Предыдущие части - по тагу .

III ОТДЕЛЕНИЕ (1856-1880) -- продолжение

Через неделю после взрыва в Зимнем дворце Александр II по настоянию наследника престола и других членов императорской фамилии подписал Именной Высочайший указ, составленный председателем Комитета министров графом П. А. Валуевым:

«В твердом решении положить предел беспрерывно повторяющимся в последнее время покушениям дерзких злоумышленников поколебать в России государственный и общественный порядок Мы признали за благо:
1) Учредить в С.-Петербурге Верховную Распорядительную Комиссию по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.
2) Верховной Распорядительной Комиссии состоять из Главного Начальника оной и назначаемых для содействия ему, по непосредственному его усмотрению, членов Комиссии.
3) Главным начальником Верховной Распорядительной Комиссии быть Временному Харь ковскому Генерал-Губернатору, НАШЕМУ Генерал-Адъютанту, Члену Государственного Совета, Генералу от Кавалерии Графу Лорис-Меликову, с оставлением Членом Государственного Совета и в звании НАШЕГО Генерал-Адъютанта.
4) Членов Комиссии назначать по повелениям НАШИМ, испрашиваемым Главным Начальником Комиссии, которому предстоит, сверх того, призывать в Комиссию- всех лиц, присутствие коих будет признано им полезным.
5) В видах объединения действий всех властей по охранению государственного порядка и общественного спокойствия представить Главному Начальнику Верховной Распорядительной Комиссии по всем делам, относящимся к такому охранению: а) право Градо-начальствующего С.-Петербургского Градоначальника; б) прямое ведение и направление следственных дел по государственным преступлениям в С.-Петербурге и С.-Петербургском Военном Округе, и в верховное направление упомянутых в предыдущем пункте дед и по всем другим местностям Российской Империи.
6) Все требования Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии по делам об охранении государственного порядка и общественного спокойствия подлежат немедленному исполнению как местными начальствами, Генерал-Губернаторами, Губернаторами и Градоначальствами, так и со стороны всех ведомств, не исключая военного.
7) Все ведомства обязаны оказывать Главному Начальнику Верховной Распорядительной Комиссии полное содействие.
8) Главному Начальнику Верховной Распорядительной Комиссии предоставить испрашивать у НАС, непосредственно, когда признает сие нужным, НАШИ повеления и указания.
9) Независимо от сего предоставить Главному Начальнику Верховной Распорядительной Комиссии делать все распоряжения и принимать вообще все меры, которые он признает необходимым для охранение государственного порядка и общественного спокойствия как в С.-Петербурге, так и в других местностях Империи, причем от усмотрения его зависит определять меры взыскания за неисполнение и несоблюдение сих распоряжений и мер, а также порядок наложения этих взысканий.
10) Распоряжения Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии и принимаемые им меры должны подлежать безусловному исполнению и соблюдению всеми и каждым и могут быть отменены им самим или особым Высочайшим повелением, и
11) С учреждением, в силу сего Именного Указа НАШЕГО, Верховной Распорядительной Комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия, учрежденную таковым же указом от 5-го Апреля 1879 года, должность Временного С.-Петербургского Генерал-Губернатора упразднить. Правительствующий Сенат, к исполнению сего, не оставить сделать надлежащие распоряжения».

Совершенно беспрецедентный случай в истории Российской империи, когда монарх передал всю полноту власти другому лицу, превратившемуся в диктатора. Впервые III отделение потеряло прямое подчинение императору и вместе с Отдельным корпусом жандармов поступило в распоряжение Лорис-Меликова. Последний главный начальник III отделения А. Р. Дрентельн лишался командования Отдельным корпусом жандармов, а его место занял генерал-майор П. А. Черевин, друг и самое доверенное лицо будущего императора Александра III.

В состав Верховной распорядительной комиссии вошли: обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, начальник штаба гвардии и Петербургского военного округа генерал-адъютант князь А. К. Имеритинский, П. А. Черевин, управляющий делами Комитета министров М. С. Каханов, сенаторы М. Е. Ковалевский, И. И. Шамшин, обер-прокурор Сената П. А. Марков, правитель канцелярии Министерства внутренних дел С. С. Перфильев и генерал-майор свиты М. И. Батьянов. Все перечисленные лица были назначены в Комиссию ее председателем. Комиссия собиралась всего пять раз. Приступив к работе, она сосредоточила главное свое внимание на политическом сыске.

За все годы существования III отделения оно ни разу не подвергалось независимой ревизии. «Государево око» не только стояло выше законов. Впервые произвести тщательную ревизию деятельности III отделения Лорис-Меликов поручил члену Комиссии сенатору И. И. Шамшину летом 1880 года.

Со слов Шамшина государственный секретарь Е. А. Перетц 29 сентября 1880 года сделал запись в дневнике:

«Все лето провел он [Шамшин], по поручению графа Лорис-Меликова, за разбором и пересмотром дел III отделения, преимущественно о лицах, высланных за политическую неблагонадежность. Таких дел пересмотрено им около 1500. Результатом этого труда было, с одной стороны, освобождение очень многих невинных людей, а с другой - вынесенное Шамшиным крайне неблагоприятное впечатление деятельности отделения. (...)

По словам Ивана Ивановича, дела велись в III отделении весьма небрежно. Как и понятно, они начинались почти всегда с какого-нибудь донесения, например тайного агента, или записанного полицией показания дворника. Писаны были подобные бумаги большею частью безграмотно и необстоятельно; дознания по ним производились не всегда; если же и производились, то слегка, односторонним расспросом двух-трех человек, иногда даже почти не знавших обвиняемого; объяснений его или очной ставки с доносителем не требовалось; затем составлялась докладная записка государю, в которой излагаемое событие освещалось в мрачном виде, с употреблением общих выражений, неблагоприятно обрисовывающих всю обстановку. Так, например, говорилось, что обвиняемый- человек вредного направления, по ночам он сходится в преступных видах с другими подобными ему людьми, ведет образ жизни таинственный; или же указывалось на то, что он имеет связи с неблагонадежными в политическом отношении лицами; далее упоминалось о чрезвычайной опасности для государства - от подобных людей в нынешнее тревожное время и в заключение испрашивалось разрешение на ссылку в административном порядке того или другого лица. (...)

По отзыву Шамшина, дела III отделения были в большом беспорядке. Часто не находилось в них весьма важных бумаг, на которых основано было все производство. Когда он требовал эти бумаги, отвечали обыкновенно, что их нет; при возобновлении же требования, особенно под угрозою пожаловаться графу Лорис-Меликову, производились розыски, и часто находимы были недостававшие листы; иногда оказывались они на дому у того или иного чиновника, иногда в ящиках столов канцелярии; раз случилось даже, что какое-то важное производство отыскано было за шкафом.

В денежном отношении Иван Иванович нашел в делах III отделения также довольно важные беспорядки. Имена тайных агентов, получавших денежные оклады, были скрываемы от самого шефа жандармов, под предлогом опасения скомпрометировать этих лиц. Таким образом, весьма значительные суммы находились в безотчетном распоряжении второстепенных лиц и, может быть, употреблялись вовсе не на то, на что были предназначены. Далее, по случаю возникшей в последние годы революционной пропаганды признано было необходимым усилить денежные средства III отделения по розыскной части. На это ассигнован был дополнительный кредит на 300 000 руб. в год. Как же употреблялась эта сумма? Более половины ее, вопреки основным сметным правилам, отлагалось для составления какого-то особого капитала III отделения. Остальное делилось на две части, из которых одна шла на выдачу наград и пособий чиновникам, а другая - агентам, наблюдавшим преимущественно за высокопоставленными лицами. Эта последняя деятельность отделения была, говорят, доведена до совершенства. Шефу жандармов было в точности известно, с кем знаком тот или другой правительственный деятель, какой ведет образ жизни, у кого бывает, не имеет ли любовницы и т. д. Обо всем этом, не исключая анекдотов, случавшихся в частной жизни министров и других высокопоставленных лиц, постоянно докладывалось государю. Одним словом, наблюдения этого рода составляли чуть ли не главную заботу нашей тайной полиции.

При таком направлении деятельности III отделения неудивительно, с одной стороны, что ему частенько вовсе были неизвестны выдающиеся анархисты, а с другой, что оно почти без разбора ссылало всех подозрительных ему лиц, размножая людей, состоящих на так называемом нелегальном положении (поскольку они из ссылки бегут) ».

Содержание дневника государственного секретаря Перетца дополняет и подтверждает рассказ выдающегося народовольца Н. В. Клеточникова, два года служившего в III отделении: «Итак, я очутился в III отделении, среди шпионов. Вы не можете себе представить, что это за люди! Они готовы за деньги отца родного продать, выдумать на человека какую угодно небылицу, лишь бы написать донос и получить награду. Меня просто поразило громадное число ложных доносов. Я возьму громадный процент, если скажу, что из ста доносов один оказывается верным. А между тем почти все эти доносы влекли за собой аресты, а потом и ссылку»

Что касается трехсот тысяч рублей, о которых писал Перетц, то они были дополнительно переданы III отделению на борьбу с террористами 8 августа 1878 года, через четыре дня после убийства шефа жандармов Н. В. Мезенцева народником С. М. Кравчинским.

Секретные расходы на борьбу с революционным движением в 1877 году составили 186 877 рублей, в 1878-м - 251 877 рублей, в 1880 году - 558 957 рублей. Увеличение ассигнований совпадает с ростом революционного движения и сопровождается увеличением доходов служителей правоохранительных органов. Большая часть из приведенных сумм оседала в III отделении. В этом легко убедиться, рассмотрев смету секретных расходов на 1880 год:

52 000 рублей - на охранную стражу императора и его семьи,
29 000 рублей - петербургскому градоначальнику на агентуру,
7500 рублей - московскому генерал-губернатору на агентуру,
7800 рублей - Киевскому губернскому жандармскому управлению на агентуру,
21000 рублей - на заграничную прессу для появления в газетах статей нужного правительству содержания,
65 000 рублей - на внутреннюю агентуру,
19 000 рублей - на заграничную агентуру, следившую за политэмигрантами и приезжавшими к ним из России для встреч,
300 000 рублей - на противодействие пропаганде (эта сумма упомянута в дневнике Перетца, как она тратилась, читателю известно),
58 377 рублей - сумма из резерва, распределявшаяся в качестве дополнительных ассигнований.

По результатам ревизии Шамшина Лорис-Мели-ков представил Александру II доклад, в котором предложил ликвидировать III отделение с целью сосредоточения в одних руках всех подразделений по борьбе с противоправительственными выступлениями. 6 августа 1880 года появился царский указ «О закрытии Верховной Распорядительной Комиссии и упразднении III отделения Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии» со следующей резюмирующей частью: 1) Верховную Распорядительную Комиссию закрыть, с передачею дел оной в Министерство Внутренних Дел. 2) III отделение Собственной нашей Канцелярии упразднить, с передачей дел оного в ведение Министерства Внутренних Дел, образовав особый, для заведования или в составе Министерства Внутренних Дел, Департамента Государственной Полиции, впредь до возможности полного слияния высшего заведования полициею в Государстве в одно учреждение упомянутого Министерства. 3) Заведование Корпусом Жандармов возложить на Министра Внутренних Дел на правах Шефа Жандармов. 4) Министру Внутренних Дел предоставить завершение возбужденных Верховною Распорядительною Комис-сиею вопросов, с правом приглашать для сего, в особые совещания, членов закрываемой Комиссии (...)».

Срочность, с которой ликвидировалась Верховная распорядительная комиссия, объясняется нежеланием Лорис-Меликова быть временным диктатором. Он предпочитал иметь постоянное кресло министра внутренних дел. В записке на высочайшее имя Лорис-Меликов мотивировал необходимость ликвидации III отделения стремлением сосредоточить в одном ведомстве весь политический сыск империи. Но была еще одна причина, о которой он умолчал,- непопулярность III отделения и жандармерии. А непопулярны они стали потому, что своими беззаконными действиями карали невинных и внушали страх.

Он стал наследником престола только в 20 лет, после внезапной смерти своего старшего брата. Началась спешная подготовка Александра Александровича к этой роли. Но, получив в детстве армейское воспитание, наследник имел большую склонность к военным наукам и занимался ими с гораздо большим увлечением, нежели какими-либо иными. Исключение составляла русская история, которую ему преподавал знаменитый ученый С. М. Соловьев. Александр III возглавил Историческое общество, у него была прекрасная историческая библиотека.

Осенью 1866 г. он женился на датской принцессе Дагмаре, нареченной при замужестве Марией Федоровной. Александр III очень любил свою жену, обожал детей. Император увлекался рыбалкой, охотой, отличался огромным ростом, плотным телосложением, обладал недюжинной физической силой, носил бороду и простое русское платье.

Начало нового царствования

Гибель отца потрясла Александра Александровича. Когда он смотрел на окровавленного «царя-освободителя», умиравшего в страшных муках, то поклялся задушить революционное движение в России. Программа царствования Александра III содержала две основные идеи - жесточайшее подавление любых противников власти и очищение государства от «чуждых» западных влияний, возвращение к русским основам - самодержавию, православию, народности.

2 марта 1881 г., принимая членов Государственного совета и придворных, приносивших присягу, новый царь заявил, что, вступая в трудный момент на престол, надеется во всем следовать заветам отца. 4 марта в депешах русским послам император подчеркивал, что желает сохранить мир со всеми державами и сосредоточить все внимание на внутренних делах.

Александру III было известно, что его отец одобрил проект Лорис-Меликова. Наследнику оставалось лишь формально утвердить его на специальном совещании высших чиновников и решить вопрос о публикации этого проекта в печати. М. Т. Лорис-Меликов был спокоен, полагая, что воля покойного государя является для его наследника законом. Среди собравшихся 8 марта на совещание государственных чиновников сторонники проекта составляли большинство. Однако случилось непредвиденное. Александр III поддержал меньшинство противников проекта, устами которых вещал К. П. Победоносцев.

