Основы философии. Гуревич П.С.

М.: 2011. - 480 с. М.: 2000. - 438 с.

Рассматриваются философские проблемы, которые сегодня являются наиболее актуальными, связанными с процессами, идущими в современном мире. Изложение материала имеет свою специфику, определяемую особенностями философии как области миропостижения, где весьма важно само рассуждение, обдумывание, развертывание мысли. Дает представление об основных сферах философского знания; значительное внимание уделяется антропологической теме, т.е. человеку. Для студентов средних специальных учебных заведений, учащихся старших классов лицеев, гимназий, школ. Будет интересен студентам, аспирантам и преподавателям негуманитарных вузов, а также широкому кругу читателей.

Формат: pdf (2011 , 480с.)

Размер: 6,9 Мб

Скачать: drive.google

Формат: djvu / zip (2000 , 438с.)

Размер: 22 Мб

Скачать

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 7
Основные понятия 11
Вопросы и задания 11
Глава 1. Философия, ее смысл, функции и роль в обществе
1.1. Любовь к мудрости 13
1.2. Что же такое философия? 20
1.3. В чем же тогда специфика философии? 34
1.4. Трагизм и величие философии 45
Основные понятия 53
Вопросы и задания 55
Глава 2. Философия как мировоззрение
2.1. Философия - это целостное воззрение на мир 57
2.2. Различные оценки любомудрия 60
2.3. Судьба философских идей 62
2.4. Взаимосвязь идей 66
Основные понятия 70
Вопросы и задания 70
Глава 3. Основной вопрос философии
3.1. Отношение мышления к бытию 72
3.2. Бытие определяет сознание 77
3.3. Материя неотличима от разума 82
3.4. Фундаментальные вопросы философии 85
Основные понятия 91
Вопросы и задания 91
Глава 4. Основные идеи истории мировой философии (от античности до Возрождения)
4.1. Восточные мудрецы 93
4.2. Будда и буддизм о путях познания последних истин 97
4.3. Античные философы 99
4.4. Религиозные философы Средневековья 108
4.5. Философия Возрождения 113
Основные понятия 115
Вопросы и задания 116
Глава 5. Великие философы XVII, XVIII и первой половины XIX в.
5.1. Рационалистическая традиция европейской философии (Новое время) 117
5.2. Философия эпохи Просвещения 122
5.3. Немецкая классическая философия 128
5.4. Романтизм 132
Основные понятия 136
Вопросы и задания 136
Глава 6. Категория «бытие» в философии
6.1. Бытие как смысл существующего 137
6.2. Бытие чело века 144
6.3. Экзистенциальная трактовка человеческого бытия 151
6.4. Философия как осознание бытийных феноменов мира 155
Основные понятия 158
Вопросы и задания 158
Глава 7. Проблема жизни в философии
7.1. Жизнь - способ бытия человека 159
7.2. Жизнь как глубочайший философский символ 162
7.3. Смысл жизни и благоговение передней 170
Основные понятия 180
Вопросы и задания 181
Глава 8. Сознание - высшая ступень развития жизни
8.1. Сознание и его трактовки 182
8.2. Генезис сознания 189
8.3. Сознание и мышление 191
8.4. Психика и бессознательное 200
Основные понятия 205
Вопросы и задания 205
Глава 9. Сознание и познание
9.1. Человек - существо разумное, мыслящее 207
9.2. Проблема познаваемости мира 213
9.3. Истина 219
Основные понятия 228
Вопросы и задания 229
Глава 10. Человек как главная философская проблема
10.1. Специфически человеческое 230
10.2. Философская антропология 232
10.3. Человек как неудавшийся проект 243
10.4. Проблемы человеческой природы 252
Основные понятия 259
Контрольные вопросы 260
Глава 11. Человек и его ценности
11.1. Что такое ценность 261
11.2. Разнообразие ценностей в истории человечества 264
11.3. Общечеловеческие ценности 269
11.4. Ценностный вакуум 274
11.5. Ломка вековых ценностей 277
Основные понятия 283
Контрольные вопросы 283
Глава 12. Человек и техника
12.1. Техника как феномен 284
12.2. Оживить машину? 288
12.3. Идея сращивания жизни и конструкции 293
12.4. Преображенный человек 302
Основные понятия 306
Контрольные вопросы 306
Глава 13. Человек и история
13.1. Нужна ли людям история? 307
13.2. Альтернативность истории 322
13.3. Стадии исторического процесса 326
13.4. Идея прогресса 331
Основные понятия 335
Вопросы и задания 335
Глава 14. Человек и общество
14.1. Общество как феномен 338
14.2. Многообразие социальных обществ 345
14.3. Гражданское общество 353
14.4. Противоречия социальной жизни 365
Основные понятия 372
Вопросы и задания 372
Глава 15. Человек и культура
15.1. Многообразие определений культуры 375
15.2. Культура и цивилизация 381
15.3. Культура и природа 385
15.4. Типология культур 390
Основные понятия 404
Контрольные вопросы 404
Глава 16. Основные виды духовной культуры
16.1. Искусство 405
16.2. Мораль 410
16.3. Наука 416
Основные понятия 420
Вопросы и задания 421
Глава 17. Человек и религия
17.1. Духовный опыт как основа религии 422
17.2. Буддизм 427
17.3. Христианство 430
17.4. Ислам 435
17.5. Религия как явление мировой культуры 436
17.6. Свободолюбие на фоне религиозной волны 438
Основные понятия 439
Вопросы и задания 440
Глава 18. Формирование информационного общества
18.1. Информационное общество 441
18.2. Глобализм 448
18.3. Экономический кризис и его последствия 451
18.4. Философия и будущее человечества 469
Основные понятия 473
Вопросы и задания 473
Заключение 474
Литература 477

