое стихотворение, написанное дедом для своих дочерей, где присутствовали такие эпитеты, как «берёзовая каша», то есть розги, которыми угрожали детям при непослушании, и «бамбуковая сметана», которую застал и я. Сидя за столом – очень большим по размеру, – за спиной деда стояло тонкое длинное бамбуковое удилище. При нарушении детьми обеденного этикета он им доставал до спины провинившегося. Мне, правда, ни разу не досталось (внук ведь - не дочери!). В 1914 году Сергей Никитич купил тот самый дом на тихой улице, о котором мы уже рассказывали. В чине штабс-капитана с 1914 года он участвовал в Первой мировой войне в качестве врача. Сначала в 4-ом батальоне 1-ого Сибирского стрелкового полка, а после болезни брюшным тифом – в полевом госпитале Запасного № 197 пехотного полка. У меня сохранился его «трофей» - упавший в расположение госпиталя и неразорвавшийся немецкий шрапнельный 76-миллиметровый снаряд. Жаль, не сохранилась немецкая офицерская каска с «шишаком», бывшая некогда у деда, и которую я хорошо помню. Вот такую историю времён той войны он любил рассказывать: «Раз в месяц в госпитале создавалась комиссия во главе с полковником Андреем Петровичем Новиковым, которая производила сортировку: инвалидов – из армии, негодных - в тыловые части, годных – в строй и на передовую. Приём раненых по очереди. Входит один: - Как чувствуешь себя, солдат? - спрашивает полковник, глядя в его медкарту. – Хорошо, ваше благородие! Готов служить царю и Отечеству. – Ну, послужи, русский чудо-богатырь! Направляю тебя в полк. Входит другой, еврей: первый вопрос и ответ на него те же. А вот дальше чуть иначе: - Ну, послужи, почтенный еврей! Направляю тебя в полк. - Таких оказалось всего два солдата. Входит следующий. На обычный вопрос полковника отвечает: - Голова болит, ночью не сплю, в кишках запор. Не долечили меня, ваше благородие. Направьте в тыл. Глядя в медкарту, полковник изрекает: - Пошёл вон, жидовская морда! Потом все раненые стоят в одном строю на плацу перед госпиталем. Полковник командует: - Жиды, два шага вперёд, шагом марш! Два голоса из строя: - А нам выходить, ваше благородие? - Нет! Вы не ЖИДЫ, вы ЕВРЕИ!!» Вот такой рассказ. «Не все евреи – жиды, и не все жиды – евреи!» - заключал обычно этот рассказ дед. В 1917 году солдаты Запасного полка взбунтовались, разоружили офицеров и старшего врача Стоцкого, еврея по национальности, посадили в тюрьму. У деда, который был 2-м врачом, оружия не отобрали и выбрали старшим врачом. После демобилизации по здоровью дед вернулся в Александров и в 1918–19 гг. работал тюремным врачом, потом до 1928 года - в поликлинике железной дороги и города, а также в райстрахе. Для сокращения затрат на «сверхвыплаты по болезням» он стал сокращать продолжительность отпусков различным начальникам, у которых не было серьёзных заболеваний. Тогда на него в ЧК поступил донос, что он был членом партии эсеров. Председатель райстраха сказал ему: «Полмесяца отстаивал Вас, но приходится уволить «по сокращению штатов». Заставляют – извините». И хотя в трудовой книжке у деда есть две благодарности (в 1939 и в 1944 годах), ему пришлось сменить много мест работы и даже в мае-июне и августе-сентябре 1932 года быть безработным из-за своего бескомпромиссного характера. В 1928–29гг. он изучает «пастеровское дело» при Институте им. Мечникова и потому стал привлекаться «на эпидемии». Ездил по стране – остров Сахалин (в 1930–31 гг.; кстати, зарплата врача в Александрове в то время составляла 145 – 160 рублей в месяц, а в командировке 475 – 632 рубля), Благовещенск (1931-32 гг.), Средняя Азия (Кара-Бугаз, 1933-34 гг.) и за рубеж – в Афганистан. В моём архиве от командировки Сергея Никитича в Афганистан сохранилось «Клятвенное обещание», написанное двумя параллельными текстами – по-русски и арабской вязью - служить афганской императорской фамилии, в чём «целую слова Корана. Аминь». Окончив университет как врач «ухо-горло-нос», он работал врачом широкого профиля. Дедушка приобрёл большую известность лечением рака жагрой (так называли чагу или берёзовый гриб). Он открыл действие жагры, когда был на Сахалине. Из статистических данных было видно, что на Дальнем Востоке – Чукотка, Камчатка, Сахалин – практически не было заболеваний раком и вообще люди, особенно аборигены, были здоровее. Проанализировав отличия в питании, дед установил, что они чая-кофе не пили, а пили заварку жагры. И старики-аборигены говорили, что жагра даёт им здоровье. Дед пробовал применять жагру на людях, которых с диагнозом рак уже выписали из больниц умирать. Некоторые из них к удивлению врачей вылечивались. Так он, ещё до войны, начал лечить рак. В 1946–50 