Константин Петрович Победоносцев (1827-1907) родился в семье профессора словесности Московского университета. Он закончил Училище правоведения и в 1859 г. был приглашен на кафедру гражданского права Московского университета. Вскоре Победоносцев стал преподавать законоведение сыновьям Александра II. С Александром Александровичем у него сложились теплые и доверительные отношения.

Император Александр II высоко ценил профессиональные и деловые качества Победоносцева и стремился использовать их и в государственном масштабе. Победоносцев занимал ряд ответственных государственных должностей, являлся членом комиссий по разработке реформ в области просвещения и суда. А в апреле 1880 г. он был назначен обер- прокурором Синода и вскоре введен в состав Комитета министров.

Поначалу Победоносцев слыл умеренным либералом, но затем перешел на консервативные позиции. У Победоносцева вызывали неприязнь те «новшества», которые были «списаны» с западноевропейских образцов. Он считал, что основы европейской политической жизни неприемлемы вообще, а в России в особенности.

В первые же часы после убийства Александра II Победоносцев предпринял колоссальные усилия, чтобы навязать новому императору свои подходы к разрешению возникших проблем. Он писал царю: «Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердою рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет и чего не допустит никак».

Ободренный поддержкой императора, Победоносцев в секрете от остальных министров составил текст манифеста, с которым 29 апреля 1881 г. Александр III обратился к народу «для успокоения умов». Из него следовало, что главной задачей своего правления царь считает сохранение самодержавной власти «для блага народного, от всяких на нее поползновений». Надежды либеральных чиновников на введение даже некоего подобия конституции рухнули. Министр внутренних дел М. Т. Лорис-Меликов подал в отставку. Вместе с ним со своих постов ушли министр финансов А. А. Абаза и военный министр Д. А. Милютин.

Тем не менее манифест Александра III был проникнут духом уважения к реформам минувшего царствования.

Более того, высказывалось желание следовать реформаторским путем и дальше. Это стремление еще ярче было подчеркнуто в циркуляре нового министра внутренних дел Н. П. Игнатьева от 6 мая 1881 г. В нем говорилось, что правительство будет работать в тесном контакте с представителями общественных сил.

В июне 1881 г. была созвана первая так называемая «сессия сведущих людей», которым было предложено принять участие в разработке закона о снижении выкупных платежей. И хотя «сведущие люди» не избирались земствами, а назначались правительством, среди них оказались видные либеральные деятели. Второй «сессии сведущих людей», собранной в сентябре 1881 г., был предложен вопрос о переселенческой политике.

Попытки решения крестьянского вопроса

После демонстративного ухода в отставку ведущих министров на новые посты были назначены отнюдь не противники всяких преобразований. Министр внутренних дел Н. П. Игнатьев, бывший посланник России в Константинополе, являлся сторонником славянофильских идей. Вместе с видным славянофилом И. С. Аксаковым он разрабатывал проект созыва совещательного Земского собора. Министром финансов стал Н. X. Бунге. Он слыл хотя и весьма умеренным, но либерально настроенным политиком, стремящимся к облегчению участи народных масс. Новые министры энергично взялись за претворение в жизнь законопроектов, разработанных еще при Лорис-Меликове.

28 декабря 1881 г. был принят прошедший предварительное обсуждение на «сессии сведущих людей» закон об обязательном выкупе крестьянами наделов. Тем самым было прекращено временнообязанное состояние крестьян. В этот же закон было включено положение о повсеместном снижении выкупных платежей на 1 рубль. Позже было выделено 5 млн рублей на их дополнительное снижение в некоторых губерниях. Предварительное обсуждение вопроса о распределении этих денег между губерниями было предоставлено земствам.

Следующая реформа постепенно отменяла подушную подать. При ее подготовке Бунге испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, как министр финансов он понимал, что с отменой подушной подати казна ежегодно будет терять 40 млн рублей. Однако, с другой стороны, как гражданин он не мог не видеть всю несправедливость подушной подати, ее тяжелые последствия - круговую поруку, ведущую к ограничению свободы передвижения крестьян и права выбора ими занятий.

Бунге значительно упорядочил сбор податей, который до той поры производился полицией нередко с применением самых бесцеремонных методов. Были введены должности податных инспекторов, на которых возлагалось не только взимание денег, но и сбор сведений о платежеспособности населения в целях дальнейшего урегулирования налогового обложения.

В 1882 г. были приняты меры для смягчения малоземелья крестьян. Во-первых, был учрежден Крестьянский банк, который предоставлял льготные кредиты для покупки крестьянами земель; во-вторых, была облегчена аренда государственных земель.

На повестке дня стоял вопрос об урегулировании переселенческой политики. Но решение его затянулось, так как в подходах правительства и специально созванной «сессии сведущих людей» выявились значительные разногласия. Закон о переселениях появился лишь в 1889 г. и фактически включал в себя меры, предложенные «сведущими людьми»: разрешение на переселение давало лишь Министерство внутренних дел; переселенцам предоставлялись значительные льготы - они освобождались на 3 года от податей и воинской повинности, а в последующие 3 года платили подати в половинном размере; им предоставлялись небольшие денежные пособия.

В то же время правительство Александра III стремилось сохранить и укрепить крестьянскую общину, считая, что она предотвращает разорение крестьян и сохраняет устойчивость в обществе. В 1893 г. был принят закон, ограничивший возможность выхода крестьян из общины. Другой закон сузил права общины на переделы земли и закреплял наделы за крестьянами. По новому закону за передел должно было проголосовать не менее 2/3 крестьянского схода, а срок между переделами не мог составлять менее 12 лет. Был принят закон, запрещавший продавать общинные земли.

Начало рабочего законодательства

1 июня 1882 г. был издан закон, запрещавший труд детей до 12-летнего возраста. Этот же документ ограничивал рабочий день детей от 12 до 15 лет 8 часами. Для надзора за исполнением закона вводилась специальная фабричная инспекция. В 1885 г. последовало запрещение ночного труда для женщин и несовершеннолетних.

В 1886 г. под непосредственным влиянием рабочих выступлений вышел закон о взаимоотношениях предпринимателей с рабочими. Он ограничивал размер штрафов. Все взыскания, налагаемые на рабочих, поступали теперь в специальный фонд, идущий на выплату пособий самим рабочим. По закону запрещалось расплачиваться с рабочими товарами через фабричные лавки. Были введены специальные расчетные книжки, в которые вносились условия найма рабочего. Вместе с тем закон предусматривал суровую ответственность рабочих за участие в стачках.

Россия стала первой в мире страной, где осуществлялся контроль за условиями труда рабочих.

Конец «игнатьевского режима»

Новые министры продолжили начинания Лорис-Меликова по вопросу о реформе местного самоуправления, в том числе и крестьянского. Для обобщения поступившего из земств материала Н. П. Игнатьев создал специальную комиссию под председательством статс-секретаря М. С. Каханова, бывшего у Лорис-Меликова заместителем. В комиссию вошли сенаторы и представители земств.

Однако их работа была вскоре остановлена, так как в Министерстве внутренних дел произошли важные изменения. Они свидетельствовали о переменах во внутренней политике. В мае 1882 г. Н. П. Игнатьев был смещен со своего поста. Он поплатился за то, что попытался убедить Александра III созвать Земский собор.

На место Игнатьева был назначен граф Д. А. Толстой, уволенный в 1880 г. с поста министра народного просвещения по инициативе Лорис-Меликова. С этого момента во внутренней политике более определенно стали проявляться новые черты, придавшие царствованию Александра III реакционную окраску.

Меры по борьбе с «крамолой»

Очертания нового курса проглядывали в опубликованном еще 14 августа 1881 г. «Положении о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». Этот документ давал право министру внутренних дел и генерал-губернаторам объявлять любой район страны на «исключительном положении». Местные власти могли высылать без решения суда нежелательных лиц, закрывать торгово-про- мышленные предприятия, передавать судебные дела на рассмотрение военного суда вместо гражданского, приостанавливать выпуск газет и журналов и закрывать учебные заведения.

В дальнейшем политический строй Российской империи стал приобретать все новые черты полицейского государства. В 80-х гг. возникли Отделения по охранению порядка и общественной безопасности - «охранки». Их задачей стала слежка за противниками власти. Возрастала сумма, отпускавшаяся полиции на оплату секретных агентов. Все эти меры разрушали основы законности, провозглашенной в период реформ 60-70-х гг.

Политика в области просвещения и печати

Став министром внутренних дел, Д. А. Толстой решил доделать то, что не успел в предыдущем царствовании, - «навести порядок» в Министерстве народного просвещения. В 1884 г. новый министр народного просвещения И. И. Де- лянов ввел университетский устав, по которому университеты лишались автономии, а министерство получило возможность контролировать содержание обучения в них. Почти вдвое выросла плата за обучение. Было решено взять студентов в «ежовые рукавицы», запретив любые студенческие организации. Проявлявших открытое недовольство отдавали в солдаты.

Занимаясь средней школой, Делянов «прославился» распоряжением от 5 июня 1887 г., получившим у либералов название закона о «кухаркиных детях». Его смысл состоял в том, чтобы всячески затруднить поступление в гимназии детям из низших слоев общества. Предлагалось принимать в гимназии «только таких детей, которые находятся на попечении лиц, предоставляющих достаточное ручательство в правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимых для учебных занятий удобств». Это было сделано для того, чтобы «освободиться от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детей коих, за исключением разве одаренных необыкновенными способностями, вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат». С этой же целью повышалась плата за обучение. В гимназиях было увеличено количество уроков, отведенных на изучение религиозных предметов и древних языков.

Свой вклад в школьное дело внес и Победоносцев. Он выступил против земских школ, считая, что детям крестьян совершенно не нужны получаемые там знания, оторванные от реальной жизни. Победоносцев способствовал распространению церковно-приходских школ, обязав иметь их в каждом церковном приходе. Единственным учителем в такой школе был приходской священник. Однако малообразованное, материально необеспеченное местное духовенство без особой радости относилось к этой дополнительной нагрузке. Преподавание в большинстве церковно-при- ходских школ находилось на крайне низком уровне. В 1886 г. по настоянию Победоносцева были закрыты Высшие женские курсы.

Принимались запретительные меры и по отношению к печати. В 1882 г. было образовано Совещание четырех министров, наделенное правом запрещать выход любого печатного органа. Только в 1883-1885 гг. по решению Совещания, где первую скрипку играл Победоносцев, было закрыто 9 изданий. Среди них оказались популярные журналы «Голос» А. А. Краевского и «Отечественные записки» М. Е. Салтыкова-Щедрина.

1884 год принес еще одну «новинку»: впервые в России была произведена «чистка» библиотек. 133 названия отдельных книг, собраний сочинений и журналов, ранее разрешенных цензурой, были сочтены «недопустимыми к обращению» в публичных библиотеках и общественных читальнях.

Укрепление положения дворянства. Наступление на местное самоуправление

Назначение министром внутренних дел Д. А. Толстого вызвало одобрение у консервативно настроенных дворян, которые теперь надеялись на восстановление своего былого положения в обществе. В 1885 г. состоялось открытие Дворянского банка. Его задачей стало предоставление льготных кредитов для поддержания помещичьих хозяйств. В манифесте по этому случаю было выражено пожелание, чтобы впредь «дворяне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования».

12 июля 1889 г. был издан закон о земских участковых начальниках. Он отменял должности и местные учреждения, основанные на бессословных и выборных началах: мировых посредников, уездные по крестьянским делам присутствия и мировой суд. В 40 губерниях России создавались 2200 земских участков. Во главе их ставились земские начальники, обладавшие широкими полномочиями, которые ранее осуществляли перечисленные выше учреждения. Земский начальник контролировал общинное самоуправление крестьян, вместо мирового судьи рассматривал незначительные судебные дела, утверждал приговоры волостного крестьянского суда, разрешал земельные споры и т. д. Должности земских начальников могли занимать только дворяне.

Этот закон решал сразу несколько важных для властей задач. Подчиняя крестьянское самоуправление земским начальникам, он укреплял позиции правительства на местах и предоставлял дворянам возможность престижной службы. Власть земских начальников становилась своеобразным подобием дореформенной власти помещиков. Крестьяне, по сути, были поставлены в личную зависимость от земских начальников, получивших право без суда подвергать их наказаниям, в том числе и телесным.

12 июня 1890 г. было издано «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». В нем земское самоуправление рассматривалось как часть государственного управления, низовая ячейка власти. При избрании земств усилились сословные начала: землевладельческая курия становилась чисто дворянской, число гласных от нее увеличивалось, а имущественный ценз снижался. Резко повышался избирательный ценз для городской курии, а крестьянская курия практически лишилась самостоятельного представительства, так как на волостных сходах крестьянам было отныне разрешено избирать только кандидатов, которые затем утверждались губернатором.

11 июня 1892 г. вышло новое городовое положение. Оно значительно повышало избирательный ценз, официально закрепляло практику вмешательства властей в дела городского самоуправления. Городские головы и члены управ объявлялись состоящими на государственной службе.

Национальная и религиозная политика Александра III

Одной из главных задач национальной и религиозной политики Александра III было стремление сохранить единство государства. Путь к этому видели прежде всего в русификации национальных окраин.

Не без влияния Победоносцева Русская православная церковь была поставлена в исключительное положение. Те религии, которые признавались им «опасными» для православия, подвергались гонениям. Особую суровость обер- прокурор Синода проявлял к сектантам. Нередко у родителей-сектантов даже отнимали детей.

Преследованиям подвергались и буддисты (калмыки и буряты). Им запрещалось строить храмы, отправлять богослужения. Особенно нетерпимым было отношение к тем, кто официально числился обращенным в православие, но на деле продолжал исповедовать прежнюю религию.

Суровое отношение правительство Александра III проявляло к приверженцам иудаизма. По Временным правилам 1882 г. у евреев отняли право селиться вне городов и местечек даже в пределах черты оседлости-, им запрещалось приобретать недвижимое имущество в сельской местности. В 1887 г. была сокращена сама черта оседлости. В 1891 г. был издан указ о выселении евреев, незаконно проживавших в Москве и Московской губернии. В 1887 г. было определено, какой процент от общего числа обучаемых в учебных заведениях могли составлять евреи (процентная норма). Существовали ограничения для занятия некоторыми видами профессиональной деятельности, например в адвокатуре. Все эти притеснения не распространялись на евреев, перешедших в православную веру.