Мир философии. Павел Семенович Гуревич

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке http://filosoff.org/ Приятного чтения! Мир философии. Павел Семенович Гуревич. ПРЕДИСЛОВИЕ. Сегодня, в условиях социального обновления и перестройки, утверждения нового мышления, способного целостно охватить глобальные и общечеловеческие проблемы, обеспечить их гуманистическое решение, неизмеримо повышается роль философского познания как способа всестороннего охвата действительности, проникновения в ее глубинный смысл и суть. Соответственно усиливается интерес к философии со стороны самых широких слоев общества. Но для того чтобы обрести способность к философскому познанию, к философствованию, недостаточно просто испытывать к нему интерес или даже любовь*. Важно, окунувшись в мир философской мысли, прочувствовать его своеобразие, особенности, стиль. Этот мир складывался, формировался и развивался в течение тысячелетий, он имеет свой специфический и довольно сложный язык, свою систему понятий, включает в себя великое множество разнообразных идей, выдвинутых мыслителями различных эпох и народов. * Как известно, древнегреческое слово "философия" означает "любовь к мудрости". Новичку весьма сложно сориентироваться в этом безбрежном мире. Ему нужно, как компас судну в открытом море, надежное "навигационное" средство, которое помогло бы ему при знакомстве с философскими идеями не упустить из виду самое важное, существенное, чтобы разобраться в многообразии философских мнений, подходов и оценок. Такую помощь и поддержку ему окажет прежде всего учебник "Введение в философию" (М., 1989. Ч. 1 и 2), где обстоятельно и последовательно раскрываются предназначение философии, исторические судьбы составляющих ее учений, структура и содержание философского знания, социальные функции и перспективы дальнейшего развития философской науки. Предлагаемая книга - своеобразное приложение к этому учебнику. Ее основное предназначение - дать читателю возможность непосредственно познакомиться с классическими философскими текстами, углубить с их помощью свои воззрения на природу, общество, человека, закономерности их существования и развития. Этим задачам и был подчинен отбор материала для книги. Однако с достаточной полнотой и наглядностью представить философскую мысль на всем протяжении ее исторического развития в сравнительно небольшом по объему издании оказалось непросто. Помимо всего прочего требовалось, чтобы представленные фрагменты отображали разнообразные подходы к предмету и назначению философии, к фундаментальным философским проблемам, чтобы они адекватно выражали взгляды соответствующих философов и при этом были доступными для понимания широкой читательской аудитории. В предлагаемую вниманию читателя книгу не включены фрагменты из философских трудов классиков марксизма - К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Все их философские произведения ("Анти-Дюринг", "Диалектика природы", "Материализм и эмпириокритицизм", "Философские тетради" и многие другие) неоднократно издавались массовым тиражом, в том числе в виде хрестоматий и антологий по диалектическому и историческому материализму, предназначенных для различных категорий читателей, в частности для студентов. Книга состоит из двух частей. Первая из них под названием "Исходные философские проблемы, понятия и принципы" включает фрагменты из философских трудов, посвященных таким проблемам, как смысл и назначение философии, основные вехи ее истории, важнейшие характеристики бытия и познания, особенности философского метода. Вторая часть книги носит название "Человек, общество, культура". Она содержит фрагменты из философских трудов, посвященных человеку и его месту в мире, смыслу и назначению его жизни, вопросам смерти и бессмертия. Много внимания уделено представлениям о фундаментальных проблемах социальной философии: чем определяется ход истории, каково соотношение исторической необходимости и сознательной деятельности людей, какую роль в историческом процессе играют личность и различные исторические общности и т.п. Большой раздел посвящен анализу культуры и таких ее компонентов, как наука, искусство, нравственность, религия и др. Наконец, читатель найдет здесь выдержки из тех философских работ, которые посвящены обсуждению глобальных проблем современности и путей их решения. Конечно, далеко не все разделы и направления философского познания действительности представлены в книге с одинаковой полнотой и всесторонностью. Тем не менее редакция и составители надеются, что она окажется полезной широкому кругу читателей, интересующихся философией, поможет им войти в мир философии и более уверенно ориентироваться в нем. * * * В предлагаемой читателю первой части антологии философских текстов представлены следующие мыслители разных эпох (их работы приводятся иногда полностью, но преимущественно в извлечениях): Античная философия Аристотель (384-322 до н. э.) Зенон Элейский (ок. 490- ок. 430 до н. э.) Лукреций Кар (ок. 99-55 до н. э.) Платон (428/427-348/347 до н. э.) Цицерон (106-43 до н. э.) Средневековая философия П. Абеляр (1079-1142) Августин (354-430) Фома Аквинский (1225/26- 1274) Философия эпохи Возрождения Д. Бруно (1548-1600) М. Монтень (1533-1592) Философия эпохи научной революции (XVII век) Ф. Бэкон (1561 - 1626) Т. Гоббс (1588-1679) Р. Декарт (1596-1650) Г. В. Лейбниц (1646-1716) Дж. Локк (1632-1704) Б. Спиноза (1632-1677) Философия эпохи Просвещения и немецкий классический идеализм (XVIII начало XIX века) Д. Беркли (1685-1753) Г. В. Ф. Гегель (1770-1831) К. А. Гельвеции (1715-1771) И. В. Гёте (1749-1832) Ф. Вольтер (1694-1778) П. Гольбах (1723-1789) Д. Дидро (1713-1784) И. Кант (1724-1804) Э. Б. де Кондильяк (1715-1780) Ж. Ламетри (1709-1751) И. Г. Фихте (1762-1814) Ф. Шеллинг (1775-1854) Ф. Шлегель (1772-1829) Д. Юм (1711 - 1776) Западная и русская философия XIX века М.А. Антонович (1835-1918) В.Г. Белинский (1811 - 1848) Л. Бюхнер (1824-1899) В. Виндельбанд (1848-1915) А.И. Герцен (1812-1870) О. Конт (1798-1857) П.Л. Лавров (1823-1900) Ф. Ницше (1844-1900) Г. В. Плеханов (1856-1918) B. С. Соловьев (1853-1900) C. Н. Трубецкой (1862-1905) Н. Ф. Федоров (1828-1903) Л. Фейербах (1804-1872) Н. Г. Чернышевский (1828-1889) А. Шопенгауэр (1788-1860) Философия XX века Г. Башляр (1884-1962) Н. А. Бердяев (1874-1948) Л. фон Берталанфи (1901 - 1972) Х.-Г. Гадамер (р. 1900) В. Гейзенберг (1901 - 1976) Э. Гуссерль (1859-1938) Р. Карнап (1891 - 1970) К. Поппер (1902-1989) Б. Рассел (1872-1970) Г. Рейхенбах (1891 - 1953) П. А. Флоренский (1882-1943) 3. Фрейд (1856-1939) М. Хайдеггер (1889-1976) К. Э. Циолковский (1857-1935) Л. И. Шестов (1866-1938) Раздел первый ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ И СМЫСЛ ФИЛОСОФИИ, ЕЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 1. ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ И ЗАЧЕМ ОНА? ПЛАТОН...В род богов не позволено перейти никому, кто не был философом и не очистился до конца, - никому, кто не стремился к познанию. Потому-то, милые мои Симмий и Кебет, истинные философы гонят от себя все желания тела, крепятся и ни за что им не уступают, не боясь разорения и бедности, в отличие от большинства, которое корыстолюбиво, и хотя они, в отличие от властолюбивых и честолюбивых, не страшатся бесчестия и бесславия, доставляемых дурною жизнью, они от желаний воздерживаются. - Так ведь иное было бы и недостойно их, Сократ! - воскликнул Кебет. 1 Сократ был предметом осмеяния таких комедиографов, как Аристофан, Эвполид, Теликид, Каллий. - Да, недостойно, клянусь Зевсом. Кто заботится о своей душе, а не холит тело, тот расстается со всеми этими желаниями. Остальные идут, сами не зная куда, а они следуют своим путем: в уверенности, что нельзя перечить философии и противиться освобождению и очищению, которые она несет, они идут за ней, куда бы она ни повела. - Как это, Сократ? - Сейчас объясню. Тем, кто стремится к познанию, хорошо известно вот что: когда философия принимает под опеку их душу, душа туго-натуго связана в теле и прилеплена к нему, она вынуждена рассматривать и постигать сущее не сама по себе, но через тело, словно бы через решетки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве. Видит философия и всю грозную силу этой тюрьмы: подчиняясь страстям, узник сам крепче любого блюстителя караулит собственную темницу. Да, стремящимся к познанию известно, в каком положении бывает их душа, когда философия берет ее под свое покровительство и с тихими увещаниями принимается освобождать, выявляя, до какой степени обманчиво зрение, обманчив слух и остальные чувства, убеждая отдаляться от них, не пользоваться их службою, насколько лишь это возможно, и советуя душе сосредоточиваться и собираться в себе самой, верить только себе, когда, сама в себе, она мыслит о том, что существует само по себе, и не считать истинным ничего из того, что она с помощью другого исследует из других вещей, иначе говоря, из ощутимых и видимых, ибо то, что видит душа, умопостигаемо и безвидно. Вот то освобождение, которому не считает нужным противиться душа истинного философа, и потому она бежит от радостей, желаний, печалей и страхов, насколько это в ее силах, понимая, что, если кто сильно обрадован, или опечален, или испуган, или охвачен сильным желанием, он терпит только обычное зло, какого и мог бы ожидать, например, заболевает или проматывается, потакая своим страстям, - но и самое великое, самое крайнее из всех зол и даже не отдает себе в этом отчета. - Какое же это зло, Сократ? - спросил Кебет. - А вот какое: нет человека, чья душа, испытывая сильную радость или сильную печаль, не считала бы то, чем вызвано такое ее состояние, предельно ясным и предельно подлинным, хотя это и не так. Ты, я думаю, со мною согласишься, что, в первую очередь, это относится к вещам видимым. - Охотно соглашусь. - А согласишься ли ты, что именно в таком состоянии тело сковывает душу особенно крепко? - То есть как? - А вот как: у любой радости или печали есть как бы гвоздь, которым она пригвождает душу к телу, пронзает ее и делает как бы телесною, заставляя принимать за истину все, что скажет тело. А разделяя представления и вкусы тела, душа, мне кажется, неизбежно перенимает его правила и привычки, и уже никогда не прийти ей в Аид чистою - она всегда отходит, обремененная телом, и потому вскоре вновь попадает в иное тело и, точно посеянное зерно, пускает ростки. Так она лишается своей доли в общении с божественным, чистым и единообразным. - Верно, Сократ, совершенно верно, - сказал Кебет. - По этой как раз причине, Кебет, воздержаны и мужественны те, кто достойным образом стремится к познанию, а вовсе не те, о которых любит говорить большинство. Или, может, ты иного мнения? - Нет, что ты! - Да, душа философа рассуждает примерно так, как мы говорили, и не думает, будто дело философии - освобождать ее, а она, когда это дело сделано, может снова предаться радостям и печалям и надеть прежние оковы, наподобие Пенелопы , без конца распускающей свою ткань. Внося во все успокоение, следуя разуму и постоянно в нем пребывая, созерцая истинное, божественное и непреложное и в нем обретая для себя пищу, душа полагает, что так именно должно жить, пока она жива, а после смерти отойти к тому, что ей сродни, и навсегда избавиться от человеческих бедствий. В завершение такой жизни, Симмий и Кебет, ей незачем бояться ничего дурного, незачем тревожиться, как бы при расставании с телом она не распалась, не рассеялась по ветру, не умчалась неведомо куда, чтобы уже нигде больше и никак не существовать. 2 Пенелопа (греч.) - дочь спартанца Икария и нимфы Перибеи, супруга Одиссея. Одна из главных действующих лиц "Одиссеи", идеал женского благородства и супружеской верности. Во время двадцатилетнего отсутствия Одиссея всяческими хитростями отдаляла ответ на предложения домогавшихся ее руки представителей местной знати. Обещала выбрать себе нового мужа после того, как закончит ткать покрывало на гроб своего свекра. Однако ночью распускала все, что успевала наткать в течение дня. После этих слов Сократа наступило

n1.doc

Гуревич П.С.