гг. Сергей Никитич был уже знаменит: в двух клиниках в Москве у него были палаты с больными, в Александров из Москвы на электричке ежедневно к нему приезжало от 5 до 20 больных, и он их принимал дома. Ежедневно почтальон приносил ему 5-30 писем от больных, и он им отвечал. Для ответов у дедушки были уже готовые бланки с текстом рекомендаций по лечению. В них оставалось только проставлять цифры и отдельные слова. Иногда его возили на машине или даже на самолёте к «сильным мира сего». Так он побывал без загранпаспорта и виз в ГДР и в Болгарии. Писатель Александр Солженицын в книге «Раковый корпус» упоминает о моём деде, как «о мечте главного героя». По этому поводу писатель Андрей Пермяков в своей книге «Тяжкие кони Ополья, или «Просёлки» через шестьдесят лет»», побывав в Александрове, написал вот что: «…жил тут Сергей Никитич Масленников. Он людей от рака грибом чагой лечил. И тысячи, кого вылечил. Теперь в независимых и правильно устроенных исследованиях эффективность чаги оказывается никакой. Только Солженицын-то у Масленникова выздоровел. Может, мы чего-то об исследованиях своих не знаем?» Но продолжим следить за рассказом Сергея Шаханова: «Сам дед опубликовал маленькую заметку о лечении чагой «Средство, облегчающее состояние раковых больных» (журнал «Изобретатель и рационализатор», № 7 за 1958 г.). А в 2010 году я купил бальзам «Чага» производства Уржумского спиртоводочного завода! Вот такой «винный» поворот! Своеобразным было отношение деда к гонорарам: он никогда не назначал сумму, которую следовало ему заплатить, и часто вообще отказывался от денег. Иногда дедушка сам давал деньги «особо бедным больным» на покупку ими жагры. Помню, однажды после приёма всех больных с электрички он сказал бабушке: «Сегодня я не только ничего не заработал, а даже потратился». А однажды грузин (или армянин) за лечение дал ему большой набор коньяка (8 или 10 разных бутылок в красивом ящике), хотя дед совершенно никогда не выпивал, однако набор с удовольствием показывал гостям. Сергей Никитич был человеком очень разносторонних интересов и увлечений. Всегда у него были охотничьи собаки. Я застал сначала пойнтера Гретку, потом курцхаара Рекса. Дед ходил на охоту («охотничий членский билет» выдан ему 24 марта 1964 года с записью о 3-х ружьях) на уток, вальдшнепов и дроздов, иногда брал с собой меня. Рыбак, книголюб (переплётчик), филателист, садовод (об экзотических растениях в нашем саду уже говорилось), фотограф… В сборнике «Александровская слобода», вышедшем в 1998 году, есть 8 выполненных дедом фотоснимков. Сам он многое делал своими руками и с большой выдумкой: разборную лодку-плоскодонку из алюминия на заклёпках, приставку к фотоаппарату для «скрытой» съёмки (перпендикулярно к направлению оси аппарата), отливал из алюминия недостающие фигурки шахмат (армий Наполеона и Александра)… К старости он несколько утратил чувство реальности. Когда в стране стали строить гидроэлектростанции, он очень обеспокоился судьбой рыбы в реках. Предложил схему устройства для их спасения, а мне, тогда студенту, поручил найти в Москве ответственных за это «государственных людей». Я проконсультировался на кафедре гидравлики в МВТУ, и оказалось, что дедово устройство было не работоспособно. Но он считал иначе и продолжал свою «изобретательскую» деятельность. Потом было письмо (оно сохранилось в моём архиве) к американскому послу в Москве по поводу убийства президента Кеннеди. В своих «Воспоминаниях», написанных около 1962 года, он рассуждает о «Ленине в запломбированном вагоне», о «латышских стрелках», о ненависти к евреям народов, среди которых они живут, называя их, евреев, «рыцарями золотого тельца», о «комитетах бедноты» - пьяницах и лентяях, о «психической неуравновешенности» Сталина и т. д. Но совершенно ничего о повседневной жизни, своей работе и о своих близких он не писал. Очень жаль! Общение с дедом наложило очень большой отпечаток на всю мою жизнь. Он был широко образованным человеком: учился в классической гимназии, где преподавались античная мифология, русская литература и другие дисциплины, в Московском университете с обучением латыни, на его век выпали такие масштабные события, как русская революция 1905 года, война 1914 года, поездки по стране и за границу. Дед играл на скрипке, правда, очень редко – на моей памяти всего 2-3 раза, и это были лишь маленькие пьесы. Он не был верующим человеком, но никогда не был членом партии большевиков, критически относился к царской власти, к священникам и к большевикам. Я очень многим обязан ему – мировоззрением, взглядами! Дед любил дома ходить в тюбетейке (феске, камилавке) – осталась привычка от