Преследованиям подвергались и поляки-католики - для них был закрыт доступ к государственным должностям в Царстве Польском и в Западном крае.

В то же время на присоединенных к Российской империи землях Средней Азии были оставлены в неприкосновенности мусульманская религия и мусульманские суды. Местному населению предоставлялось право внутреннего самоуправления, которое оказалось в руках местной верхушки. Но русские власти сумели расположить к себе и трудящиеся слои населения, проведя снижение налогов и ограничив произвол знати.

Александр III отказался от продолжения начатых его отцом либеральных преобразований. Он взял твердый курс на сохранение основ самодержавия. Реформаторская деятельность была продолжена лишь в области экономики.

Правление Александра III и контрреформы 1880 - 1890-х гг

Как вам уже известно, из этой темы, что после убийства отца на престол вступил его сын Александр III. Смерть Александра II так потрясла сына, что в начале своего царствования он стал опасаться различных революционных веяний, и поэтому ему было трудно определиться с политическим курсом. Но в итоге Александр III поддался под влияние таких реакционных идеологов, как К.П. Победоносцев и П.А. Толстой и решил сохранить в империи самодержавие и неприязнь к либеральным преобразованиям.

И так как после жестокого убийства Александра II общественность разуверилась в народовольцах с их террором и полицейскими репрессиями, то общество изменило свои взгляды в сторону консервативных сил и проведением контрреформ.

Буквально спустя месяц после убийства императора Александр III издает Манифест «О незыблемости самодержавия». В опубликованном Манифесте Александр III заявляет о том, что в государстве он решил сохранить устои самодержавия. Этим Манифестом он практически реанимировал порядки Николая I, тем самым усилив режим полицейского государства.

Первым делом Император отправляет в отставку М. Лорис-Меликова, который был главным реформатором при правлении его отца, а также заменяет всех либеральных правителей на более жестоких сторонников выбранного курса.

Главным идеологом в разработке контрреформ стал К.Н. Победоносцев, который считал, что либеральные реформы Александра II ни к чему хорошему не привели, а наоборот, только вызвали потрясения в обществе. В связи с этим он призывал к возврату к более традиционным канонам национального бытия.

Чтобы еще больше укрепить самодержавие, были внесены изменения в систему земского самоуправления. После этого земские начальники получили неограниченную власть над крестьянами.

Издав «Положение о мерах к сохранению государственной безопасности и общественного спокойствия», Александр III расширил полномочия губернаторов и там самым позволил им объявлять чрезвычайное положение, высылать без суда и следствия, предавать военному суду, закрывать учебные заведения и вести борьбу в любим либеральным или революционным движением. Также была введена жесточайшая цензура и закрыты все основные либеральные издания.

Под жестким контролем оказались все органы городского самоуправления и государственные учреждения.

Внес свои изменения император и в крестьянские общины, тем самым запретив продажу и залог крестьянских земель, чем свел на нет успехи правления отца.

Для воспитания послушной властям интеллигенции была принята и университетская контрреформа. Во всех университетах была введена жесткая дисциплина. Для поступления в университет необходимо было предоставить рекомендации о политической благонадежности студентов. Кроме этого, на все значимые университетские должности назначали угодных правительству людей.

Также был издан Указ под названием «О кухаркиных детях». Согласно этому Указу запрещалось принимать в гимназии детей, лакеев, прачек, кучеров и других людей, которые относились к низшему сословию.

В фабричное законодательство были внесены изменения, которые запрещали рабочим отстаивать свои права.

Кроме этого была ужесточена и политика по отношению к крестьянам. Им отменили какие-либо льготы, касающиеся выкупа земли, а крестьянские наделы ограничили в размерах.

Во время правления Александра III всячески старались пресечь преклонение перед Западом, насаждались идеи особого русского пути и самобытности России. Кроме этого, был возвращен термин царь и повсеместно насаждался культ монарха и монархии.

Мода тех времен диктовала ношение кафтанов, лаптей и бороды.

И если подвести итоги контрреформ проводимых политикой Александра III, то его можно считать довольно таки противоречивым. С одной стороны, при его правлении, в стране произошел промышленный подъем и мирное существование без войн из вне. Но с другой стороны росло недовольство среди населения, появилась напряженность в обществе и усилились социальные волнения.

Вопросы и задания

1. Какие обстоятельства оказали решающее воздействие на внутреннюю политику Александра III?

2. Выделите основные направления внутренней политики Александра III.

3. Сравните внутреннюю политику Александра II и Александра III. В чем вы видите принципиальные различия? Можно ли найти общие черты?

4. Какие новшества предыдущего царствования были подвергнуты Александром III пересмотру и почему?

5. Дайте оценку социальной политике Александра III. В чем вы видите ее достоинства и недостатки?

6. Дайте оценку национальной политике Александра III.

7. Согласны ли вы с утверждением, что период правления Александра III был периодом контрреформ, т. е. периодом ликвидации реформ предыдущего царствования?

Документы

Из записки графа Н. П. Игнатьева М. Т. Лорис-Меликову. Март 1881 г.

Как бы ни были преступны действия фанатиков, борьба со всяким даже и фанатическим мнением возможна и успешна лишь в том случае, когда она не ограничивается одним воздействием материальной силы, но когда заблуждению противополагается верная мысль, данной разрушительной идее - идея правильного государственного порядка. Самое упорное, самое настойчивое, самое энергическое преследование крамолы всеми полицейскими и административными средствами, находящимися в распоряжении правительства, является, несомненно, настоятельной потребностью минуты. Но такое преследование, будучи лечением внутренней стороны недуга, едва ли будет вполне действенным средством борьбы. Достижение конечной цели и искоренение зла мыслимо только под непременным условием - одновременно с таковым преследованием - неуклонного и правильного направления государства на пути мирного развития продолжением реформ и начинаний прошлого царствования... Теперь... самая удобная минута призвать к содействию правительству земских людей и предложить им на предварительное обсуждение все те проекты реформ, которые ждет с таким нетерпением вся Россия.

А что такое Конституция? Ответ на это дает нам Западная Европа. Конституции, там существующие, суть орудие всякой неправды, орудие всяких интриг... И эту фальшь по западному образцу, для нас непригодную, хотят, к нашему несчастью, к нашей погибели, ввести и у нас. Россия была сильна благодаря самодержавию, благодаря неограниченному доверию и тесной связи между народом и его царем... А вместо того предлагают устроить нам говорильню... Мы и без того страдаем от говорилен...

В такое ужасное время... надобно думать не об учреждении нового, в котором произносились бы новые растлевающие речи, а о деле. Нужно действовать.

Вопросы к документам:

1. В чем заключалась суть программ Игнатьева и Победоносцева?

2. Какая из них была принята на вооружение Александром III? Почему?

Расширяем словарный запас

Инспектор - должностное лицо, проверяющее правильность чьих-либо действий.
Крамола - заговор, мятеж, нечто запретное.
Переселенческая политика - перемещение населения на постоянное жительство в малонаселенные окраинные районы России - в Сибирь, южное Приуралье, на Северный Кавказ, в Новороссию, Нижнее Поволжье, на свободные земли.
Полицейское государство - характеристика политического строя, при котором практикуется подавление внутренних противников методами политического насилия, слежки и сыска силами охраны порядка. В таком государстве существует контроль за местопребыванием, передвижением, поведением граждан, ведется сбор сведений о явных и вероятных противниках властей.
Реакция - политика активного сопротивления прогрессивным переменам в обществе.
Сектанты - члены религиозных групп, не признающих учение основной церкви.
Циркуляр - распоряжение органа власти подчиненным учреждениям.
Черта оседлости - территория, на которой разрешалось в 1791-1917 гг. в России постоянное проживание евреев. Охватывала 15 губерний.

Данилов А. А. История России, XIX век. 8 класс: учеб. для общеобразоват. учреждений / А. А. Данилов, Л. Г. Косулина. - 10-е изд. - М. : Просвещение, 2009. - 287 c., л. ил., карт.

О реформах системы политической полиции в империи в конце царствования Александра IIи вызвавших их причинах полицейский историограф С.А. Андрианов писал следующее: «Брожение в некоторых слоях интеллигенции, начавшееся в 60-х годах, быстро усиливалось, несмотря на меры правительства, направленные к пресечению его, и во вторую половину 70-х годов приняло террористический характер».

В то же время шел интенсивный процесс возникновения все новых противоправительственных организаций - от "Народной расправы" С.Г.Нечаева в 1869 г., "Земли и воли" в 1876 г, до "Черного передела" и до "Народной воли", взявшей на вооружение политический террор в качестве главного средства и метода политической борьбы.

Очередное покушение народовольцев на Александра II 5 февраля 1880 г., знаменовавшее собой очевидный провал в деятельности III Отделения СЕИВ канцелярии, привело к его сначала фактической, а в августе того же года, и юридической ликвидации.

По сложившемуся в то время мнению, «для искоренения зла требовались,

очевидно, чрезвычайные меры», но какие именно?

Следует отметить, что одним из направлений начатой еще в недрах Ш Отделения перестройки, связанной именно с поисками наиболее эффективных мер «борьбы с крамолой», стали попытки налаживания аналитической работы, продолженные в больших масштабах уже в Департаменте государственной полиции МВД Российской империи.

Одним из первых информационно-обзорных документов, вскрывавших существо и механизм возникновения протестных социальных процессов в империи с полным правом можно назвать записку министра юстиции графа К.И. Палена 1875 г., анализировавшую историю возникновения и организации «хождения в народ».

Как известно, записка эта, предназначавшаяся только для высших сановников империи, попала в руки народовольцев и была опубликована ими за границей с последующей неоднократной перепечаткой в качестве информационно-пропагандистского материала.

Одним из первых собственно полицейских аналитиков-исследователей революционного движения стал А.П.Мальшинский. Первое издание Большой Советской энциклопедии – в последующие годы его имя в отечественных публикациях уже не встречается, - писало о нем следующее:

Мальшинский Аркадий Павлович (1841-1899), журналист, реакционер. Окончил юридический факультет Петербургского университета. В 1879 г. по поручению Ш Отделения привлекался к написанию секретного «Обзора социально-революционного движения в России». В 1881 г. как агент «Священной дружины» был направлен в Париж.

По словам самого Аркадия Павловича, с подготовленным им обзором объемом 322 печатных листа знакомился лично Александр П, подвергший его «высочайшему запрещению». Причины этого, возможно, заключены в некотором «либерализме» автора, дерзнувшего указать власть предержащим на «причины недовольства, заслуживающие особого внимания правительства». А также на «своевременность, полезность необходимого для общего блага вмешательства государства в отношения нанимателя-фабриканта к работнику».

В заключении он подчеркивал, что анализ развития революционных процессов «…приведет беспристрастного исследователя к тому существенному выводу, что не занесенные извне учения и лишенные всякой почвы мечтания породили и питают в нашем отечестве дух крамолы и разрушения…. На ясно сознанном разложении общества, потерявшего свое равновесие, основаны все расчеты подпольных бунтовщиков – продукта того же процесса разложения».

Как криминолог Мальшинский приводит в своем обзоре следующие статистические данные «о лицах, привлекавшихся к дознанию» с 1874 по 1877 год: из 1 611 человек 557 были освобождены без последствий; а из оставшихся 1 054 обвиняемых, или 49,5% были уличены в противоправной деятельности. 79 из них «усвоили вполне вредные направления относительно участия в ней, а остальные 450 «не принимали особого участия».

Следующим специальным аналитическо-криминологическим документом стал весьма интересный обзор «Революционное движение в России в 1861 – 1871 годы», подготовленный С.С.Татищевым.

Как писали советские историки М.Карнаухова и А.Шилов, занимавшиеся изучением документов Департамента полиции, весьма позитивно оценивавшие это исследование, оно ценно тем, что «…все его недостатки, свойственные вообще департаментским «историческим трудам», с лихвой исправляются тем богатым фактическим материалом, который составитель извлек из подлинных дел Ш Отделения».

В обзоре «Революционное движение в России в 1861 – 1871 годы», предназначавшемся исключительно для руководителей политического сыска и высших сановников империи, приводится описание наиболее важных и значимых расследований Ш Отделения со ссылками на конкретные дела, документы, цитаты из перлюстрированных документов, изложения нелегально распространявшихся «противоправительственных» прокламаций.

Своеобразным дополнением к этой работе М.Карнаухова и А.Шилов назвали главу Х труда «История социально-революционного движения в России 1861 – 1881 годов», отпечатанную в количестве 50 экземпляров в Петербурге в 1887 г..

Составителем этого интереснейшего аналитического документа является Николай Николаевич Голицын (1836 – 1893), бывший ранее подольским вице-губернатором, в 1883 – 1888 годах - чиновником Департамента полиции, ставший затем известным журналистом и писателем-историком.

Однако основным его аналитическим трудом стала уже упоминавшаяся «Хроника социалистического движения в России. 1878 – 1878. Официальный отчет». Наиболее известен «обратный перевод» с французского этого «конфиденциального» отчета, изданный в Москве в 1906 г.. Более подробно об истории появления, назначении и содержании данного документа мы скажем далее, здесь же отметим, что он представлял - и представляет собой и поныне!, - добротный источник не только исторической, но и криминологической информации по государственной преступности в России в XIXвеке.

Сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что в Департаменте полиции была задумана подготовка фундаментального криминологического исследования под названием «История социально-революционного движения в России в 1861 – 1881 годы».

Над реализацией этого замысла и работали прикомандированные к Департаменту сотрудники А.П.Мальшинский, Н.Н. Голицын, С.С.Татищев, которых с полным правом можно назвать первыми отечественными исследователями-криминологами.

Сергей Спиридонович Татищев (1846 – 1906), был в свое время широко известен как дипломат, историк и публицист. Однако в 1881 – 1883 годах он служил чиновником особых поручений при министрах внутренних дел Игнатьеве и Толстом.