Глава 1. Феномен культуры........................ 2

Глава 2. Философия и культурология............... 10

Глава 3. Философия культуры и социология......... 20

Глава 4. Генезис культуры........................ 31

Глава 5. Культ и культура........................ 43

Глава 6. Ценностная природа культуры............. 55

Глава 7. Святыни разных культур.................. 65

Глава 8. Природа и культура...................... 80

Глава 9. Идея универсальности культуры........... 91

Глава 10. Типология культур...................... 103

Глава 11. Культура и цивилизация................. 115

Глава 12. Культура и история..................... 126

Глава 13. Элитарная и демократическая культура... 138

Глава 14. Распространение и восприятие культуры.. 151

Заключение....................................... 163

В ходе обсуждения наметилась определенная последовательность проблем, которые в совокупности отражали спектр дисциплины. Что такое культура? Это основной диапазон проблем. Следующая группа вопросов: почему культура, будучи уникальным и отно­сительно целостным феноменом, существует сегодня в столь значительном многообразии? Последующее размышление подво­дило к вопросу: как должен вести себя человек перед фактом распыления культур? Должен ли он обрести собственную куль­турную нишу или обязан выйти в беспредельный космос куль­турных миров?

Культуры давно перестали быть герметически закрытыми ареалами. Неслыханная миграция населения, в результате которой экзотические духовные веяния опоясали земной шар. Грандиоз­ные кросс-культурные контакты. Межнациональные браки. Экуменические волны. Божественное слово, несущееся с экрана. Поиск межрелигиозного вселенского диалога. Может быть, важно противостоять этим тенденциям? Именно так рассуждают фундаменталисты. Не происходит ли порча великих заветов? Не рождается ли бессмысленная мозаика культурных веяний?

Эти вопросы предполагают обсуждение исторических судеб культуры. Сохранится ли множественность культур? Будут ли они восприниматься как равноправные, или останется некая иерархия культурных доминионов? Эти вопросы имеют еще один аспект: должны ли национальные культуры сохранить собственную суверенность, или им предстоит образовать некую общепланетную, универсальную культуру?

Наконец, философия культуры немыслима без критического отношения к метафизике. Она неукоснительно обсуждает вопрос о возможностях философии распознать феномен культуры. Уча­стники монреальского конгресса, в частности, говорили о том, располагает ли философия достаточными ресурсами, чтобы по­нять культуру, или для этого нужны иные формы миропостижения. Названные проблемы обсуждаются на страницах этой книги.

Глава 1. ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ

Что такое культура? Почему этот феномен породил такое множество разноречивых определений? Отчего культурность как некое свойство оказывается неотъемлемой чертой различных сторон нашего социального бытия? Можно ли, вообще говоря, выявить специфику данного антропологического и общественно­го явления?

Многообразие дефиниций

Понятие культура относится к числу фундаментальных в современном обществознании. Трудно назвать другое слово, которое имело бы такое множество смысловых оттенков. Для нас вполне привычно звучат такие словосочетания, как «культура ума», «культура чувств», «культура поведения», «физическая культура». В обыденном сознании культура служит оценочным понятием и относится к таким чертам личности, которые точнее было бы назвать не культурой, а культурностью… В науке принято говорить о «культурных чертах», «культурных системах», «развитии, расцвете и упадке культур»…

Американские культурологи Альфред Кребер и Клайд Клакхон в их совместном исследовании, посвященном критическому обозрению концепций и определений культуры, отметили ог­ромный и всевозрастающий интерес к этому понятию. Так, если, по их подсчетам, с 1871 по 1919 г. было дано всего 7 определений культуры (первое из них, как они считают, принадлежит выдающемуся английскому этнографу Эдуарду Тайлору), то с 1920 по 1950 г. у различных авторов они насчитали 157 определений данного понятия. Позже названные авторы значительно увеличили общее количество разноречивых определений. В отечественной литературе готовность сопоставить различные дефиниции культуры позволила Л.Е.Кертману насчитать свыше 400 определений.

Чем можно объяснить такое многообразие трактовок? Прежде всего тем, что культура выражает глубину и неизмеримость человеческого бытия. В той мере, в какой неисчерпаем и разнолик человек, многогранна, многоаспектна и культура. С другой стороны, и сам подход к культуре обусловлен во многом исследовательскими установками. Культура нередко оказывается объек­том изучения со стороны не только философов, но и социологов, аксиологов, историков, культурологов. В зависимости от теоре­тической методики вырастает и способ, помогающий постигать феномен.

Назовем некоторые специфические подходы к культуре, рож­дающие, как нам кажется, несовпадающие определения этого феномена. Первый среди них - философско-антропологический . Культура в этом случае понимается как выражение человеческой природы. Она выводится из особенностей самого человека как особого рода сущего. Различные черты культурного процесса непосредственно вычитываются из человеческой натуры. Культура при этом оценивается как развернутая феноменология человека .

На этой основе в истории философии нередки попытки осуществить «редукцию» культуры, то есть свести ее к человечес­кой природе, устранив все нечеловеческое, случайное. Так, один из ведущих теоретиков немецкой школы культурфилософской антропологии Арнольд Гелен считал, что человек отчужден от самого себя. Он почти полностью забыл о своей трансцендентной природе. Что означает в этом случае требование возврата к культуре? Не что иное, как культивирование человечности, то есть максимально полный и разносторонний, а главное - адекватный учет человеческой природы. Последняя берется в качестве некоей умозрительной конструкции, предшествующей всем результатам человеческой активности.

Первым антропологическую трактовку феномена культуры дал в 1871г.Эдуард Тайлор (1832-1917), определивший куль­туру как совокупность знаний, искусства, морали, права, обычаев и других особенностей, присущих человеку как члену общества.

Тайлор, как исследователь, разделял господствовавшие в то время установки позитивизма и эволюционизма. Он рассматривал человеческий род как целостное понятие, сохраняющее свою однородность в результате действия всеобщего закона эволюции.

Именно поэтому Тайлор пытался упорядочить этнографичес­кий материал хронологически, толкуя его как историю становле­ния человеческой цивилизации. Наиболее продуктивным в этом смысле оказалось применение его метода для исследования истории религий. В соответствии с эволюционистскими установ­ками, Тайлор полагал, что исторические религии ведут свое происхождение из идеи души («примитивный анимизм», «эволю­ционный анимизм»). Человеческая природа определяет кругозор человечества. Примитивное представление о душе рождает феномен культуры, который развивается до обобщенного понятия духа (монотеизм, пантеизм).

Однако последовательный философско-антропологический подход к культуре реализуется крайне редко. Дело в том, что культура как феномен не выводится из биологической природы человека. Французский религиозный философ, представитель неотомизма Жак Маритен подчеркивает, что разум и добродетель в высшей степени отвечают человеческой природе. Но в том-то и парадокс, что результаты ума и плоды нравственности в человеческой натуре не заложены изначально. Они прибавляются к тому, что производится чувственной, инстинктивной природой. Стало быть, переход к культуре предполагает поиск в человечес­ком существе чего-то такого, что не заключено в нем как в животном.

Так вырастает еще один подход к культуре, который можно условно назвать философско - ucmop ическим . Он претендует на то, чтобы раскрыть механизмы порождения, возникновения самой человеческой истории. Человек каким-то непостижимым путем делает скачок от животного к самому себе, от природы к истории. Вероятно, какое-то качество в человеческой природе оказывается необычным, радикально исключающим «животность». Оно-то и обеспечивает движение человека от стада в историческое про­странство.

В отечественной литературе такой подход часто называют деятельностным. Строго говоря, он складывается прежде всего в самой философской антропологии . Тот же А. Гелен считал, построение всеобщей антропологии невозможно без осмыслен того, что он называл «действием». Он понимал под ним предусмотрительное, планирующее изменение действительности. При этом получалось, что «совокупность измененных таким образом или вновь созданных фактов вместе с необходимыми для это средствами - как «средствами представления», так и «вещными средствами», - должна называться культурой» (А.Гелен).

Тайлор создал философско-антропологическую базу для истолкования культуры и свел все разнообразие естественных явлений к деяниям человека, к культуре. Он соединил это понятие с историей, которая понималась как совокупность культурно процессов и феноменов, как история цивилизации. Именно он поставил проблему культуры на антропологический фундамент превратил человека в субъект культуры. Культура оказала антропологическим понятием. Она понималась как совокупность разнообразных деяний homo faber.