Средней Азии и Афганистана. И я, подражая ему, ношу их дома всю жизнь: очень удобно удерживать в покое длинноватые волосы. У Сергея Никитича было несколько «амбарных» книг, в которые он вписывал самые разные полезные сведения: как приготовить крем для обуви и цветной сургуч, перечень клейм мастеров-чеканщиков на старинных монетах, как выводить пятна с одежды и тараканов из дома, определитель времени Пасхи и т. д. По его примеру и я, будучи ещё школьником, завёл такую книгу. Она, правда, не заполненная до конца, сохранилась до сих пор. Интересно то, что эта книга, судя по штампу на обороте обложки, была приобретена ещё до революции в магазине мужа сестры деда. Он умер в 83 года от банального воспаления лёгких, но в свидетельстве о смерти указан другой диагноз - тромбоз сосудов. Когда ему стало плохо, бабушка болела, а дочь Мария Сергеевна работала в Москве. Его увезла «скорая помощь». В тот момент была эпидемия гриппа, и его оставили на несколько часов без всякой помощи в коридоре больницы. Похоронен Сергей Никитич Масленников вместе с бабушкой на городском кладбище Александрова. Уже после его смерти в двух номерах александровской газеты «Голос труда» появилась пространная статья с очерком В. Старикова «Служение доктора Масленникова» (от 24 июня и 1 июля 1989 года), а в 1986 году в городском литературно-художественном музее М. И. Цветаевой открылась экспозиция, посвящённая деду. Ещё у меня есть альбом «Императорскiй Московскiй Университетъ. Медицинскiй факультетъ. Выпуск 1908 г.», в котором на шести страницах есть фотографии Сергея Никитича, а в 2010 году в Салтыковке я видел книгу «Список медицинских врачей СССР (на 1 января 1924 года)», выпущенную Наркомздравом РСФСР, где также есть его фамилия». Есть в воспоминаниях Сергея Борисовича Шаханова и строки о его бабушке Марии Михайловне Масленниковой, урождённой Соколовой (08.02.1882 – 19.02.1971): «родилась она в Петербурге и крещена в придворной церкви Таврического дворца. С супругом венчались в Никольской в Плотниках церкви Москвы 24 ноября 1910 года». Храм этот, для справки, находился на пересечении Арбата и Никольского переулка и построен был в 70-х годах XVII века. В 30-е годы века XX его порушили и на этом месте возвели жилой дом. «Отец бабушки, - далее вспоминает С. Б. Шаханов, - работал в Таврическом дворце, в Императорской публичной библиотеке, и был из разночинцев. Бабушка говорила, что в одном из номеров журнала «Нива» была напечатана фотография, на которой царь Николай II позирует в библиотеке Таврического дворца, а сзади него стоит мой прадед (без упоминания о нём в тексте). Эту страницу после революции из журнала вырвали, опасаясь оснований для репрессий. В Театральной библиотеке Санкт-Петербурга я просмотрел имеющиеся в ней (но не все) номера «Нивы», но этой фотографии не нашёл. Мать бабушки была из родовитой дворянской фамилии. Об этой семье писатель А. К. Шеллер-Михаилов написал 5 романов под общим названием «Семья Муратовых»: «Старые гнёзда», «Хлеба и зрелищ», «Беспечальное житьё», «И молотом, и золотом» и «Совесть». Когда я учился в 7-10 классах, бабушка говорила мне, что в этих романах изложена история семьи её матери, но я слушал невнимательно и не помню – что именно. В Москве бабушка закончила «полу-экстерном» учебное заведение (вроде бестужевских курсов), дававшее право преподавания в начальных классах. И вместе с мужем «пошла в народ» - в деревне под Александровом дед служил врачом, а она – учительницей. От рождения до 5 лет я воспитывался у бабушки. Набожной она не была, но в бога верила, и иконы у неё в комнате были, в церковь ходила очень редко: 2-3 раза в год. Из церковных праздников очень хорошо отмечала Пасху: всегда готовила очень вкусные пасху и куличи и угощала моего отца, который, несмотря на «партийность», тоже любил это угощение. И вообще она очень хорошо пекла, готовила и варила варенье. В молодости бабушка играла на пианино, которое стояло в комнате, но я этого ни разу не слышал. Самой главной её чертой была доброта, доброжелательность к людям. И ещё – любознательность: уже в возрасте за 80 лет она к нам в Ленинград непременно захотела лететь самолётом, так как ни разу не летала. И была в восторге! Жалела, что ей не придётся проплыть на подводной лодке. И не страшилась метрополитена. Умерла она от «общего отерокардиосклероза» очень тихо и спокойно при дочери Марии Сергеевне в своей квартире в 89 лет, пережив мужа на 3 года, и похоронена с ним на кладбище города Александрова». На фото: возможное изображение собаки Гретки Сергея Никитича Масленникова. За предоставленное фото особая благодарность Андрею Мореву. Продолжение следует.