Перу Сергея Спиридоновича также принадлежит опубликованная в 1903 г. монография «Император Александр П. Его жизнь и царствование», которой содержится интересный взгляд на историю «социально-революционного движения», над которой он работал в Департаменте полиции.

По нашему мнению, оценки и свидетельства современника описываемых событий, историка и криминолога, представляют немалый интерес и сегодня для тех, кто интересуется отечественной историей XIX века.

Уже в следующем веке наиболее последовательным продолжателем дела первых отечественных криминологов стал полковник А.И.Спиридович.

Следует особо подчеркнуть, что, в отличие от Татищева и Голицына, Аркадий Павлович Мальшинский был не только «теоретиком», но и практиком борьбы с «крамолой»: летом 1881 г. в качестве агента «Священной дружины» он был командирован в Женеву для организации противодействиям «разрушительным социальным теориям».

С августа 1881 г. в Женеве на средства «Священной дружины» и Департамента полиции Мальшинский начал выпускать еженедельную русскоязычную газету «Вольное слово» от имени якобы существовавшего некоего либерального «Земского союза». (Последний являлся псевдонимом «Священной дружины», под которым она вела переговоры с остатками Исполнительного комитета о прекращении террористической деятельности в России).

Деятельность редактора-учредителя «Вольного слова» была настолько успешной, что ему удалось привлечь к сотрудничеству таких известных политэмигрантов, как П.Б.Аксельрод и М.П.Драгоманов, причем последний в начале 1882 г. даже становится главным редактором газеты.

Весьма успешное полицейско--пропагандистское предприятие завершилось в марте 1883 г., когда в «Календаре Народной Воли» появилось сообщение о том, что Мальшинский (в тексте было напечатано Мальчинский) является агентом Ш Отделения. (Об этом еще в 1879 г. сообщал Н.В.Клеточников).

Подитоживая деятельность III Отделения следует сказать, что на заключительном этапе его существования в круг решаемых им задач входили охрана императорской фамилии, надзор и контроль над всеми сторонами политической и общественной жизни, за деятельностью государственного аппарата и выборных - после 1861г. - и земских учреждений, а основной функцией являлась борьба со всеми антиправительственными и антимонархическими проявлениями, будь то в области идеологии или политики.

5 февраля 1880 г., писал С.А. Андрианов, «совершена была террористическая попытка, дерзостью своею превзошедшая все предшествовавшие – взрыв в Зимнем дворце. Вопрос о решительных и действенных мерах борьбы с крамолою снова вступил в очередь».

Продолжим цитирование очерка С.А.Андрианова, поскольку он отражает официальную, публичную версию происходивших событий.

«8 февраля император собрал на совещание в Зимнем дворце высших сановников. Присутствовавший на совещании наследник цесаревич Александр Александрович (будущий Александр III, - О.Х.), предложил учредить Верховную следственную комиссию с обширными полномочиями, которые распространялись бы на всю Россию. Государь император принял эту мысль и решил поставить во главе комиссии генерал-адъютанта графа Михаила Тариеловича Лорис-Меликова, одного из героев Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., прославившегося взятием крепости Карса. Вскоре после окончания войны в начале 1879 г., - продолжал полицейский историограф, - граф Лорис-Меликов был послан по Высочайшему повелению в Астраханскую губернию для борьбы с появившуюся в Ветлянке чумою. Благодаря энергии и распорядительности его страшная зараза была быстро подавлена на самом месте ее зарождения. Вслед затем граф Лорис-Меликов был назначен на пост Временного Харьковского генерал-губернатора и в короткое время успел водворить спокойствие во вверенном ему генерал-губернаторстве, в котором до того революционные проявления достигали крайней напряженности. Теперь Высочайшая воля призывала графа Лорис-Меликова на пост чрезвычайного значения».

Но еще большее значение имела деятельность Лорис-Меликова на посту временного харьковского генерал-губернатора в апреле 1879 г., на должности убитого террористами князя Д.Н.Кропоткина, в период участившихся террористических акций на Юге России. Как отмечают современные российские историки, «усилив полицию и ужесточив репрессии, Лорис-Меликов одновременно попытался привлечь на свою сторону либерально настроенную часть общества, призвав «представителей местных интересов» к сотрудничеству с властями. С целью искоренения причин, толкавших молодежь на участие в революционном движении, Лорис-Меликов выдвинул программу преобразований системы учебных заведений, которая после обсуждения была одобрена в июле 1879 г. Особым совещанием под председательством П.А. Валуева и послужила одним из главных источников принятых в том же году «Правил для студентов», а также Университетского устава 1884 г. и так называемого «циркуляра о «кухаркиных детях».

Выработать «основания деятельности» Верховной распорядительной комиссии и определить ее полномочия Александр I поручил Особому Совещанию под руководством председателя Кабинета министров П.А. Валуева. Особое Совещание окончило свою работу в два дня. Император немедленно утвердил поднесенный к Его подписи указ и надписал на нем: «Дай Бог в добрый час».

Указ от 12 февраля гласил, что учреждение Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия и назначение графа Лорис-Меликова ее Главным начальником вызваны «твердым решением» Верховной Власти «положить предел беспрерывно повторяющимся в последнее время покушениям дерзких злоумышленников поколебать в России государственный и общественный порядок».

А через три дня на главного начальника ВРК возлагается "прямое ведение и направление следственных дел по государственным преступлениям" в пределах российской империи. Лорис-Меликову были временно подчинены Ш Отделение и Отдельный корпус жандармов «с целью сосредоточить в одних руках высшее заведывание всеми органами, призванными к охранению государственного спокойствия, и внести в деятельность этих органов полное единство».

Верховная распорядительная комиссия, подчеркивал С.А.Андрианов, ставила себе двойную задачу: с одной стороны – уничтожить внешние проявления крамолы средствами охраны, с другой – выяснить причины, вызвавшие и поддерживающие столь упорную болезнь, и на основании этого выяснения указать способы коренного оздоровления русской государственной и общественной жизни. Результаты работы Комиссии по обоим указанным вопросам изложены были в пространном докладе, представленном графом Лорис-Меликовым государю в начале апреля 1880 г. и подробно изображавшем современное состояние русского общества и администрации».

Одним из главных выводов Верховной распорядительной комиссии состоял как в необходимости дальнейшей централизации и активизации всего дела политического розыска, так и в необходимости взвешенного, осторожного отношения к "неблагонадежным", дабы не озлоблять их произвольным лишением свободы, преследованиями, укреплением в противоправительственных настроениях и действиях.

Одобрив предложения М.Т.Лорис-Меликова император предоставил ему

карт-бланш, то есть полную свободу действий для осуществления предлагавшихся мероприятий.

Ревизия дел III Отделения, предпринятая Верховной распорядительной комиссией, констатировала низкую эффективность его деятельности, связанную с застоем в работе, волокитой, запущенностью делопроизводства, бюрократизацией, слабым знанием положения дел в революционных организациях.

Современник со слов сенатора И.И.Шамшина, записал, что пересмотрев около 1 500 дел о лицах, высланных "за неблагонадежность", он обнаружил, что многие из них были сосланы без всяких оснований, и что "при таком направлении деятельности III Отделения не удивительно, с одной стороны, что ему частенько вовсе были неизвестны выдающиеся анархисты, а с другой стороны - что оно без разбора ссылало всех подозрительных ему лиц".

В марте Лорис-Меликов вышел с иницитивой учреждения в Петербурге секретного Отделения по охране общественного порядка и спокойствия, чуть позднее такое же Отделение, получившее в народе прозвище "Охранки", было образовано в Москве при канцелярии обер-полицмейстера.

Многочисленные правоохранительные инициативы Лорис-Меликова получали неизменное "высочайшее" одобрение, но ирония истории состоит в том, что они не спасли самодержца, решившегося "даровать" стране конституцию.

Парадоксальность ситуации состояла в том, что из показаний арестованного в Одессе Г.Д. Гольденберга, III Отделение уже в марте 1880 г. было информировано не только о предыдущей деятельности "Исполнительного комитета Народной воли", но и о его активистах А.Д.Михайлове, Л.А.Тихомирове, А.И.Желябове, С.Л.Перовской, Н.И.Кибальчиче (всего по его показаниям проходили более 60 народовольцев).

К августу 1880 г. Михаил Ториелович, наделенный императором широчайшими полномочиями, стал самым влиятельным чиновником, "диктатором", призванным определить стратегию и тактику правоохранительной деятельности империи.

Более того, период с марта по июль 1880 г., в стране не было совершено ни одного террористического акта, и, писал А.С.Андрианов, «казалось, что для поддержания государственного порядка, нет более надобности в чрезвычайных мерах», Лорис-Меликов посчитал наиболее подходящим моментом для ликвидации как ВРК, так и III Отделения С.Е.И.В.К, с сосредоточением всех жандармско-полицейских и следственно-розыскных функций в руках министра внутренних дел.

Исторической правды ради следует подчеркнуть, что М.Т.Лорис-Меликов отнюдь не представляется грубым, прямолинейным охранителем самодержавного режима, а, судя по имеющимся документам и свидетельствам современников, был мудрым политиком, пытавшимся найти наиболее безболезненные способы и методы преодоления антагонистических конфликтов. Именно поэтому краткий период его властвования до апреля 1881 г. и был назван "диктатурой сердца".

В "всеподданейшем докладе", представленном 11 апреля 1880 г. Лорис-Меликов отмечал, что для вывода страны из кризиса, нормализации обстановки и успокоения общества необходимо проведение реформ различных сторон общественной жизни. В части, касающейся "охранения государственного порядка и общественного спокойствия" он предлагал "идти твердо и решительно в деле преследования злоумышленников, но не смешивать с ними людей, виновных лишь в проступках, не имеющих прямого отношения к социально-революционным проявлениям". В то же время подчеркивалась необходимость "побуждать правительственные учреждения... к более внимательному отношению к... насущным потребностям населения и его представителям".

В своей следующей записке Лорис-Меликов указывал, что основную задачу видит в том, чтобы отнять "у крамолы" почву для эксцессов, что "возможно только в результате объединения усилий правительственной власти и общества".

На основании "верноподданнейшей записки", представленной царю 26 июля, указом 6 августа в структуре МВД был образован Департамент государственной полиции, ставший высшим розыскным органом империи взамен упраздненного этим же указом III Отделения. Поскольку с февраля 1883 по февраль 1917г. он носил наименование Департамента полиции (ДП), мы и будем именовать его так в дальнейшем.

Департамент полиции ведал вопросами предупреждения и пресечения преступлений и охраны общественной безопасности и порядка, "ведением" (т.е.контролем за ходом расследования) дел о государственных преступлениях, наблюдения за всеми видами культурно-просветительской деятельности и утверждением уставов различных обществ, наблюдением за деятельностью полицейских учреждений, охраной границ империи и пограничных сообщений, а также выдачей видов на жительство иностранцам и их высылкой из России .

Фактически выполнение в империи контрразведывательной функции также было возложено на Департамент полиции и систему подчиненных ему жандармских управлений и охранных отделений, которую он выполнял вплоть до начала нового века. При этом функция военной контрразведки осуществлялась командованием военных округов (отделениями генерал-квартирмейстерской службы, как это повелось еще со времен Петра I).

15 ноября 1880 г. при МВД был учрежден также Судебный отдел, ведавший вопросами административной высылки "неблагонадежных" лиц, на которых не было достаточных оснований для предания их суду. Подобное право было предоставлено начальникам губернских жандармских управлений еще 1 сентября 1878 г. С 13 февраля 1883г, этот отдел был влит в структуру Департамента полиции как его 5-е делопроизводство.

Основной упор в деятельности Департамента полиции делался на "правильную постановку агентуры". И, по сравнению с предшествовашим периодом времени, определенные результаты, вследствии перетряски, устроенной Верховной распорядительной комиссией, были достигнуты, хотя тогда же начал, особенно Г.П.Судейкиным, активно применяться и метод провокации.

Но приходились на долю Департамента полиции и неудачи, несла охранка, как и ранее, потери.

Если первым крупным провалом нового сыскного ведомства стало разоблачение в январе 1881 г. Н.В. Клеточникова как агента "Исполнительного комитета "Народной воли", то в 16 декабря 1883 г. народовольцами был убит инспектор Департамента полиции в Петербурге Г.П.Судейкин, отличившийся при разгроме народовольческих групп, и являвшийся не только сторонником активной разработки противоправительственных элементов, но и использования против них провокации. Причем покушение на него готовилось как в Петербурге, так и Париже, и было "санкционировано" членом Исполкома "Народной воли" Л.А.Тихомировым.

В подготовленном в 1881 г. Г.П.Судейкиным, фактически ставшим полновластным руководителем политического розыска в России, циркуляре, рекомендовалось:

"1). Возбуждать с помощью особых активных агентов ссоры и распри между различными революционными группами.

2). Распространять ложные слухи, удручающие и терроризирующие революционную среду.

3). Передавать через тех же агентов, а иногда с помощью приглашений в полицию, кратковременных арестов обвинения наиболее опасных революционеров в шпионстве, вместе с тем дискредитировать революционные прокламации и разные органы печати, придавая им значение агентурной, провокационной работы".

Эти наставления были подхвачены, прежде всего, помощником Судейкина П.И.Рачковским и в том или ином виде использовались в работе органов политического сыска империи.

Но подлинным провалом политической полиции империи стало убийство народовольцами Александра II1 марта 1881 года.

«Мученическая кончина Царя-Освободителя, писал А.С.Андрианов, показала, до каких размеров дошла смута в известных кругах так называемого образованного общества…Выяснилась необходимость многотрудной работы в двух направлениях: прежде всего искоренить смуту и восстановить государственный порядок, а затем урегулировать и привести в стройную систему результаты предшествовавшей реформационной деятельности, сохраняя и развивая плодотворные элементы ее, с одной стороны, устраняя, с другой стороны, те недостатки, которые обнаружились многолетним практическим применением новых порядков».