Концепция Тайлора по своему содержанию близка позитивной философии истории, которая восходила к позднему Просве­щению и немецкому предромантизму. Именно в XVIII в. была заложена основа глобального воззрения на историю человечества в целом. Отталкиваясь от теолого-спиритуалистических концепций Августина и теолого-экклезиастических концепций Боссюэ новые социальные теоретики искали критерии исторического развития в самой истории, во внутренних ее законах. Лейбниц, Вико, Вольтер и Монтескьё были предшественниками И.Г.Гердера (1744-1803) и И.Х.Аделунга(1732-1806).

«Уже в эпоху Просвещения слово «культура», - отмечает В.М.Межуев, - используется (Аделунгом, Гердером, Кантом) качестве центральной категории философии истории, понимает мой как «история духа», духовного развития человечества. Куль­тура здесь - синоним интеллектуального, нравственного, эстети­ческого, короче, разумного совершенствования человека в ходе его исторической эволюции. Не ставя перед собой задачу детального и подробного изучения этой истории, философы стремились лишь к выработке общей «идеи культуры», объясняющей им смысл и направленность человеческой истории».

Философский взгляд на культуру был развит И.Г.Гердером, который рассматривал ее в контексте эволюции. Смысл культуры в этом контексте - отграничение человеческого от животного. Культура истолковы­валась как второе рождение человека. «Если бы человек, - писал И.Г. Гердер, - все извлекал из себя самого и развивал это без связи с внешними предметами, то, правда, была бы возможна история человека , но не людей , не всего рода человеческого. Но наш специфический характер заключается именно в том, что, рожден­ные почти без инстинктов, мы только путем упражнения в течение всей жизни воспитываемся до уровня человечности, и на этом основывается наша способность как к совершенствованию, так и к порче и разложению…

Мы можем при желании дать этому второму рождению человека, проходящему сквозь всю его жизнь, название, связан­ное либо с обработкой земли- «культура», либо с образом света - «просвещение» (И.Г.Гердер).

Таким образом, в истолковании феномена культуры проявля­ется желание сопоставить ее с человеком , природой , историей , социумом . В этом смысле можно указать на еще один подход к трактовке культуры - социологический . Культура здесь тракту­ется как фактор организации и образования жизни какого либо общества. Подразумевается, что в каждом обществе (как и в каждом живом организме) есть некие культуротворческие «силы», направляющие его жизнь по организованному, а не хаотическому пути развития. Культурные ценности создаются самим общест­вом, но они же затем и определяют развитие этого общества, жизнь которого начинает все больше зависеть от произведенных им ценностей. Таково своеобразие общественной жизни: над челове­ком часто господствует то, что рождено им самим.

Вот некоторые определения культуры, характерные для со­циологического ее понимания. Культура - это:

- «прочные верования, ценности и нормы поведения, которые организуют социальные связи и делают возможной общую интерпретацию жизненного опыта» (У.Бекет);

- «наследуемые изобретения, вещи, технические процессы, идеи, обычаи и ценности» (Б.Малиновский);

- «язык, верования, эстетические вкусы, знания, профессиональное мастерство и всякого рода обычаи» (А.Радклифф Браун);

- «общий и принятый способ мышления» (К.Юнг).

Еще в глубокой древности люди поняли, что разные общества живут по разному. Первый же человек, попавший в чужое стойбище, обнаружил, что он не может ни говорить с чужаками, ни понимать увиденное, то есть осознал факт их культурного своеобразия. «Величайший из всех говорунов, Геродот, значитель­ную часть своей «Истории» посвящает тому, что мы сегодня назвали бы описанием культуры. Ему даже удается выявить ряд наиболее заметных отличий в обычаях греков и египтян, он непритворно удивляется, что, выполняя экскреторные (выдели­тельные) функции, варвары прячутся в доме, вместо того, чтобы, подобно цивилизованным грекам, выходить на улицу» (Р.Линтон).

Термин «культура» в социологическом смысле не заключает в себе никакой оценки. Он относится к образу жизни любого общества в целом. У каждого общества есть своя культура, и каждый человек культурен в том смысле, что участвует в той или иной культуре.

В отечественной литературе исследователи, пытающиеся дать определение культуры, естественно, подчеркивали либо фило­софско-антропологическую, либо философско-историческую, либо социологическую природу данного феномена. Здесь можно на­звать имена С.С.Аверинцева, В.Д.Губина, В.В.Иванова, Л.Е.Кертмана, М.С.Кагана, Ю.М.Лотмана, Э.С.Маркаряна, В.М.Межуева, Г.О.Нодиа, В.И.Полищука, В.Н.Топорова.

«Мир культуры - это мир самого человека», - утверж­дает В.М.Межуев. Э.С.Маркарян отождествляет культуру с технологией воспроизводства и производства человеческого общества. Иначе говоря, под культурой понимается не просто средство освоения мира, а функциональная обращенность этих средств на развитие самого общественного целого. Культура у Маркаряна - это «…внебиологически выработанный способ общительности». Особый характер адаптирующего, преобразующего воздействия человека на природную среду был обусловлен по мнению Э.С. Маркаряна, в первую очередь тем, что оно, так же как и другие специфические проявления активности людей, стало внегенетически программироваться и осуществляться благодаря механизмам культуры.

Некоторые отечественные ученые связывают культуру с ее социальным содержанием. «Для меня культура, - отмечает В.С.Степин, - это геном социальной жизни. Чтобы возник новый тип общества, должна возникнуть новая культурная матрица. Подобно тому, как геном определяет, каким будет организм, так тип культуры определяет, как будет воспроизводиться деятельность человека».

Более развернутое истолкование культуры находим у Ю.Н.Давыдова. Он рассматривает ее как основу, гармонизи­рующую отношения двух противоборствующих (хотя и взаимосвязанных и взаимозависимых) сторон: природы и социума. Социум («естественно-историческое» бытие человека), стремясь сохранить себя во что бы то ни стало, несет в себе угрозу «пригодно-космическому» началу в человеке (или в крайнем варианте - угрозу гибели самой природы). Природа же, со своей стороны, стремится «поглотить» социум, растворить его в своих первозданных стихиях.

«В культуре как целом, как органе самоконституирования человечества, - подчеркивает Ю.Н.Давыдов, - речь всегда идет о том, чтобы найти высшее начало, в котором природа и социум оказались бы соразмерными обрести ту универсальную меру, которая не нарушила бы собственную внутреннюю меру каждой из конфликтующих сторон». Таким образом, в многочислен­ных интерпретациях феномен культуры предстает как историчес­ки определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах организации жизни и деятельности людей.

Культура как поиск смысла

В своем этимологическом значении понятие культуры восхо­дит к античности. Его можно обнаружить в трактатах и письмах Древнего Рима. Понятие «культура» в переносном значении (и производное от него понятие «культ») аналогично хозяйству изначально соотносилось с культурой чего-то: культура души, культура разума, культ богов или культ предков. Такие сочетания существовали в течение многих столетий, пока в латинских странах не стал входить в употребление термин «цивилизация» в широком понимании. Он охватывал совокупность социального наследия в области техники, науки, искусства и политических учреждений.

Если попытаться перевести с латыни название трактата о земледелии, который написал римский государственный деятель и писатель Марк Порций Катон (234-149 гг. до н.э.), то получилось бы, вероятно, слово «агрикультура». Речь идет не только об обработке земли, но, главным образом, об уходе за ее участком. Возделывание почвы, как утверждает автор, невозможно без особого душевного настроя. Без предельного интереса к участку не будет и культуры, иначе говоря, должного возделывания.

Затем слово «культура» отрывается от земной почвы. Оно метафорически соотносится с разумностью. Римский оратор философ Цицерон (106-43 гг. до н.э.), говоря о возделывании, имел в виду не землю, а духовность. Именно поэтому о рассматривал философию как культуру духа и ума. В основном все историки культуры сходятся на том, что подразумевает воздействие философии на ум с целью его обработки, воспитания, развития умственных способностей. Но здесь можно обнаружить и другой смысл, если вспомнить Катона. Философия - это не только обработка или образование ума, но и его почитание, уважение и поклонение ему. И действительно: философия родилась из предпочтения духовного начала в человеке, из почтения к этому началу.

В античном сознании понятие культуры отождествляется с пайдейей , то есть образованностью. Пайдейя , по плaтoнoвcкoму определению, означает руководство к изменению всего человека в его существе. М.Хайдеггер ставил вопрос о том, чтобы вернуть этому слову его исходную именовательную силу, забыв о том истолковании, которому оно подверглось в конце XIX в. Платон, по мнению Хайдеггера, хочет показать, что существо пайдейи не в том, чтобы загрузить неподготовленную душу голыми знаниями словно первый попавшийся пустой сосуд. «Пайдейя означает обращение всего человека в смысле приучающего перенесения его из круга ближайших вещей, с которыми он сталкивается, в другую область где сущее является само по себе. Это перенесение возможно лишь благодаря тому, что все прежде открытое человеку и тот способ, каким оно стало ему известно, делаются другими. То, что является человеку так или иначе непотаенным, и род этой непотаенности должны перемениться» (М.Хайдеггер).