Был ли рак у Солженицына

Зная возможность своей программы заглядывать в прошлое, я решил исследовать тот период жизни Солженицына, когда он заболел раком и затем чудом исцелился.

Но сначала я хочу протестировать последние годы его жизни и посмотреть, что конкретно явилось причиной его смерти.

Я понимаю, что он был уже достаточно пожилым человеком, но возраст – это косвенная, а не прямая причина.

Вот, что я нашел в Интернете о его кончине.

…На 90-м году жизни умер выдающийся русский писатель, публицист, историк, поэт и общественный деятель Александр Исаевич Солженицын.

Как сообщил ИТАР-ТАСС сын покойного Степан, Александр Исаевич умер дома. Причиной смерти стала «острая сердечная недостаточность». Смерть наступила в 23 часа 45 минут. До этого Александр Исаевич долго болел, но продолжал заниматься активной творческой деятельностью…

Если посмотреть на его 10-тилетние столпы, то сразу бросается в глаза единственный по настоящему неблагоприятный период с 1997 по 2008 годы (Итоговый Индекс минус 16 единиц).

Происходит падение Индекса с 35 единиц до минус 16, и изменение на минус 51 единицу. Это очень много для пожилого человека.

По графику 10-ти меридианов установливаем, что с 1997 года в большом избытке элемент Воды, который относится к энергии Холода.

Холод – это последняя фаза в развитии любого процесса, в том числе и процесса старения. Этот элемент соотносится также со старостью человека. Кроме этого Холод подавляет, сильнее всего, меридиан сердца и тонкого кишечника (сосуды). Поэтому долгое превышение нормы по этому элементу может привести к спазму сосудов, недостатку кровообращения, в том числе сердца и головного мозга. Часто это заканчивается инсультом или инфарктом.

По графику годов предшествующих его кончине, можно отчетливо видеть, что сила меридиана Мочевого пузыря (холода) превышает среднее значение других меридианов в 10-16 раз.

Долго выдержать такое очень сложно, тем более в пожилом возрасте. К тому же это осложнялось большим количеством различных Наказаний, которые только ухудшали ситуацию.

Август был самым плохим месяцем 2008 года. Падение Индекса с 24 до 0, а его изменение на минус 24 единицы.

Сильный избыток Холода в феврале и августе только усугублял положение.

Самыми плохими днями были:

4 августа, день смерти А. И. Солженицына (падение Индекса с 62 до 8 - изменение на минус 54 единицы).

На этом графике наглядно представлены характеристики дней за месяц до кончины.

Элемент Воды (холода) в этот период чрезвычайно силен и очень опасен.

Таким образом, можно сделать вывод, что причиной его смерти было долгое многолетнее влияние элемента холода на основные органы и системы, в том числе на сердце и сосуды. А в последние дни оно только усилилось.