В Манифесте от 29 апреля 1881 Александр Ш призвал «…всех верных подданных наших служить нам и государству верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую и утверждению веры и нравственности, к доброму воспитанию детей, к искоренению неправды и хищения – к водворению порядка и правды в действия учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Родителем».

В мае 1881 г. было «высочайше утверждено» Положение о мерах по охранению государственного порядка и общественного спокойствия, введенное 14 августа 1881 г. сроком на три года, но впоследствии постоянно пролонгировавшееся вплоть до февраля 1917 г., и ставшее главным правовым основанием для деятельности политической полиции империи.

Положение это предусматривало возможность введения в губерниях двух степенней исключительного положения - состояния усиленной охраны и состояния чрезвычайной охраны, наделявшего полицию неограниченными правами и предоставлявшего генерал-губернаторам по своему усмотрению передавать любые дела судам военного трибунала. Применение этого Положения привело к тому, что в начале XX века режим усиленной охраны распространялся более чем на 1/3 населения страны.

Ставший 30 мая 1882 г. министром внутренних дел граф Д.А.Толстой в всеподданнейшем докладе так сформулировал свое видение будущего России: «При осуществлении реформы надлежит руководствоваться не отвлеченными принципами или чуждыми нам идеалами западно-европейской государственной теории и практики, а ясным пониманием коренных, самостоятельных основ русской государственной жизни и сознанием настоятельной необходимости строго последовательного, с духом оных сообразованного развития нашего законодательства».

В соответствии со статьей 34 Положения о мерах по охранению государственного порядка и общественного спокойствия было образовано Особое совещание (ОС) из 4 представителей министерств внутренних дел и юстиции под председательством товарища(заместителя) министра внутренних дел для рассмотрения вопросов об административных высылках «политически неблагонадежных» лиц.

Эта порочная практика впоследствии была воспринята и НКВД-МВД СССР, где Особое совещание просуществовало с июля 1934 по 1 сентября 1953 г.

Вот как деятельность царского Особого совещания характеризовал ранее упоминавшийся нами Н.Н. Голицын: Если за шесть с половиной лет, с 1 июля 1881 г. по 1 января 1888 г., судебных приговоров было 224, то "в административном порядке" наказания были определены 2 822 лицам.

При этом по суду к смертной казни были приговорены 25 человек, к каторжным работам - 128, к ссылке в Сибирь - 46 и к меньшим видам наказания - 224. Большее число осужденных - 423 человека, нежели количество приговоров объясняется тем, что по одному делу могли быть осуждены три-пять и более лиц.

В административном же порядке были направлены в ссылку в Сибирь 635 человек, высланы под гласный надзор полиции 1 500 человек, и меньшее наказание без передачи под надзор полиции было наложено на 668 человек. 10 иностранцев были высланы из России.

Основным оперативно-розыскным подразделением Департамента полиции первоначально стало 3-е (секретное) делопроизводство, в ведении которого находились организация наблюдения за общественными организациями - группами и кружками, "неблагонадежными" элементами и их связями и противодействие их деятельности.

Как головным органом сыска, Департаментом полиции с 1882 года готовились и рассылались подведомственным ему органам ежегодные Обзоры важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях империи по государственным преступлениям, призванные знакомить с развитием революционно-оппозиционного движения в стране.

В связи с постоянным возрастанием работы 3-го делопроизводства, на его основе в 1898 г. был образован Особый отдел Департамента полиции (ООДП). В нем, помимо непосредственной организации оперативно-розыскной работы в империи и за ее пределами - через институт Заграничной агентуры, - концентрировались материалы наблюдений за всеми общественными процессами, будь то оппозиционное политическое, студенческое или рабочее движения, или деятельность Всероссийского учительского союза, съезд фабричных врачей или Пироговское врачебное общество, Союз земств и городов, Общество женской взаимопомощи, издание энциклопедического словаря Павленкова, или иные проявления гражданских инициатив, возникавших без "высочайшего соизволения".

В записке, обосновывавшей необходимость образования Особого отдела, директор Департамента полиции С.Э.Зволянский, указывая на рост социал-демократической пропаганды среди рабочих, подчеркивал, что "в ближайшем будущем предвидится еще более быстрое возрастание дел, ввиду увеличивающегося рабочего движения и признанной необходимости упорядочения розыскного дела в более крупных центрах".

Первоначально штат Особого отдела состоял из 13 человек, реально же, за счет "прикомандированных сотрудников", он был больше, и в 1911 году, с учетом прикомандированных, насчитывал 59 человек, трудившихся на четвертом этаже здания по Фонтанке, 16. А к декабрю 1916 г. штат Особого отдела разросся до 100 сотрудников.

На сотрудниках отдела, не считая руководства агентурой, включая зарубежную, которая возглавлялась штатным сотрудником полиции, лежала как систематизация информации, поступающей из местных розыскных органов, так и ее аналитическая обработка, подготовка отчетов, обзоров, аналитических записок министру внутренних дел и самому Николаю II, а также разработка и рассылка в подведомственные учреждения указаний по организации и осуществлению розыска. .

В циркулярных указаниях Департамента полиции указывалось, что критерием успешности деятельности охранных отделений является не количество произведенных ими "ликвидаций", то есть арестов лиц, типографий, складов литературы и т.п., а число предупрежденных преступлений и процентное отношение количества арестов к количеству дел, переданных в суды.

В докладной записке от 2 февраля 1902 г. заведующий Особым отделом Л.А.Ратаев отмечал, что "революция идет вперед, захватывая все более и более широкие слои общества, изобретает новые формы.... Студенческие волнения, стачки, забастовки застигли высшую администрацию провинциальных городов совершенно неподготовленной к борьбе".

В связи с этим он полагал, что сотрудники розыскных учреждений, включая и жандармские управления, должны "быть ознакомлены со всеми новейшими явлениями общественной жизни и могли бы стоять на уровне современного течения и развития общественной мысли".

Со времен Николая I политическим розыском занимались две категории лиц - "статские" чиновники III Отделения или МВД и жандармские офицеры, проходившие службу как в подразделениях Отдельного корпуса жандармов и его управлениях, так и в розыскных учреждениях - отделениях, пунктах - империи.

При этом в Отдельный корпус жандармов зачислялись только армейские офицеры, выдержавшие вступительный экзамен и имевшие не менее трех лет военной выслуги.

Они имели за плечами кадетские или военные училища, могли иметь тот или иной уровень общего образования в зависимости от личных наклонностей и интересов, но специальную розыскную подготовку с начала 90-х годов XIX века получали на краткосрочных курсах при Штабе жандармского корпуса.

Обучение на курсах было организовано в разные сроки, в среднем от 3 до 6 месяцев, а общее число учебных часов было не менее 100.

Важнейшие юридические вопросы - Уложения о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, - считались "второстепенными" и на них отводился всего 1 час учебного времени.

Для облегчения освоения вопросов сферы будущей профессиональной деятельности был разработан "Вопросник по истории революционного движения" на 46 листах, содержавший 179 вопросов.

Сохранившийся экземпляр вопросника датируется историками 1910 г. и в нем подробно освещается деятельность РСДРП, в частности ее съезды и принятые на них решения.

В курсе истории изучались также подпольные оппозиционные и революционные издания, а курсанты должны были разбираться в идеологии и тактике политических партий.

Занятия на курсах, помимо штатных преподавателей, проводили также вице-директор Департамента полиции С.Е.Виссарионов, начальники Особого отдела А.В.Герасимов и А.М.Еремин, известные "историки-жандармы" А.И.Спиридович, Ф.С. Рожанов.

В 1912 г. было разработано "Положение о повторных курсах", целью которых являлось "повысить познания в области розыска" офицеров, назначаемых на руководящие должности в ГЖУ и розыскных учреждениях. Они были рассчитаны на 2-3 месяца и особое внимание на них уделялось событиям 1905-1907 годов, углубленно изучались эсеровкая, социал-демократическая и национальные партии.

В 1915 г. в условиях военного времени принимается новое "Временное положение об офицерских жандармских курсах".

Для нужд охранных учреждений в 1907 г. начальником московского охранного отделения Е.К.Климовичем была подготовлена "Краткая таблица важнейших политических партий России", а в 1912 г. - "Записки по истории революционного движения" Ф.С.Рожанова.

Отметим и такой небезынтересный факт, что первое исследование "История революционных движений в России" было подготовлено профессором базельского университета А.Туном и опубликовано на немецком

языке еще в 1883 году (издано на русском языке в 1906 г.).

Однако, несмотря на предпринимавшиеся меры по повышению уровня "профессиональной подготовки" охранников, она оставляла желать много лучшего.

Как вспоминал о середине 90-х годов XIX века П.П.Заварзин, "в то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие чины его не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы. которую они вели, не говоря уже об отсутствии умения разбираться в программах партий и политических доктринах. Зубатов первый поставил розыск в Империи по образцу западно-европейскому, введя систематическую регистрацию, фотографирование, конспирирование внутренней агентуры и т.д..".

Хорошо знавший состояние политического розыска, опытный сотрудник Особого отдела Г.М.Трутков писал в 1903 г. в докладной записке, что "революционная среда оказалась прочно организованной, действовавшей в полном согласии со своими центральными органами", в связи с чем охранные органы должны были "подняться не только до уровня, выставляемого противоправительственным движением, но стать выше этого уровня".

Но, по сути дела, эта задача осталась для системы политического сыска империи неразрешенной. И в 1911 г. в одной из своих докладных записок вице-директор Департамента полиции С.Е.Виссарионов подчеркивал, что проверка деятельности охранных отделений и ГЖУ показывает "явную неспособность весьма многих чинов жандармского надзора к розыску... были бездеятельны в деле политического розыска, некоторые не знали дела, а некоторые отрицательно-сознательно относились к нему".

Жандармские офицеры, как наиболее подготовленные для розыскной работы кадры, как правило, возглавляли розыскные отделения и пункты в губерниях и городах - единственное исключение из этого правила составлял С.В.Зубатов, являвшийся яркой исторической личностью, вызывавшей значительный интерес как у своих современников, так и их потомков.

Став в 1894 г. помощником начальника, а через два года - начальником Московского отделения по охране общественного порядка и спокойствия - а деятельность этого отделения распространялась на 13 губерний, включая Вологодскую и Архангельскую, Зубатов не только существенно модернизировал организацию розыскной работы, но и создал школу агентурной работы и наружного наблюдения, воспитал целую плеяду будущих руководителей политического сыска империи, в числе которых А.И.Спиридович, П.П.Заварзин, Е.П.Медников, Л.П.Меньшиков и многие другие.

Один из них так описывал "уроки" Зубатова: "Охранение общественной безопасности невозможно без политического розыска, а розыск без информации - это гончая собака без нюха. Жизнь меняется. При царе Иване Грозном преступников четвертовали, при нашем государе мы поставлены на пороге парламентаризма. Но как при Иване Грозном, так и при нынешнем монархе невозможно выкорчевать оппозицию правительству и революционные тенденции. Однако быть в курсе деятельности оппозиционеров - наш долг. Быть в курсе и наносить неожиданные удары. И единственное, решительное средство для этого - иметь своих людей в каждой ячейке общества. Внутреняя, совершенно секретная и постоянная агентура - главное и единственное основание политического розыска. И задача жандармского офицера, главная забота - организовать сеть секретных осведомителей во всех слоях общества".

Зубатов, вспоминал А.В.Герасимов, "наряду с задачей перетягивания на сторону своих идей отдельных улавливаемых душ..., стремился наиболее непримиримых революционеров, не поддающихся его увещеваниям, толкать влево, в радикализм, в террор, рассчитывая таким образом их скорее и легче обезвредить и ликвидировать".

О некоторых других инициативах Зубатова мы скажем далее, здесь же отметим то любопытное обстоятельство, что находясь в отставке, в 1906 г. он, в связи с широкой критикой в печати использования в розыскной деятельности агентов, выражал намерение написать "брошюру об агентуре и ее в общественном мнении реабилитировать".

То есть, разъясняя сущность и назначение агентуры в правоохранительной деятельности, защитить ее как неизбежный и необходимый государственный институт, эффективное средство борьбы с преступностью, в том числе и государственной.

Cтав в сентябре 1902 г. заведующим Особым отделом, Зубатов получил возможность реализовать свои сыскные начинания в несравнимо больших масштабах, а его позорное изгнание со службы через девять месяцев и высылка под надзор полиции, положили конец практике "полицейского социализма", бывшего попыткой внедрить новый метод борьбы "с крамолой": заменить репрессии очень популярным сегодня "социальным партнерством" и патернализмом со стороны самодержца.

Как представляется, по долгу службы знакомый с новинками зарубежной социально-политической мысли, Зубатов намного опередил своих современников, являлся, по сути дела, проводником идеи либерально-конституционных социальных преобразований в империи, но остался не понятым как собственным полицейским руководством, так и политическими оппонентами.

На известной встрече с московскими предпринимателями 26 июля 1902 г. Зубатов предлагал создать на предприятиях рабочие комитеты для разрешения трудовых конфликтов, что, естественно, вызвало неприятие и отторжение этой идеи его собеседниками. Объективно позитивная и передовая, с точки зрения социального прогресса, тенденция развития социально-экономических отношений в России была отвергнута косными самодержавно-охранительными кругами, что и привело к неминуемым эксцессам двух российских революций.

И в этой связи не случайно его современник, российский премьер С.Ю. Витте позднее замечал, что "все революции происходят от того, что правительства во время не удовлетворяют назревшие народные требования... остаются глухими к народным нуждам".

Отказываясь от очередного предложения вернуться на охранную службу, 12 декабря 1906 г. Зубатов писал: "моя продолжительная и бессменная служебная деятельность, с массою людских встреч и предложений, привела меня к убеждению, что вся политическая борьба носит какое-то печальное, но тяжелое недоразумение, не замечаемое борющимися сторонами. Люди отчасти не могут, а отчасти не хотят понять друг друга и в силу этого тузят один другого без милосердия.