В эпоху средневековья слово «культ» употреблялось чаще, чем «культура» . Оно выражало способность человека раскрыть собст­венный творческий потенциал в любви к Богу. «С непосредственной религиозной точки зрения совокупный порядок бытия воссоздается в культе. Здесь в каждый данный исторический момент как бы заново совершаются в символической форме все вечно значимые события священной истории» (М.Хайдеггер). Рождается представление о рыцарстве как о своеобразном культе доблести, чести и достоинства.

В эпоху Возрождения воскрешается античное представление о культуре. Оно выражает прежде всего активное творческое начало в человеке, который тяготеет к гармоничному, возвышен­ному развитию.

В современном значении слово культура стало употребляться в XVII в. В качестве самостоятельного оно появилось в трудах немецкого юриста и историографа С.Пуфендорфа(1632-1694).

Философы обычно относят к культуре все рукотворное. Природа создана для человека. Он же, неустанно трудясь, сотво­рил «вторую природу», то есть пространство культуры. В целом это самоочевидно… Но в таком подходе к проблеме присутствует некий изъян. В традиционном представлении о культуре как «второй природе» обнаруживаются фундаментальные противоречия.

Толкуя культуру как нечто, надстраивающееся над природой, исследователи создали эффект их взаимного отчуждения. Возникает парадоксальный ход мысли: для сотворения культуры нужна предельная дистанция от природы. Не в таком ли воззрении на культурное творчество истоки хищнического, разрушительного отношения к природе? Культура прежде всего - природный феномен хотя бы потому, что ее творец - человек - биологическое создание.

Природа и культура действительно противостоят друг другу. Но, по выражению П.А. Флоренского, они существуют лишь вместе друг с другом. Ведь культура никогда не дается нам без стихийной подосновы своей, служащей ей средой и материей. В основе всякого явления культуры лежит некое природное явление, возделываемое культурой. Человек как носитель культуры не творит ничего, но лишь образует и преобразует стихийное.

С другой стороны, по мнению русского философа, природа никогда не дается нам без культурной своей формы, которая сдерживает ее и делает доступной познанию. Природа не входит в наш разум, не делается достоянием человека, если она не преображена предварительно культурною формою. П.А.Флоренский приводит такой пример. Мы видим на небе не просто звезды, а нечто, что уже имеет культурную форму. Звезды - это форма, приданная природе культурою. Здесь обнаруживает себя ряд предусловий созерцания - понятий, схем, теорий, методов, выработанных культурою. «Явление культуры всё расслояется на ряды естественных, природных предусловий своего бытия; явление природы, напротив, все расслояется на ряды исторических, культурных предусловий своего осмысливания» (П.Флоренский).

Противоположностью культурного человека является вовсе не природный человек , а варвар . Никакого природного человека нет вообще. Есть или человек культурный, или варвар. Если отно­сить к культуре только все внеприродное, то многие феномены культуры окажутся как бы несуществующими. Представим себе для примера йогическую культуру. В ней нет никаких артефак­тов. Йог развивает собственные психологические и спиритуальные ресурсы. Ничего рукотворного при этом не возникает. Однако достижения йогов, несомненно, входят в сокровищницу культуры.

Человеческие творения возникают первоначально в мысли, в духе и лишь затем объективируются в знаки и предметы. В культype всегда есть нечто конкретное: это определенный род и способ творчества. А поэтому в конкретном смысле есть столько культур, сколько творящих субъектов. Поэтому в пространстве и времени существуют различные культуры, разные формы и очаги культуры. Культура вообще - понятие чисто абстрактное. Если бы однажды на земле была установлена единая форма культуры, то это была бы также некоторая особая форма культуры, а не культура вообще . Однако из того, что существуют лишь различ­ные формы культуры, а не абстрактная культура, не следует, что эти формы замкнуты сами на себя и недоступны чужому влиянию.

Природа, так же как и культура, основана на акте творения. Когда мы пытаемся изобразить великий процесс становления жизни в согласии его с природой, нам все время приходится сталкиваться с препятствием в нашем языке. Дело в том, что, как подчеркивает К.Лоренц, словарь культурных языков сложился в то время, когда единственным известным видом развития был онтогенез, то есть индивидуальное развитие живого организма.

В самом деле, такие слова, как Entwicklung, development, evolution, в этимологическом смысле означают, что развивается нечто, уже бывшее прежде в неразвитом или свернутом состоянии, подобно цветку внутри почки или цыпленку внутри яйца. Эти выражения удовлетворительно описывают названные онтогенети­ческие процессы. Но они просто отказываются служить, когда мы пытаемся правильно изобразить сущность творческого процесса, то есть акта культуры, состоящего именно в том, что все время возникает нечто совершенно новое, чего прежде попросту не было.

Даже прекрасное немецкое слово Schapfung («творение») этимологически означает, что нечто уже существующее черпается из некоторого также существующего резервуара. Некоторые философы эволюции, осознав недостаточность всех этих слов, ухватились за еще худшее слово «эмерженция», вызывающее по логике языка представление о чем-то заранее сформировав­шемся и внезапно появившемся, наподобие кита, вынырнувшего для вдоха на поверхность моря, которое при буквальном рассмот­рении кажется пустым.

Философы-теисты и мистики средневековья ввели для акта сотворения новое выражение «fulguratio», что означает «вспышка молнии». Несомненно, они хотели выразить этим непосредственное воздействие свыше, со стороны Бога.

Как человеческое творение культура превосходит природу, хотя ее источником, материалом и местом действия является природа . Культурная деятельность - это деятельность прирожденная в том смысле, что разум и человеческие творческие способности принадлежат человеческой природе. Но эта деятельность тем не менее не дана природой всецело, хотя и связана с тем, что природа дает сама по себе. Природа человека, рассматриваемая без этой разумной деятельности, ограничена только способностями чувственного восприятия и инстинктами или же рассматривается в состоянии зачаточном и неразвитом.

Человек претворяет и достраивает природу. Поэтому сущность культуры можно постигнуть по аналогии с аристотелевскими формой и материей. Если природа является материей, человеческие усилия овладеть природой и облагородить ее предстают формирующим принципом. Культура - это формирование и творчество. Антитеза «природа и человек» не имеет исключительного смысла, так как человек в определенной мере есть природа, хотя и не только природа… Не было и нет чисто природного человека. От истоков и до заката своей истории был, есть и будет на свете только «человек культурный», то есть «человек творящий».

Однако овладение внешней природой само по себе еще не является культурой, хотя и представляет собой одно из условий культуры. Освоить природу означает овладеть не только внешней, но и внутренней, то есть человеческой, природой, на что способен только человек. С этой точки зрения возможно следующее. приближение к определению культуры, которое дает лидер французских «новых правых» А.де Бенуа:

«Культура - это специ­фика человеческой деятельности, то, что характеризует человека как вид. Напрасны поиски человека культуры, появление его на арене истории само по себе надлежит рассматривать как феномен культуры. Она глубочайшим образом сопряжена с сущностью человека, является «частью определения человека как такового». Человек и культура, как отмечает А.де Бенуа, неразрывны, подобно растению и почве, на которой оно произрастает.

Человек сделал первый шаг к разрыву с природой, начав строить над ней свой человеческий мир, мир культуры как яснейшую ступень мировой эволюции. С другой стороны, подчеркивает А.де Бенуа, он служит соединительным зве­ном между природой и культурой. Более того, его внутренняя принадлежность к обеим этим системам свидетельствует о том, что между ними существует отношение не противоречия, а взаимной дополнительности.

Культура - это природа, которую «пересоздает» человек, утверждая посредством этого себя в качестве человека. Всякое их противопоставление наносит ущерб достоинству человека. В еще большей степени это касается современных «неоруссоистских» призывов «возвратиться к природе», под экологической озабочен­ностью которых кроется, как считает А.де Бенуа, стремление осуществить редукцию культуры. Всякое противокультурное действие неизбежно превращается в противочеловеческое.

А.де Бенуа полемизирует с современными структуралистами-этнологами, которые превратили противопоставление культуры и природы в основной оппозиционный их учению тезис. Он подчеркивает, что неправомерно считать, как это часто делается, что у истоков такого противопоставления стоял Ж. Ж.Руссо, который на самом деле не культуру противопоставлял природе, а искусственное - естественному. В связи с антипросветитель­скими настроениями Ж.-Ж. Руссо, близкими А.де Бенуа, искус­ственное осуждается им как воплощение «чистейшего универса­лизма». А.де Бенуа предлагает заменить оппозицию «культура - природа» более корректным противопоставлением «культура - некультура».