Теперь о его заболевании раком в 1952 году.

Вот, что я нашел в Интернете об этом периоде.

… В 1952 году Солженицын принимает участие в Экибастузской "смуте", после которой лагерный хирург в лагерной больнице оперирует его по поводу злокачественной опухоли в паху. Ткань, иссечённую при биопсии, отправляют на анализ в "вольную" лабораторию, результаты теряются, а больной поправляется и через две недели выписывается из больницы.

…На Экибастузских медных рудниках Александр Исаевич Солженицын ходил с тачкой, работал каменщиком и литейщиком, не прекращал писать. Он запоминал стихотворные строфы, прятал по тайникам бегло исписанные листки бумаги, продумывал сюжеты будущих романов, - то есть в самых невыносимых условиях не помышлял сдаваться, знал, что человеческий голос имеет силу даже тогда, когда у него нет никаких возможностей быть услышанным.
...Предсказуемое течение срока надломилось в 1952 году. В феврале в тюремной больнице заключенному Солженицыну удалили раковую опухоль. Счет, казалось, пошел на месяцы. В 1953-м Александр Исаевич был отправлен на «вечное» ссыльнопоселение в ауле Кок-Терек. Он дважды лечился в Ташкенте и... полностью выздоровел.
...История зловещего недуга, как универсальная метафора жизни перед лицом смерти, стала основанием повести «Раковый корпус».

…Отбыв заключение и освободившись из тюрьмы 5 марта 1953 года, в день смерти Сталина, Солженицын получил удостоверение ссыльного и поселился в одном из казахстанских поселков. Казалось бы, самое страшное осталось позади. Но тут врачи обнаружили у Александра Исаевича раковую опухоль в брюшной полости. Лечение лучевой терапией в Ташкентском госпитале прошло на удивление благополучно.

…Приговоренный безсудно к восьми годам лагерей, он пробыл в них до 1953 года. В 1952 Солженицын заболел раком, от которого чудом вылечился в ташкентской больнице в 1954.

Весь период с 1947 по 1956 изобилует наказаниями, которые негативно сказались на этом этапе его жизни.

Самыми плохими были:

1949 год, когда он, скорее всего, и заболел,

1952 год, когда ему сделали первую операцию, и

1954 год, когда его прооперировали еще несколько раз в Ташкенте.

В 1949 году наблюдался сильный избыток силы меридианов, связанных с элементом Земли (объединенная влажность).

Избыток влажности для меридианов, которые находятся в состоянии недостатка, а это весь кишечник, мочевой пузырь и почки, приводит кроме воспаления и дисфункции этих органов еще и к повышенному опухолеобразованию.

На этой стадии опухоли обычно доброкачественные и могут не представлять опсности. Но в течение последующих годов наблюдается периодический избыток то сухости, то холода, которые интенсивно способствуют перерождению опухолей в злокачественные.

Хотя избыток не самый большой, но, учитывая обстановку, в которой находился Солженицын, можно предположить, что тот периодбыл связан с постоянными и сильными стрессами, которые эмоционально выражались в беспокойстве и страхе. А как я уже упоминал в предыдущих статьях, стресс очень влияет на проявление раковых заболеваний, являясь как бы их усилителем.

1954

Видны периодические всплески холода и влажности, что вероятно и привело к столь печальным последствиям.

Есть, конечно, небольшая вероятность того, что опухоли были доброкачественные, и поэтому наступило излечение. Но утверждать это наверняка я не могу.

Все расчеты строятся лишь на большей или меньшей степени вероятности проявления на физическом уровне того, что происходит на меридианальном.

А на меридианальный уровень влияют и эмоции и психика. И, несмотря на то, что Солженицын был волевым и сильным человеком, ему, как и любому нормальному человеку, свойственно испытывать все естественные эмоции, находясь в такой тяжелойобстановке.

Выводы таковы.

Предпосылки для столь тяжелого заболевания несомненно были, но их реализация зависела в большей степени от внешних негативных факторов, чем от внутреннего соотношения энергий меридианов. Избытки не были катастрофически большими, какие я наблюдал в аналогичных случаях. И если бы не тяжелые физические и психологические условия заключения, я полагаю, А. И. Солженицын мог бы ине заболеть.

Желаю Всем Хорошего Здоровья и Удачи в Жизни.