Между тем и с той, и с другой стороны в большинстве встречаются прекрасные личности. Начиная с 1897 г., я пытался найти почву для примирения... взывал к реформам, доказывал выгодность всего этого и с полицейской точки зрения, и с личной точки зрения тех, "кому вольготно, весело живется на Руси". Выйдя на волю, освобожденные из-под стражи глубокомысленно объясняли мои действия "заигрыванием", провокаторством, а консервативный элемент видел в них "гениальничание", отрыжку революции".

На наш взгляд, Зубатов был не службистом-карьеристом, бездумным исполнителем охранительных приказов, а государствено мыслящей личностью, стремившейся личным вкладом реализовать собственные, пусть и амбициозные, проекты.

А политическая полиция империи в начале прошлого века переживала трудные времена.

В октябре 1900 г. Штаб корпуса жандармов разослал в губернские управления предписание "о представлении в Штаб своих соображений относительно изменений организации и порядка деятельности этих учреждений".

В представленном в этой связи обзоре начальника воронежского ГЖУ Н.В.Васильева, эдакого жандарма-философа, выделялся следующий пассаж, свидетельствующим о том, что реализм мышления был отнюдь не чужд некоторым представителям охранки. Он писал: "Убить идею нельзя. Эволюция человеческой мысли совершается безостановочно, неудержимо трансформируя взгляды, убеждения, а затем и социальный строй жизни народов. История революционных движений учит нас, что остановить ход крупных исторических событий невозможно, как невозможно человеку остановить вращение Земли. Но та же история приводит на своих страницах слишком полновесные доказательства того, что пионеры революции, полные энергии и увлечения, всегда бывали утопистами и в своей борьбе с общественной косностью, в своем стремлении воссоздать новые формы жизни, обыкновенно не только не содействовали прогрессу своей родины, но нередко служили тормозом правильному ходу развития общественного самосознания. Роль пионеров в истории осуждена самой историей. Человечеству свойственно заблуждаться, и

передовики-теоретики, как бы ни были, по-видимому, идеальны их стремления, не были и не будут истинными вождями народа...".

Особый отдел Департамента полиции был призван организовывать и направлять политический розыск посредством рассылки подведомственным учреждениям розыска - охранным отделениям (московскому, петербургскому, варшавскому), губернским и жандармско-полицейским управлениям железных дорог, розыскным пунктам и районным охранным отделениям, соответствующих ориентировок и указаний.

В июле 1902 г. заведующий Особым отделом Л.А.Ратаев отмечал, что "революционная пропаганда охватила весьма широкий район, что в настоящее время нет такого уголка в империи, где бы не воспроизводились... революционные воззвания... при настоящем своем составе Особый отдел совершенно лишен возможности справиться с делом и с каждым днем положение его становится затруднительнее".

В изданном в 1904 г. сборнике «Министерство внутренних дел: его права и обязанности» по вопросам политического сыска в империи сообщалось следующее:

«Департамент полиции находится под особым ведением одного из товарищей министра и непосредственным начальством директора. Состоит из 6 делопроизводств и Особого отдела.

Ведению Департамента подлежат дела: по предупреждению и пресечению преступлений по охранению общественной безопасности и порядка; о государственных преступлениях; по устройству полицейских учреждений, наблюдению за их деятельностью и за правильным течением дел в них; по определению, перемещению, увольнению и награждению чинов полиции и назначению им пенсий и других установленных законом денежных выдач; об охранении и возобновлении государственной границы; о пограничных сообщениях и о снабжении иностранцев видами на проживание в России и о высылке иностранцев; по проверке показаний лиц, именующих себя за границей русскими подданными; по передаче в Россию русских подданных, задержанных за границею, дезертиров и обвиняемых в разных преступлениях; об учреждении опек в особых случаях; по надзору за питейными и трактирными заведениями; о мерах безопасности от огня и по надзору за приготовлением, хранением, торговлею и перевозкой пороха и других взрывчатых веществ; по утверждению уставов разных обществ, клубов и разрешению публичных лекций, чтений, выставок и съездов; по наблюдению за исполнением узаконений о правилах и паспортах и беглых и о правах на место жительства евреев».

Убийство 2 апреля 1904 г. министра внутренних дел Д.С.Сипягина, знаменовавшее собой начало нового этапа террористической борьбы в России,

выход на арену «Боевой организации» партии социалистов-революционеров, о чем еще не подозревала полиция, показало неэффективность предпринимаемых охранно-розыскных мер.

"Впечатление в рядах правительства, - вспоминал о покушении на Сипягина А.И.Спиридович, - было потрясающим. Власть в полном смысле слова не знала что, как, откуда и почему".

Дополнительный удар как по самодержавию, так и по Департаменту полиции нанесла революция 1905 г.

Как впоследствии вспоминал товарищ министра внутренних дел С.П.Белецкий, "события 1905 г. - результат непринятия своевременно решительных мер, что в свое время было результатом неосведомленности розыскных органов вследствие неудовлетворительной постановки политического розыска, почему все подготовительные работы революционеров происходили незамеченными или были учтены недостаточно серьезно местными розыскными органами".

События, последовавшие за "кровавым воскресением" 9 января 1905 г., показали как слабость охранно-полицейских органов империи, провал их предыдущей стратегии "умиротворения" общественных движений, так и повлекли перестройку всей их охранительной работы в связи с появлением царского манифеста 17 октября "о даровании свобод".

При этом первостепенное внимание было уделено борьбе с насильственными посягательствами на общественную безопасность, связанным как с террористическими действиями, так и попытками инспирировать вооруженное противодействие властям.

Одной из важнейших задач Департамента полиции в начале XX века явилась борьба с терроризмом эсеровских организаций. При этом наибольшее число террористических акций приходится на 1905-1907 годы.

За этот период, согласно оглашенным на заседаниях Государственной Думы России, к 1907 г. число жертв террористического и "революционного" насилия составило около 20 тысяч человек.

В ответ властями только в 1906-1909 годах были казнены 3 796 человек, в основном террористов. Хотя многие дела по-прежнему решались путем ссылки в "административном порядке". Кроме того, во время карательных экспедиций были расстреляны 1 172 человек.

В связи с чрезвычайной актуальностью проблемы противодействия политическому терроризму для нашей страны сегодня, мы подробно остановимся на данном вопросе далее, а здесь же приведем только его политическую и историческую оценку одним из современников.

Выступая в сентябре 1911 г. в Государственной Думе А.И.Гучков, один из лидеров кадетской партии, отмечал: "Поколение, к которому я принадлежу, родилось под выстрелы Каракозова; в 70-80-х годах кровавая и грязная волна террора прокатилась по России... Какую тризну отпраздновал террор над нашей бедной родиной в дни ее несчастья и позора! Это у нас у всех в памяти.

Террор тогда затормозил и тормозит с тех пор поступательный ход реформы. Террор дал оружие в руки реакционерам. Террор своим кровавым туманом окутал зарю русской свободы".

"Противоправительственное движение, органами борьбы с которым являются, главным образом, жандармские управления и охранные отделения, получило за последнее время весьма широкое развитие, выразившееся в образовании целого ряда самостоятельных революционных партий и организаций, действующих каждая по собственной программе и системе.

Ближайшее знакомство с характером, целями и способами действий тайных организаций несомненно должно составлять первейшую обязанность офицеров Отдельного корпуса жандармов, призванных к непосредственной борьбе с ними, т.к. только полная в этом отношении осведомленность может дать розыскным органам правительства правильный взгляд на дело и содействовать выработке целесообразных приемов борьбы, которые в противном случае будут сводиться к временному, чисто случайному изъятию из преступной среды отдельных ее представителей".

Но в том же циркуляре подчеркивалось, что многие представители розыска на местах "не проявляют надлежащего интереса к теоретическому ознакомлению с программами и тактикой отдельных революционных организаций, не имеют посему ясного представления о характере противоправительственного движения во ввереных им районах".

На опыте 1905-1906 годов Особым отделом вырабатываются новые организационные подходы к борьбе с оппозиционным движением в стране. Так с 1 января вводится линейный принцип организации работы этого охранно-розыскного органа:

2-е отделение организует и ведет оперативно-розыскную работу по партии эсеров, связанным с нею союзам и группам, анархистам и террористическим организациям;

3-е отделение - по РСДРП;

4-е - по профсоюзам и несоциалистическим партиям.

Об успешности этой работы по проникновению в политические партии свидетельствует тот факт, что отчет на 100 листах об итогах V съезда РСДРП, закончившего работу 19 мая 1907 г., был представлен Заграничной агентурой в Особый отдел уже 26 мая. При этом он содержал описание каждого дня работы съезда, содержание выступлений и характеристику ораторов, принятые и отклоненные резолюции, список избранного ЦК и кандидатов для кооптации в случае провала – всего 163 фамилии.

Материалы агентурных донесений о планах и деятельности партии социалистов-революционеров также опубликованы в настоящее время.

В этот период Особым отделом была проделана большая работа по систематизации всех данных о партиях и движениях, профсоюзах, оппозиционных деятелях, подготовлены обстоятельные обзоры об их деятельности, разосланные в подведомственные розыскные учреждения.

Был разработан Центральный справочный аппарат (ЦСА), содержавший адресную информацию о персоналиях, проходящих по полицейским делам. Если к 1 января 1907 г. в 1400 алфавитных ящиках ЦСА Департамента полиции находилось около 1,5 миллионов именных наблюдательных карточек, то к февралю 1917 г. их насчитывалось уже около 2 миллионов.

Небезынтересно отметить, что в феврале 1907 г. впервые руководителям охранных отделений была разослана "Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения". До этого времени эта работа, по словам П.П.Заварзина, строилась "на охранной традиции".

Вскоре, однако, она была переработана, т.к. фактически допускала провокацию как метод противодействия революционному движению.

Следует подчеркнуть, что в значительной степени поводом к разработке нормативных документов Особого отдела по работе с агентурой стала разоблачительная деятельность В.Л.Бурцева, снискавшего даже славу "руководителя революционной охранки". По его материалам в 1908 г. Государственная Дума вносила запрос министру внутренних дел П.А.Столыпину о провокаторской деятельности агентуры полиции.

В то же время и сам Бурцев был объектом пристального внимания Заграничной агентуры и его деятельность освещали 4 агента.

В 1910-1912 годах Особым отделом проводилась активная работа по дальнейшему совершенствованию политического розыска в империи.

В утвержденной в 1911 г. Инструкции по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения подчеркивалось, что "лица, ведущие розыск, должны проникнуться сознанием того, что лучшим показателем успешной и плодотворной их деятельности будет то, что в местности, вверенной их надзору, совсем не будет ни типографий, ни бомб, ни складов литературы, ни агитации, ни пропаганды. Это достигается при серьезной осведомленности о революционной деятельности и умении систематически и планомерно пользоваться этим знанием, достигнуть того, что революционеры вынуждены будут прекратить в данной местности свою преступную работу... Необходимо помнить, что все стремление политического розыска должно быть направлено к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент проявления ими наиболее интенсивной деятельности... Изъятие типографии или складов оружия только тогда приобретает особо важное значение, если они послужат к изобличению более или менее видных революционных деятелей, к уничтожению организации"(параграф 8).

В этой связи по результатам ревизии за неспособность к руководству розыскными органами в 1911-1912 гг. были уволены 14 начальников только ГЖУ, а еще 4 начальника ГЖУ были перемещены.

Предвидя возрастание революционной активности в стране, Департамент полиции предпринимает в 1911-1912 гг. ряд мер по изысканию наиболее эффективных методов и приемов противодействия ей. Но, как известно, они не смогли предотвратить революционного взрыва в России.

Одно из аналитических указаний, касающееся стратегических задач политического розыска империи, подготовленное Особым отделом Департамента полиции в связи с началом империалистической войны в сентябре 1914 г., будет приведено нами далее.

В заключение отметим, что если центральный аппарат политического розыска - Особый отдел Департамента полиции был немногочисленным, то того же нельзя сказать о других органах политического сыска империи. К 1917 г. только в структуре Отдельного корпуса жандармов имелись 67 губернских, 3 областных, 2 территориальных, 4 городских - Кронштадт, Одесса, Омск, Севастополь, 30 уездных - в Царстве Польском - жандармских управлений, 32 жандармско-полицейских управления железных дорог с 321 отделением. А его штатная численность выросла с 9 243 человек (721 из них - генералы и старшие офицеры) в 1895г., до 15 718 (в том числе 1 051 генералов и старших офицеров) к моменту его упразднения указом Временного правительства 4 марта 1917г..

Штаты охранных отделений были различными, в зависимости от их дислокации. Так, в самом многочисленном столичном Санкт-петербургском охранном отделении работал 151 человек.

В конце февраля 1917 г. здание Департамента полиции, располагавшегося в Петрограде по адресу Фонтанка, 16, было подожжено участниками антимонархических манифестаций.

Спасение архивов учреждений охранки было организовано по инициативе историка и издателя известного журнала «Былое» П.Е.Щеголева и его ближайших сотрудников Б.Л.Модзалевского и Н.А. Котляревского.

19 марта 1917 г. Отдельный корпус жандармов был распущен, а его дела переданы военному ведомству.

Примерно в это время Павел Елисеевич Щеголев писал министру юстиции Временного правительства А.Ф.Керенскому: «С момента упразднения Департамента полиции на местах осталось множество мелких архивов подведомственных ДП учреждений (районных охранных отделений, жандармских управлений и розыскных пунктов), частью разгромленных и наполовину уничтоженных во время переворота, частью приведенных в некоторый порядок местными силами.

Для того, чтобы создать архив, который мог бы отразить во всей полноте деятельность бывшего Департамента полиции, необходимо принять экстренные меры к охране и сосредоточению материалов и документов, относящихся к деятельности бывшего ДП, разбросанных по обширному пространству государственной территории».

Частично это было сделано, о чем свидетельствуют многочисленные документы, отложившиеся в фондах Центрального государственного архива Российской Федерации (ЦГА РФ) и областных государственных архивов.

Однако необходимость мер по предупреждению и пресечению преступных проявлений была очевидна и для Временного правительства.