Структуралисты считают, что в цивилизованных обществах культура - носительница нововведений - встречает резкое противодействие со стороны склонной к консерватизму природы людей. А.де Бенуа оспаривает эту экспертизу. Он полагает, что, чем более сложным является по своему культурному потенциалу общество, тем в большей мере культура в нем играет роль воспитания и образования, то есть идентификации индивида, а не персонализации и побуждения, то есть инновации.

«Новые правые» определяют человека как единственное существо, предопределенное к непрестанному новаторству. Чело­век - уникальный творец истории, придающий ей смысл через регулярную смену символов. По мнению А.де Бенуа, для человека как такового культура первичнее природы, история первичнее биологии. Оспаривая натуралистически-биологическую трак­товку человека, в основе которой лежит редукционизм, и усмат­ривая ее черты в структурализме, А.де Бенуа отмечает, что лишь культура придает реальность бытию человека, «та самая культура, которую не уничтожают природные предпосылки ее строения, которая, возводя самое себя, конструирует иную область сущест­вования, чисто человеческую».

В отечественной литературе противоречие между природой и культурой преодолевается зачастую через категорию деятельности . Многие ученые отмечают, что культура как феномен стала возможной только благодаря такой способности человека,какдеятельность. В этом смысле культура определяется как результат всей человеческой деятельности. Этот тезис также нуждается в критической оценке. Дело в том, что расширительное истолкование деятельности как подосновы культуры не позволяет выявить специфику культуры как феномена. Можно ли в этом контексте сопоставить, скажем, культуру и общество? И то и другое является продуктом человеческой деятельности. Однако эти феномены НЕ тождественны.

Культура немыслима без человека: он ее создал. Но что при этом его одушевляло? Желание утвердить себя в природе в качестве властелина, способного изменять дарованное? Бессознательная игра творческих сил, способных бесконечно развертывать свой потенциал? Стремление пересотворить мир? Как только возникает вопрос: ради чего? - человеческая активность оказывается вовсе не одинаковой по собственной нацеленности и истокам.

Не всякая деятельность порождает культуру, а только та ее часть, которая носит сакральный характер и связана с поиском смыслов, вычитываемых в бытии. Чтобы проникнуть в тайну культуры, надо выйти за ее пределы и найти критерии, трансцен­дентные ей. Занимаясь жизнеустроением, человек далеко не всег­да задается вопросом о предназначенности бытия и своей собственной судьбы. Культура не все, что способен предъявить человек, увлеченный переделыванием изначального порядка вещей.

На вопрос, что же такое культура, B.C.Соловьев недоуменно отвечал: «Тут и Вольтер, и Боссюэ, и Мадонна, и Папа, и Альфред Мюссэ, и Филарет. Как же это все в одну кучу свалить и вместо Бога поставить?» Что же такое, в самом деле, культура? Это - все, решительно все, производимое человечеством. Тут - мирная Гаагская конференция, но тут и удушающие газы; тут Красный Крест, но тут и обдавание друг друга струями горящей жидкости. Тут Символ Веры, но тут и Геккель с «Мировыми загадками».

Продолжая эту мысль, П.А. Флоренский подчеркивает: «Тут Евангелие от Иоанна, но тут и люциферическое евангелие Пайка. Как в плоскости культуры отличить церковь от кабака или американскую машину для выламывания замков от заповеди «Не укради» - тоже достояния культуры? Как в той же плоскости различить великий покаянный канон Андрея Критского от произведений маркиза де Сада? Это все равно есть в культуре, и в пределах самой культуры нет пределов для выбора критериев различения одного от другого: нельзя, оставаясь верным культуре, одобрять одно и не одобрять другого, принимать одно и отвергать другое…».

Деятельность человека многообразна, многолики продукты человеческой активности. Можно указать на такие деяния чело­века, которые сопряжены с напряженным творческим актом, прорывом в новое духовное пространство, вычитыванием смысла в окружающем. Это и есть культура. Но есть такие артефакты, которые не содержат в себе сакрального смысла, не рождают горения человеческого духа. Разумеется, такое разграничение условно, но концептуально оно предельно важно для определения культуры.

В самой культуре есть некая тайная пружина. В человеческой деятельности многое рождается впервые как обнаружение смысла. Но многое служит в процессе тиражирования однажды найденно­го. Между башенным краном и храмом - несомненная разница. В храме воплощена иерархичность бытия, нечто, стоящее над человеком, над его мирскими потребностями. «Явления культа - храм, утварь храмовая, другие принадлежности храма и домашней молитвы, а также все элементы культа вроде текста и напева песнопений, молитв, освященных веществ и так далее и так далее, - объединенные в конкретно целостные единства, они суть орудия этой культурной деятельности: ими, чрез них и в них культ как деятельность проявляется и осуществляется».

В истолковании П.А.Флоренского деятельность обнаруживает себя во множественном числе: речь идет о деятельностях. Когда мы говорим слово «орудие», то ближайшим образом припоминаются нам молоты, пилы, плуги или колеса. Это в грубейше смысле слова материальные орудия технической цивилизации П.А.Флоренский называет их для большей определенности машинами или инструментами. Такое понимание орудий труда русской религиозной философии расходится с марксистский взглядом на эту проблему. Продукты человеческой деятельности рассматриваются не как технические инструменты, а как «прояв­ление орудиестроительной деятельности нашего духа» (П.Флоренский).

Не создание орудий труда как таковое выступает в качестве обнаружения культуры. И дело не только в том, что природа орудий разная. Создание полезных для выживания человека приспособлений приобретает сакральный, то есть культурный смысл только тогда, когда орудие рассматривается как «проекция вовне творческих недр человеческого существа, построяющая все его собственное эмпирическое бытие - его тело, его душевную жизнь» (П.А.Флоренский). Суть палки, молота, пилы, насоса не видна непосредственно. Творчество разума обнаруживается в производстве вещей, смысл которых не очевиден. Это производство смыслов, то есть сотворение культуры.

Деятельность человека многообразна. В одном случае она порождает культуру, в другом - нечто иное - формы социальнос­ти, цивилизации и так далее. Далеко не всегда человеческая активность сопряжена с прорывом в области духа. «Вторая природа» включает в себя акты простого воспроизведения, копирования. Здесь издавна обнаруживала себя тема, которая в ХХ в. получила освещение как проблема культуры и цивилизации.

Да и в самой культурной деятельности можно провести различие между духовным и интеллектуальным. Нередко в литера­туре гуманитарные науки, искусство, этика, религия объединяются в единое целое. Как говорит Д.Андреев, нельзя отнести к духовной культуре творчество Калидасы и Ч.Дарвина, Г.Гегеля и Т.Эдисона, А.Алехина, И.Сталина, М. Ганди, А.Данте и И.Павлова. Здесь два совершенно различных ряда явлений - духовный и интеллектуальный. «Почти вся область науки и тем более техники принадлежит ко второму ряду; в него входят также философские, эстетические и моральные построения в той мере, в какой они высвобождаются из под представлений и пережива­ний иноприродного, иноматериального, запредельного, духовно­го в точном смысле этого слова. В той же точно мере входят в него общественные движения, политические программы, экономичес­кая и социальная деятельность, даже искусство и художественная литература. Духовный же ряд состоит из человеческих проявле­ний находящихся в связи именно с понятием многослойности бытия и с ощущением многообразных нитей, которыми связан физический план жизни с планами иноматериальными и духов­ными.

Сюда полностью относятся области религии, спиритуалисти­ческой философии, метаистории, магии высокой этики и наибо­лее глубокие творения литературы, музыки, пространственных искусств» (Д.Андреев).

Исходя из вышеизложенного, следует скорректировать пред­ставление о культуре, которое сложилось в отечественной лите­ратуре. Она, как правило, рассматривается в качестве социального феномена. Иначе говоря, речь идет о том, что культура связывает природу и общество через развертывание творческой деятельности человека. При этом «в основу понимания культуры кладется исторически активная творческая деятельность человека и, сле­довательно, развитие самого человека в качестве субъекта деятель­ности. Развитие культуры при таком подходе совпадает с разви­тием личности… в любой области общественной деятельности».

Между тем культура не только социальный, но прежде всего антропологический феномен. Ее основанием служит неукоренен­ность человека в природе, потребность человека в реализации тех побуждений, которые не являются инстинктивными. Культура в этом смысле выступает как продукт открытой человечески природы , не имеющей окончательной фиксированности. Это означает, что рассуждение о культуре важно начинать имение антропологических данностей, а не с вхождения в пространство социальной истории.

В работе Н.С. Злобина говорится о том, что культура с позиции деятельностного подхода может быть «определена как социально значимая творческая деятельность вдиалектической взаимосвязи ее результативности (опредмеченной в нормах, ценностях, традициях, знаковых и символических системах и т.д.) выражения ее процессуальности, предполагающей освоение (распредмечивание) людьми уже имеющихся результатов творчества, т. превращение богатства, опыта человеческой истории во внутреннее богатство индивидов, вновь воплощающих содержание этого богатства в своей социальной деятельности, направленной на преобразование действительности и самого человека».

Концептуальное осмысление культуры в названных определениях связано с историческим подходом к человеку и к его деятельности. Справедливо подчеркивается социальная сущность культуры. Сошлемся на В.М. Межуева: «Культура - это производство самого человека во всем богатстве и многосторонности его общественных связей и отношений, во всей целостности его общественного бытия». В этом контексте феномен культуд раскрывается через анализ отчужденных форм деятельности.)

Другой подход к истолкованию культуры сопряжен в отечественной литературе с ееценностной природой . «Культура есть не что иное, как реализация идеально ценностных целей, - отмечает Н.З. Чавчавадзе, - как «переселение» ценностей из мира дольнего в мир сущий, не что иное, как осуществление идеала». Культура по своей сущности и в самом деле ценностна. Но эту ее особенность невозможно вывести непосредственно ни из харатера творческой деятельности человека, ни из феномена истории как развертывания сущностных сил человека.

Стало быть, в приведенных определениях культуры не обозначены два важнейших момента, о которых уже говорило» Выявление специфики культуры невозможно без антропологических констатаций и без выявления сакрального смысла человеской деятельности. Следовательно, можно определить культуру екак феномен , рожденный незавершенностью , открытостью челове­чной природы , развертыванием творческой деятельности человека , направленной на поиск сакрального смысла бытия .

Литература

Баткин Л.М. Тип культуры как историческая целостность /Вопросы философии. 1969. № 9, с.99-109.

Гуревич П.С. Культура как объект социально философского анализа /Вопросы философии. 1984. №5.- С.48-63.

Давыдов Ю.Н. Культура - природа - традиция /Традиция в истории культуры. М., 1978.

Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М., 1983.

Межуев В.М. Культура и история. М., 1977.

Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры. М., 1990.

Соколов Э.В. Культура и общество. Л., 1972.

Предисловие автора

Философия, как известно, обращается к непреходящим ценностям и универсальным вопросам, постигает предельные основания бытия. Тайна человека, несомненно, принадлежит к кругу вечных проблем. Это означает, что любовь к мудрости, по-видимому, неразрывно связана с распознаванием загадки мыслящего существа. Что такое человек? Можно ли считать его уникальным созданием на Земле? Почему в отличие от других природных существ он наделен всепониманием? Какова природа человека? Что определяет суверенность его духа? В чём драма человеческих отношений и человеческого существования? От чего зависят смысл и ценность человеческой жизни? Подобного рода вопросы в той или иной аранжировке обнаруживаются в философских текстах разных эпох.

В этой книге предпринята попытка проследить развитие философско-антропологических воззрений, раскрыть их глубину и богатство, показать своеобразие антропологических интуиций далёких и близких культур, выявить внутреннюю проблемно-смысловую близость конкретных философских выводов о человеке. Разумеется, первоначальные представления о человеке сложились ещё до того, как зародилась религия или возникла философия. Но задумавшись о самом себе, человек, надо полагать, никогда не оставит эту тему, пока существует философия и человечество.

Размышление о человеке всегда было ключевым для философии. С тех пор как человек стал раздумывать об устройстве окружающего мира, он начал постигать и самого себя. Кто я и кто мы? Откуда взялись? К чему и куда идём в бесконечном историческом развитии? Что выделяет нас в пестром многоликом сонме живых существ, населяющих Землю, и что роднит с ними? Меняется ли человек как биологический вид по мере своего интеллектуального и нравственного совершенствования? Каким путём развивается его дух - к познанию мира и себя в нём или к саморазрушению? Может ли он изменить окружающий мир или, напротив, представляет собой раба обстоятельств?

Нужна ли антропологическая теория для раскрашенного муляжа? Нет, важен лишь её выхолощенный идеологический трафарет. Вот почему гуманистическая риторика сочеталась в нашей идеологии с вытравлением конкретного знания о человеке. Антропологизм как тип мышления получил ярлычок - «абстрактный». Предполагалось, что философы, размышлявшие о человеке, безнадёжно погрязли в биологизме. Биосоциальную природу человека стали толковать в том смысле, будто индивид и вовсе существо бестелесное. А ведь мы всей плотью и кровью принадлежим природе.

Человека кроили по меркам социальности. Он был объявлен простым слепком общественных отношений. Хочешь судить об индивиде - вникай в его социальное положение. Каков образ жизни - такова и личность. Меняются общественные условия, автоматически преображается и человек. Его лепили по новым лекалам. Сознательность индивида легко отождествлялась с минимумом партзнаний. Сам процесс становления личности во всём богатстве его сознательных и стихийных устремлений, субъективной уникальности выносился за скобки.

Затевая грандиозные преобразования, непосильные сдвиги во всех сферах жизни, мы стали обстоятельно говорить о машинах, сложной технологии, эффективном управлении. При этом человека воспринимали по-прежнему как некую абстрактную и всегда равную себе величину. Все ещё по инерции думали о человеческом материале, о том, как максимально и с возрастающим эффектом приспособить человека к машине. Позже, в условиях демократизации общества, с удивлением разглядели угрозу диктатуры индивида, готового решать свои жизненные проблемы по собственному разумению - делить оставшееся довольствие, выносить смертные приговоры, освистывать инакомыслящих.

Время, однако, показало: достоинство любой социальной доктрины непосредственно связано с тем, в какой мере она соотнесена с человеком. Заговорили о примитивном понимании человеческой природы в социалистическом учении. Всё чаще оказывалось очевидным, как непоправимо и длительно мстит за себя пренебрежение к философскому постижению человека. Философская антропология становится модной: вслед за Институтом человека создаются и другие структурные подразделения, призванные распознавать тайну человека.

Можно ли полагать, что с прежней недооценкой философской антропологии покончено? Увы, глубокого переворота в философском мышлении не произошло. Напротив, возникло даже известное разочарование по поводу её первых результатов. Вот, скажем, идея комплексного изучения человека. Выдвинутая ещё в 1930-е годы, она сегодня завладела общественным сознанием. Кажется, что проще: объединим усилия философов, биологов, психологов, социологов - и получим некое обобщённое целостное знание о человеке.

Между тем комплексные усилия далеко не всегда рождают глубокие и радостные итоги. Это заметили уже многие отечественные специалисты, потерявшие интерес к синтезу накопленных сведений. Дело в том, что предпосылки и выводы различных конкеретных дисциплин зачастую несовместимы. Если, скажем, экономика допускает, что человек способен к рациональному выбору, то психология исходит из того, что мотивы человеческого поведения в большей степени иррациональны. Социология рассматривает человека как чрезвычайно пластичное существо, способное к различным общественным адаптациям; психология в противовес данной установке ищет стабильные характеристики психики, которые обеспечивают постоянство поведения личности внутри любой эпохи. Биология пытается доказать неизменность человеческой природы, историки же, наоборот, проявляют интерес к тому, как под влиянием культурных факторов преображается человеческое естество.

Стало быть, сущность человека не выражается полностью в любом антропологическом феномене. Эту мысль в середине ХХ столетия хорошо выразил Э. Кассирер: «В итоге наша современная теория человека утратила свой интеллектуальный центр. Взамен мы достигли полной анархии мысли… Реальный кризис проблемы обозначился с того момента, как перестала существовать центральная сила, способная направлять все индивидуальные усилия. Тем не менее первостепенная важность проблемы была прочувствована во всей совокупности различных ветвей познания и исследовательской работы. Но при этом исчезла сама возможность апелляции к некоей авторитетной инстанции. Теологи, учёные, политики, социологи, биологи, психологи, этнологи, экономисты - все подступали к проблеме с собственных точек зрения. Сочетать или соединить все эти частные аспекты и перспективы не было никакой возможности… Такова странная ситуация, в которой находится современная философия» 1 .

Не случайно желание отечественных исследователей как можно быстрее обрести плоды плодотворного синтеза различных научных подходов обернулось пока разочарованием. Мнилось: пусть конкретные дисциплины накопят разноречивые сведения, а мы, философы, вооружённые идеей целостности человека, произведём продуктивный синтез, так сказать, обобщим эмпирию фактов.