В его постановлении от 2 августа 1917 г. отмечалось, что "долг правительства: предотвратить возможность преступным замыслам дозревать до начала их осуществления, ибо во время войны даже краткое нарушение общественного спокойствия таит в себе великие опасности.

Поэтому правительство, защищая гражданские и политические права каждого и охраняя право на существование и открытую деятельность всех политических течений, будет в самом корне пресекать указанную выше опасную для государства деятельность отдельных лиц, для чего предоставляются военному министру и министру внутренних дел в настоящий исключительный момент исключительные полномочия...

1) постановлять о заключении под стражу лиц, деятельность которых представляется особо угрожающей обороне государства, внутренней его безопасности и завоеванной революцией свободе, и

2) предлагать указанным в п. 1 лицам покинуть, в особо назначенный для сего срок, пределы государства Российского с тем, чтобы в случае невыбытия их или самовольного возвращения они заключались под стражу...

2. Предоставить военному министру и министру внутренних дел установить правила о порядке принятия мер, указанных в разделе 1".

Рассмотрев кратко историю становления органов политического сыска империи в XIX - начале XX веков, представляется необходимым подробнее остановиться на двух доминировавших направлениях его деятельности, представляющих определенный интерес и для сегодняшнего дня.

Сегодня я познакомлю вас с книгой «Крамола», которая вышла в московском издательстве «Материк». В неё вошли рассекреченные документы Верховного Суда и Прокуратуры СССР, иллюстрирующие, как гласит подзаголовок, «инакомыслие в СССР при Хрущёве и Брежневе». Подзаголовок этот, правда, несколько сбивает с толку, потому что о том, что мы привыкли считать инакомыслием – то есть о правозащитном движении, о диссидентах, самиздате и так далее – в книге рассказывается очень мало. Она показывает, главным образом, «народную» оппозицию, если можно так выразиться: стихийные протесты одиночек и небольших групп, изготовление листовок и «подмётных» писем, создание подпольных организаций и так далее. С 1956-го по 87-ой годы за антисоветскую агитацию и за, как гласила статья уголовного кодекса, «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», в СССР было осуждено более восьми тысяч человек. Это много, если учесть, что судили далеко не всех. Во второй половине семидесятых и в начале восьмидесятых годов у КГБ очень популярны были внесудебные преследования (от увольнения с работы до заключения в психиатрические больницы) и так называемое «профилактирование» - то есть предупредительные и запугиваюшие беседы.

Книга «Крамола» - это не просто сборник документов. Его редакторы и составители предпослали каждой «главке» короткий и точный анализ описанных «деяний». Вот, скажем, раздел под названием «Святотатцы и осквернители», рассказывающий о «надругательствах» над изображениями вождей. Только один фрагмент из авторского комментария:

«Культ вождей создавал особое отношение как к ним самим (вернее, их публичному образу), так и к замещавшим их изображениям…

Убеждение, что между изображением и изображаемым существует глубинная связь, восходит к древнейшим магическим верованиям… Соответственно, и являвшееся одним из видов антисоветских деяний покушение на изображения руководителей (или же насмешка над ними) носило характер не просто хулиганства, а своего рода ритуального осквернения, зачастую совершаемого демонстративно.

Чаще всего объектами «нападений» становились изображения действовавшего на тот момент вождя или Ленина».

Кстати говоря, пик «нападений» на изображения Ильича был зафиксирован в 1969-70 годах, по случаю подготовки к пышному празднованию столетия со дня его рождения. По данным КГБ, было зафиксировано 155 «политически вредных, хулиганских действий, связанных с юбилеем». В чём конкретно они выражались? Чекисты докладывали в ЦК:

«Хулиганствующими элементами уничтожены или повреждены несколько памятников, бюстов и барельефов вождя, значительное количество панно, стендов и транспарантов, а также портретов, лозунгов, плакатов, репродукций, стенгазет и другого праздничного оформления».

Разумеется, совершенно особым, сакральным местом был Мавзолей. Некто Трехалина в марте 62-го года во время посещения мавзолея попыталась выстрелить в саркофаг из ракетницы. В марте 66-го в саркофаг бросили кувалду, спустя полгода – молоток. Бросавший молоток заявил на допросе: я хотел, чтобы Ленин встал и ожил.

Но, конечно, открыто, демонстративно не многие решались протестовать. Гораздо больше было тайно изготовленных листовок и неподписанных «ругательных» писем, приходивших в самые разные инстанции.

Вот, например, анонимное письмо, направленное в Центральную избирательную комиссию по выборам в Верховный Совет СССР в марте 58-го года:

«Дорогие товарищи!

Пишу я эти слова не от своего имя, а от всего народа псковичан, ибо об этом говорит весь наш народ.

1. Когда к нам приедет кто-либо из правительства? Вот приехали бы

хоть Хрущёв или Булганин, узнали бы, как у нас живут, хорошо или

плохо, и, может, не стали бы разглагольствовать, что мы очень

хорошо живём у нас в России? Почему их никого никогда нет у нас?!

2. Почему Никита Хрущёв стал у нас хозяином, с каких пор?! Около его

все смеются, сложены всякие анекдоты, басни, неужели не доходит до Москвы? Ведь он кукурузник, комик и аферист…

3. Почему по радио только и слышно – первый секретарь, первый секретарь? Да это надоело всем и всё. Почему он так много треплет, никому не даёт сказать?

4. Передайте правительству: нужно изменить наш гимн. То есть его музыку, ведь наш гимн напоминает какую-то бурю, бедствие для человечества, ведь только прислушайтесь сами, просто невольно хочется плакать: это он предвещает какое-то несчастье.

Дорогие товарищи!!!

Помните: это всё истинная правда, выборы – это всё формализм, которые мы проводим. Это приняло такую форму, что голос каждого или не голос не играет роли в этом: придти, бросить эту простую бумажку, не глядя, и всё с концом – вот до чего дошло».

Столько же – три года – получил и Петрянов В. Г., начальник отдела снабжения маленькой фабрики в Горьковской области. Он отправил в апреле 57-го года анонимное письмо в редакцию газеты «Правда». В нём были такие слова:

«Пропаганда неустанно твердит, что партия постоянно проявляет заботу о народе, у неё даже нет других интересов, как забота о народе. А когда сравниваешь пропаганду с практической жизнью народа, то получается всё наоборот…

Создали громоздкий бюрократический аппарат. Министерства печёте, как блины. Обставляете себя ближними людьми. Как не стыдно».

Вообще говоря, как пишут авторы книги «Крамола», распространение анонимных писем и антисоветских листовок было одним из самых массовых видов сознательной антисоветской агитации и пропаганды. Из четырёх с половиной тысяч надзорных производств по делам об антисоветской агитации и пропаганде, заведённым со времени смерти Сталина и до перестройки восьмидесятых годов, информацию о которых нашли историки, более тысячи относятся именно к распространению анонимных документов. Причем, подавляющее большинство – свыше двух третей – это не письма, а листовки. Будем, однако, осторожны здесь с выводами: за листовки просто преследовали более жестоко, чем за письма-анонимки. Кроме того, ловили чекисты не всех, и не всех «выявленных» судили. Из докладных записок КГБ в ЦК КПСС ясно, что число обнаруженных авторов листовок и антисоветских анонимных писем значительно превышало число привлечённых к уголовной ответственности. В главе, которая называется «Листовки и подмётные письма», приведена ещё одна любопытная статистика. Оказывается, большинство авторов антисоветских документов были рабочими. Правда, число студентов и школьников с годами выросло, но всё равно до «гегемона» им было далеко. Средний возраст «распространителей» - 44 года, преобладают жители Москвы, Ленинграда, других крупных городов.

Очень интересно и то, каким образом изготовлялись и распространялись листовки. Ведь это было технически непростым делом. Кто-то писал от руки, иногда печатными буквами, под копирку или каждый экземпляр отдельно. Другие размножали документы на пишущих машинках, использовали резиновые клише, печатали как обычные фотографии, изредка использовались самодельные гектографы. Известны даже случаи создания небольших подпольных типографий.

Сегодня многим представителям молодого поколения россиян или, скажем, жителей Украины это покажется странным: а почему не делали ксерокопии? Ведь это проще всего. Авторы книги «Крамола» напоминают:

«Доступ к любой множительной технике в СССР был крайне затруднён – и именно из боязни, что она послужит антисоветским целям. Например, имевшиеся только в государственных учреждениях ксерокопировальные аппараты по требованию КГБ устанавливались в отдельных помещениях с кодовыми замками, входить туда имел право только один сотрудник, ответственный за работу на аппарате. С заказчиками копий он общался через открывающееся в двери окошко. На изготовление копий следовало оформить заказ с точным указанием количества переснимаемых листов и подписать его у руководителя учреждения. Заказы регистрировались в специальном журнале, который регулярно проверяли сотрудники КГБ, сверяя с показателями счётчика листов на машине».

Очень подробно показано в книге «Крамола» дело Ефима Шатова, арестованного в декабре 195,-го года. Он разослал пять листовок по почте, адресовав одну из них – Ворошилову, который был тогда председателем Президиума Верховного Совета СССР. 60-летний Шатов подрабатывал художником в издательстве учебно-педагогической литературы. Самое интересное в его довольно типичном деле то, что листовки его включали и стихотворные призывы к борьбе против «псевдо-ленинцев», как он выражался:

«Вставай, подымайся, советский народ,
Нам бой за свободу не страшен.
Мы скинем вельмож и весь подлый их род!
Беда вся в правителях наших».

Записав эти строки в своём постановлении, следователь Управления КГБ решил – на всякий случай – пропустить имена конкретных «правителей», которых клеймил Шатов. И получилось у следователя так:

«Властители сняли народ со счетов:
Их шкура всего им дороже.
И правит страною вельможа… (обвиняемый назвал здесь первого секретаря ЦК КПСС),
И всякая… (назвал секретаря ЦК КПСС)».

А в оригинале было так:

«И правит страною вельможа Хрущёв,
И всякая Фурцева тоже».

Листовки не всегда были уделом одиночек. Нередко их изготовляли различные подпольные группы, как, например, в ноябре 57-го года в городе Сталино. Здесь создатели нелегального «Реалистического рабочего кружка демократов» распространили около двух тысяч листовок «Не верьте чекистам». А в листовках «Социалистического союза борьбы за свободу», появившихся тогда же в Киеве, говорилось:

«Напор событий последних лет вынудил кремлёвских правителей отказаться от наиболее ненавистных народу методов… Но сущность режима осталась прежней. Народ полностью устранён от управления страной. Не существует элементарных демократических свобод, права человека сведены на нет…»

Власти считали такие листовки куда более опасными: ведь речь шла об организованной оппозиции режиму. И эта организованная оппозиция имела немалый размах. С 67-го по 71-й годы, например, органы госбезопасности «выявили» более трёх тысяч подпольных групп и организаций. Правда, почти все они были малочисленными – в среднем 3-5 человек, и их правильнее было бы называть кружками, но это не значило, что расправлялись с ними менее жестоко. Больше половины участников этих групп составляли подростки и студенческая молодёжь, движимые революционной романтикой, почерпнутой из советских книг и кинофильмов. В хрущёвские времена они апеллировали, как правило, к «истинному», по их представлениям, марксизму-ленинизму. В своём революционном идеализме наивные последователи «Молодой гвардии» и «Овода» считали, что во всех бедах виноваты последователи и исполнители, «исказившие» на практике марксистско-ленинскую теорию. Названия этих нелегальных организаций говорят сами за себя: «Партия борьбы за реальность ленинских идей», «Социалистическая партия Советского Союза», «Союз честных тружеников» и так далее…

Никакого снисхождения этим «честным труженикам» «истинным ленинцам» не было. Их осуждали по тем же самым статьям и приговаривали к таким же драконовским срокам, как и членов подпольных фашистских организаций (такие были тоже). Вот, скажем, дело «Рабоче-крестьянской подпольной партии», созданной взрывниками шахты «Артём-два глубокая» в Ростовской области. В справке КГБ об этой организации, состоявшей из пяти человек, говорится, что одной из «непосредственных» причин её создания было повышение норм выработки для рабочих. Просуществовала эта организация месяца два, успела принять программу и составить воззвание. За это автор программы получил десять лет, ещё два человека – по восемь, остальные – четыре и три года заключения. Такие же сроки получили, например, и подпольщики из Минска, которые собирались ни много, ни мало организовать в 62-м году террористический акт. В справке КГБ говорится об этом так:

«В 1962 году студенты 4-го курса Белорусского политехнического института Ханженков и Храповицкий и шофёр автомобиля скорой помощи Серёгин объединились в нелегальную организацию с целью террористическими методами добиваться установления в СССР буржуазно-демократической республики…

Первой террористической акцией организации был намечен взрыв мачты 3-й Минской радиостанции – глушителя передач зарубежных радиостанций, а также распространение листовок с объяснением причин террористического акта. Верховный суд Белорусской ССР 7 октября 1963 года приговорил Ханженкова и Серегина к 10 годам лишения свободы, Храповицкого к 8 годам лишения свободы в колонии строгого режима».

Конечно, такие «террористы» были абсолютным исключением. С конца шестидесятых годов абсолютным исключением стали и прокоммунистические, промарксистские организации. Дело не только в том, что в брежневские времена идеологическая база оппозиции значительно расширилась, но и в том, что подпольщиков вообще стало гораздо меньше. Правозащитное движение базировалось на совершенно других организационных принципах: не подполье, а, наоборот, открытость, гласность, публичность. Конечно, ставка на гласность, на легальные и полулегальные формы борьбы облегчило работу политического сыска. Тем не менее, это был сознательный выбор: стремиться к широкому пропагандистскому воздействию, публичности актов протеста, апеллировать к мировому общественному мнению. Воздействие «самиздата», например, было куда более эффективным, чем распространение листовок. Последние, правда, тоже продолжали появляться и за них продолжали преследовать. Уже начиналась перестройка, а неутомимые чекисты всё заводили и заводили уголовные дела. Цитируем.

Во внутренней политике III Отделения царской канцелярии выделялось несколько направлений деятельности.

Борьба с крамолой

Основной задачей III Отделения была борьба с крамолой.

В николаевскую эпоху эта борьба была не очень тяжелой, и III Отделение, при всех своих несовершенствах организации, относительно справлялось с работой. В это время у жандармов не было крупных политических провалов, и даже в грозный для всей Европы 1848 год Дубельт в письме к находившемуся за границей В. А. Жуковскому мог с удовлетворением констатировать: "У нас все тихо, благополучно, и мы должны благодари Господа Бога, что он вручил нас такой благодетельной державной деснице" 8 .

Этот общественный застой имел вполне ясные для нас общественные причины. Характеризуя выше социальную политику николаевского правительства и самого Николая, поскольку он был немаловажным звеном в государственной политике, отмечала свойственную этому времени двойственность. Двойственность эта вытекала не из каких-нибудь личных качеств императора, а из двойственности, противоречивости основных линий развития николаевской России.

Совмещение консерватизма и демагогии обусловливалось переходным характером эпохи: "Промышленный капитализм уже был налицо и боролся за власть с торговым, но последний пока был настолько силен, что не шел ни на одну явную уступку, стараясь закупить своего соперника тайными поблажками" 9 .

Эта борьба промышленного и торгового капитала и взаимное их друг к другу приспособление и определяют расстановку классовых сил эпохи.

Дворянство во всей своей массе оставалось верным престолу, охраняющему устои крепостного права. Никакой оппозиции правительству, даже пассивной, дворянство не показывает, тем более что находится от него и в прямой материальной зависимости.

Когда в 1839 году французский путешественник Маркиз де Кюстин, наблюдая нравы российского дворянства, удивился всеобщему раболепию перед царем и его политикой, ему объяснили, что большая часть дворянских имений заложена в государственном банке и Николай является не только первым дворянином своего государства, но и первым кредитором своего дворянства. Это не случайное объяснение, придуманное для любопытствующего иностранца, а официальная точка зрения. III Отделение всерьез полагало, что толчком, побудившим декабристов на террор против царской фамилии, было желание освободиться от своего кредитора.

Русская буржуазия, не бывшая особенно революционной в предшествующую эпоху, тем не менее склонна была выступать против правительства в период своего бурного роста. Капиталисты не возражали бы против некоторых буржуазных реформ, но вовсе не склонны были отстаивать их с оружием в руках и удовлетворялись теми компромиссами, которые предлагало им правительство. Оставались угнетенные классы: крестьяне и рабочие. И на них III Отделение обратило пристальное внимание.

"Исследуя все стороны народной жизни, Отделение обращало особенное внимание на те вопросы, которые имели преобладающее значение... Между этими вопросами в течение многих лет первенствующее место занимало положение крепостного населения. III Отделение обстоятельно изучало его бытовые условия, внимательно следило за всеми ненормальными проявлениями крепостных отношений и пришло к убеждению в необходимости отмены крепостного состояния" 10 .

10) Цит. по: Троцкий.И. III-е отделение при Николае I, Л., 1990, стр.24

Я считаю, что мы не должны удивляться этому странному на первый взгляд положению: в качестве защитников крестьянского освобождения выступают не вольнодумцы, не декабристы или петрашевцы, а николаевские жандармы, и врагов крепостничества не разжалуют в рядовые, не ссылают в Сибирь, а награждают чинами, орденами и властью. Не ошибка ли?

Не приписали ли себе жандармы задним числом (цитированный выше юбилейный обзор относится к 1876 году) участие в реформе, за одни помыслы о которой в начале николаевского царствования ссылали и гоняли сквозь строи?

Нет, все верно. Жандармы действительно пришли к выводу о необходимости реформы, но пришли своим собственным путем. В своих трудах III Отделение не забывало упомянуть, что в массу недовольных входит "все крепостное сословие, которое считает себя угнетенным и жаждет изменения своего положения". А в "нравственно- политическом отчете" за 1839 год Отделение напоминало, что весь дух народа направлен к одной цели -- к освобождению, что крепостное состояние есть пороховой погреб под государством.

Картина становится ясной. К выводу о необходимости освобождения приводили интересы полицейской безопасности государства, сыгравшие немалую роль и I проводимой реформе 1861 года. Жандармы слишком часто сталкивались с крестьянскими восстаниями в роли усмирителей, чтобы не понять всей опасности новой пугачевщины. В практической же своей деятельности III Отделение занималось подавлением крестьянских восстаний -- в этом деле неизменную роль играли жандармские команды. Правда, в исключительных случаях помещичьей жестокости доставалось и помещикам. В отчете III Отделения со значительным преувеличением говорится "о всех случаях неповиновения и буйства крестьян, убийства помещиков и управителей или посягательства на убийство, а также жестокого обращения со стороны помещиков немедленно было

представляемо государю" 11 . На самом деле, не только большинство помещиков безнаказанно издевалось над своими рабами, но и значительная доля волнений ликвидировалась местными средствами, не доходя до сведения III Отделения.

С немалым вниманием относилось Отделение и к впервые появляющемуся в это время на сцене русской истории рабочему вопросу. В этом отношении жандармы оказывались достаточно чуткими и сумели просигнализировать опасность, когда она только еще зарождалась, тем более что рабочие волнения, в общем аналогичные крестьянским бунтам, подчас приобретали своеобразный организационный характер... Так, по данным III Отделения, в 1837 году "на горных заводах Лазаревых в Пермской губернии некоторые мастеровые заводские... составили тайное общество, имевшее целью уничтожение помещичьей власти и водворение вольности между крепостными крестьянами. Но, преследуя рабочих бунтовщиков и тщательно регистрируя все случаи рабочих волнении, жандармы не забывали и необходимости некоторой "социальной профилактики". Так в 1835 году был издан первый фабричный закон. Анализируя свою деятельность за период 50 лет, III Отделение с особым удовлетворением отмечало проявленное им внимание к нуждам рабочего класса.

"В 1841 году,-- читаем мы в юбилейном отчете,-- была учреждена под председательством генерал-майора Корпуса жандармов графа Буксгевдена особая комиссия для исследования быта рабочих людей и ремесленников в С.-Петербурге. Представленные ею сведения сообщены подлежащим министрам и вызвали некоторые административные меры, содействовавшие улучшению положения столичного рабочего населения. Между прочим, на основании предположений комиссии, по инициативе III Отделения, была устроена в С.-Петербурге постоянная больница для чернорабочих,

послужившая образцом подобному же учреждению в Москве" 12 .

Но ни рабочее, ни крестьянское движение не могло занять сколько-нибудь видного места в работе жандармского аппарата. Первое еще только зачиналось, а второе, по самым своим формам, не могло оправдать существования III Отделения. Стихийно возникавшие крестьянские бунты не могли быть предотвращены никаким полицейским надзором, никакой тайной агентурой. В борьбе с массовым движением жандармы выступали либо в качестве усмирителей, либо с мудрыми предложениями мер предосторожности. Центральной же их задачей была борьба с крамолой "образованных классов" как тогда говорили. Но, как мы видели выше, ни дворянство, ни буржуазия в массе своей революционностью не блистали.

Рассматривая настроения отдельных групп, жандармы отдавали себе отчет в этом обстоятельстве.

Уже в "обзоре общественного мнения" за 1827 год мы находим картину отношений к правительству различных социальных групп.

На первом месте обзор ставит "двор", то есть круг лиц, которые составляют придворное общество. Здесь жандармский надзор отмечает две группы: телом и душой преданных императору и партию "вдовствующей" императрицы. Впрочем, настроение придворных, по справедливому мнению III Отделения, несущественно: "Мнение двора не представляет значения для правительства, так как оно (то есть мнение) не играет никакой роли в обществе" 13 .

На втором месте стоит "высшее общество", то есть столичная аристократия и бюрократическая верхушка. Здесь обзор устанавливает довольно грубое деление на две группы: "довольных" и "недовольных". Недовольные -- это либо опальные вельможи прежнего царствования, либо же сторонники аристократической конституции на английский манер, члены "английского клуба".

Последние кажутся опаснее, но ни те ни другие не представляют сколько-нибудь значительной угрозы в смысле перехода к какому-нибудь действию.

Далее идет средний класс: помещики, живущие в столицах и других городах, неслужащие дворяне, купцы первой гильдии, образованные люди и литераторы. Этот многочисленный класс, разнородные элементы которого спаяны в одно целое, составляет душу империи. Здесь все обстоит благополучно: "Улучшение настроения и общественного мнения этого класса прогрессирует с поразительной быстротой" 14 . Правда, группы имени свои мелкие жалобы. Следующей социальной группой, выделяемой "обзором", является чиновничество. Последнее не внушает сколько-нибудь серьезных опасений, но морально наиболее развращено и требует попечения с этой стороны. "Хищения, подлоги, превратное толкование законов -- вот их ремесло" 15 .

В своей борьбе с бюрократизмом III Отделение на словах шло довольно далеко. В картине общественного мнения за 1829 год дан разбор всех министерств и министров. В своей критике жандармы, "невзирая на лица" были довольно резки. Так, о министре финансов Канкрине сказано, что он "человек знающий, просвещенный, деятельный и трудолюбивый, но упрямый: он не слушает никого, кроме нескольких любимцев, которые его обманывают" 16 . Министр внутренних дел Закревский "деятелен и враг хищений, но он совершенный невежа" 17 . Министр народного просвещения -- обскурант. Военный министр граф Чернышев "пользуется печальной репутацией: это предмет ненависти публики, всех классов без исключения" 18 .

Морской министр прямо обвинен в воровстве и т. п. Наряду с характеристикой высших бюрократов жестокой критике подвергается и вся государственная система.

Но, как отмечалось выше, борьба III Отделения с чиновничеством

14),15),16),17),18)Цит. по: Троцкий.И. IIIотделение при НиколаеI,Л.,1990, стр.29-30

была исторически обречена на неудачу.

Несколькими "показательными" процессами и наказаниями нельзя было остановить все усиливавшийся бюрократизм аппарата. И, сознавая свое бессилие, III Отделение на практике очень мало боролось с чиновничеством, особенно средним и низшим, не приходившим в личные столкновения с центральной жандармской конторой.

Возвращаясь к обзору общественного мнения, мы находим в нем еще три отдельные группы: армию, крепостное крестьянство и духовенство. В армии сравнительно все хорошо: нельзя, может быть, определенно утверждать, что армия в целом довольна, но надо сознаться, что она "вполне спокойна и прекрасно настроена". Неблагополучно обстоит с крестьянством, жаждущим освобождения, и массой духовенства. Последнее живет почти в одинаковых условиях с крестьянством и заражается его настроениями.

Вся эта картина рисует сравнительно спокойное состояние общества, да так оно и было на самом деле. И единственное черное пятно на безоблачном жандармском небе составляет интеллигентная дворянская молодежь. Считаю необходимым отметить, что центром оперативной деятельности III Отделения стала слежка за молодежью, которая представлялась наиболее благоприятной почвой для возникновения "тайных обществ". Однако "наблюдение вскоре убедило, что преступные замыслы (имеются в виду декабристы) не оставили в обществе почти никакого следа. В приведенной выше характеристике "общественного мнения" помимо разреза социального не был забыт и разрез национальный. В обзоре упомянуты прибалтийские провинции, Финляндия и Польша. Хуже всего обстояло с последней, но как раз в Польше III Отделение не имело силы. Там действовала, хотя в значительной степени лишь на бумаге, своя конституция, а наместник, великий князь Константин, относился к жандармам довольно скептически. После подавления восстания польская конституция была уничтожена, и III Отделение распространилось на Польшу. Здесь оно развило энергичную деятельность, перешедшую через границу и приведшую к созданию заграничной агентуры. Все, что чуть-чуть выходило за рамки дозволенного, превращалось в страшное преступление, но не только потому, что "у страха глаза велики", но и потому, что других преступлений вовсе не было, а обходиться без "государственных преступников" III Отделению было неприлично. Правда, изрядную работу доставляли разбросанные по различным тюрьмам декабристы и, позднее, поляки. На каждого было заведено особое дело, каждый рассматривался как носитель общественной смуты. Но вся эта слежка, хотя и требовала времени и усилий, уже не могла принести сколько-нибудь значительные результаты. И жандармы хватаются за каждое сообщение, каждый слух о тайном обществе или заговоре, а ловкие авантюристы-провокаторы используют и жандармское рвение, и страх императора перед революцией. Николай не оставлял без внимания ни одного политического доноса, особенно связанного с декабристами или поляками, как бы ни был нелеп такой донос.

Пользуясь мнительностью императора, III Отделение давало ход таким делам и провокациям, фальшивость которых наиболее умные жандармы, как Фок или Дубельт, должны были понимать. Недаром про Дубельта говорили, что он "выдумывает заговоры, чтобы пугать постоянно правительство и этим доказывать свою необходимость" 19 . Если Дубельт сам заговоров и не выдумывал, то он препятствовал другим замышлять их. Дела Ш Отделения полны доносов о "государственных тайнах" и "злоумышлениях против императора", которые после расследования оканчивались впустую. Эти доносы наконец утомили самих жандармов, и они стали наказывать неудачливых доносчиков.

В начале царствования был учрежден Корпус жандармов; который должен был сосредоточить все моральные силы империи, лучших людей государства, соединявших высокие нравственные качества с беспредельной преданностью царю и отечеству. В том-то и оказывается корень зла, что в III Отделение проникли ненадежные люди, а главенство в нем захватил

обольстивший Бенкендорфа Дубельт; этот человек, всегда бывший против правительства, едва ли не во всех обществах, из III Отделения сделал место, которому дали название -- факторская контора. Надо томы написать, чтобы исчислить все мелочные дела, разобранные III Отделением, и смело можно сказать: много Высочайших повелений вышло без воли Государя. Единственным местом его проявления была литература; и с нею жандармы на первых порах бороться умели. Но когда в 50-х годах поднялась новая революционная волна, волна демократической революции, жандармы оказались бессильны против нее, и прошло много времени, прежде чем они научились распознавать ее отличительные особенности.