Парадокс, однако, состоит в том, что наиболее значительные интуиции о человеке складываются в философии вовсе не на фундаменте конкретных наук, а зачастую вопреки им. Возьмём для иллюстрации прошлый век. Стремительное развитие биологии приводит к убеждению, что в человеке как природном существе нет никакого значительного своеобразия. Он представляет собой завершение эволюционного развития и с этой точки зрения отличается от других живых созданий. Позитивизм, опираясь на эти данные, постулирует идею совершенства человека как биологического организма.

В противовес этой точке зрения формируется иная философская установка. Она возникает как догадка и совершенно устраняется от открытий биологии. Сначала А. Шопенгауэр, а затем Ф. Ницше задумываются над странностью человека как живого существа. Путём чистого философского умозрения формулируется мысль о том, что человек, вероятно, выпадает из цепи природных тварей. Напротив, если допустить, что человек - уже установившееся животное, то ничего, кроме халтуры природы, не получается.

Философы жизни выдвигают идею о том, что человек - это ещё не установившееся животное (Ф. Ницше). Отсюда догадка, что в биологической эволюции нет никакого предустановленного плана. Человек вовсе не замыкает некую природную цепь, а попросту выпадает из её звеньев. Всё, что оценивается как приобретение человека, на самом деле процесс его вырождения. Эти суждения радикально преображали философскую антропологию. Предположения философов жизни оказали огромное воздействие на научные представления нашего века 2 .

Итак, значительные прозрения философской антропологии возникают нередко вопреки «комплексности». Напротив, желание «поднакопить фактуру» и затем перейти к синтезу часто оборачивается длительным теоретическим застоем. Разумеется, здесь нет установки отрешиться от внушительных успехов конкретных наук в постижении человека. Наоборот, содержится призыв развивать антропологическое воображение… Но как приступить к этому отечественным исследователям, в головах которых так цепки ещё социоцентрические предубеждения? Мы все ещё убеждены, что только общество формирует человека. Между тем человек ещё до истории был уникальным созданием. Он представляет собой особый род сущего… Его прида оказывает всепроникающее воздействие на культррода оказывает всепроникающее воздействие на культуру и социум.

Без этих предпосылок мы никогда не поймём, почему в западной философии происходит внушительный «антропологический поворот»… Общие признаки этого процесса очевидны: они проявляются в обострённом интересе к проблеме человека, в возрождении антропоцентрических по своему характеру вариантов исследовательской мысли, в выработке новых путей философского постижения человека.

Но почему именно сейчас, на рубеже ХХ–ХХI столетий, обнаружился такой интенсивный запрос на распознавание специфически человеческого? Что принципиально нового несёт в себе антропологический Ренессанс? Постановка этих вопросов вводит нас в сложное проблемное пространство.

Напряжённое внимание к феномену человека вызвано прежде всего потребностью индивида постоянно решать жизненные проблемы, возникающие в контексте его повседневного существования. Эти проблемы оказались сегодня весьма острыми. Вряд ли за всю историю человечества найдётся поколение, которое так лишено почвы под ногами, как нынешнее. Любой выбор нередко представляется одинаково невыносимым. Почему человек наших дней, вооружённый знанием, находится в потоке невероятных монстриальных видений?

Отчего конец очередного тысячелетия сопряжен с неотвязными апокалипсическими предчувствиями?

Каковы же приметы современного апокалипсиса? Это прежде всего крушение классической рационалистической традиции. Великие умы прошлого задумывались над тем, как выстроить человеческое общежитие по меркам разумности. Но идеал рациональности, который на протяжении многих веков питал западноевропейскую философию, испытывает сегодня серьёзные потрясения. Люди ищут средство жизненной ориентации отнюдь не в разуме, а в мифе, интуитивном прозрении.

Крах классического рационализма очевиден. С лучшими намерениями, но с наивным недостатком реализма, рационалист воображает, что небольшой дозы разума достаточно, чтобы исправить мир. Сознательный человек в одиночку борется с превосходящими его силами. Мы, великовозрастные дети эпохи Просвещения, ещё в начале века надеялись, что разум своей всепроникающей мощью устранит зло современного мира. Первая мировая война развеяла эти иллюзии. Оказалось, что человечество было вовлечено в бойню, которой не хотел ни один народ. Однако война разразилась, показав, что человеческий род вполне может истребить сам себя. Это было едва ли не первое провозвестие грядущего апокалипсиса.

Многие современные философы заговорили о потерянности человека. Какое зловещее открытие нашего столетия! Человек, оказывается, поступает безотчётно, не соотносясь с резонами разума. Его психика - огромное вместилище полуосознанных тревог, вязких страхов. Достаточно пустячного повода, и разрушительные предчувствия охватывают все существо человека.

В канун Второй мировой войны психологи, столкнувшиеся с чудовищами, которые внутри нас, ещё надеялись на ресурсы психотерапии: можно, вероятно, освободить человека от навязчивых фантазий, от излишней эмоциональности, вразумить относительно неоправданности тревоги… Но в сознании выдающихся умов столетия вызревала уже иная мысль: человек фатально заражён собственными видениями. Возникнув однажды, эти кошмары уже не отпускают сознание. Страх неизбывен. Он повсеместно подстерегает нас. Его питают постоянные латентные тревоги. Никогда прежде люди не ощущали такой подорванности разума, его неспособности быть нравственной и духовной опорой, как сейчас. Выход на историческую арену атомизированной толпы, заражённой инстинктами безотчётной ненависти, слепой ярости, свидетельствует о том, что в массовом обществе нет культа интеллектуализма. Напротив, живёт подсознательная жажда расправы.

Расшатанность психики, крах рационалистической традиции, угроза самоистребления человечества - приметы современного апокалипсиса. Наука сегодня, как может показаться, приблизилась к распознаванию наиболее важных секретов приды. И вароды. И вместе с тем открывается бездна непостижимого. Порою возникает подозрение, что наука ведёт человечество по ложному пути. Архетип разумного человека ставится под сомнение.

Мартин Хайдеггер не случайно отмечал, что наука вряд ли сможет раскрыть тайны человеческого бытия, поскольку она не способна понять пределы и смысл собственного развития. Наука утратила пафос искания изначальной целостности, универсальности бытия. Духовные корни науки оказались отсеченными. Она во многом потеряла метафизическое, нравственное измерение. Поэтому возникает недоверие к современному научному постижению человека, к тем перспективам, которые оно открывает.

Уже сегодня мы создаём те специфические черты, которые завтра станут нормой. Это означает, что люди станут контролировать рождаемость, выбирать пол будущего ребёнка, создавать человеческую жизнь прямо в лаборатории.

Но эта способность учёных творить «новую жизнь» вызывает и тревогу. Воскрешаются теории о неполноценности отдельных рас. Предлагаются проекты такого социального устройства, которое позволит на базе новой техники формировать касты «рабов» и «господ». Кажется, будто возможности «конструирования» человеческого организма беспредельны. Однако философское постижение человека рождает и другую мысль: человека как уникальное живое существо нельзя заменить искусственной конструкцией - можно воспроизвести монстра, но не живое мыслящее уникальное существо.

Серьёзные опасения вызывает возможность сращивания генов. Возьмём, скажем, опыты по гибридизации вирусов, когда «тело» берётся от одного вируса, а его «начинка» - наследственный аппарат - от другого. Последствия такого эксперимента далеко не всегда предсказуемы. А встраивание чужих генов в молекулу ДНК - носительницу наследственности? В итоге возникают существа, которые вовсе не известны природе.

Биотехнология демонстрирует возможности «генной машины», которая расшифровывает последовательность аминокислот любого белка. Достаточно ввести в машину желаемый генетический код, как ген окажется автоматически синтезированным. Он будет введён в бактериальную клетку, где и будет вырабатывать нужный белок. Применение такой техники в генной инженерии оказывает такое же воздействие на биологию, как в своё время изобретение компьюв итетеров и развитие вычислительной техники - на математику. Биологи планируют создание генетической библиотеки человечества, эталонного каталога здоровой наследственности. Масштабы экспериментов огромны, между тем сама тайна человеческого остаётся закрытой…

Население земного шара стремительно растёт. Но улучшается ли при этом генотип? Учёные с тревогой обсуждают вопрос об утрате человеком его природных качеств. Снижаются андрогинные 3 способности мужчин. Женщины часто не могут зачать, выносить или вскормить ребёнка. Родилось даже новое понятие - эпидемия бесплодия. Вместе с тем рождается догадка - не движется ли человечество к вымиранию естественным путем? Нет ли угрозы «человеческому» в истощении генного фонда, искажении биологических задатков, непредвиденных мутациях?

Катастрофическое разрушение природной среды, интенсивное её заражение ядерными и иными отходами, оскудение привычного ландшафта, неожиданное распространение пандемий, грозящих опустошить Землю, - все это ставит человека в ситуацию предельно критическую, когда рождается ощущение тотальной незащищённости жизни людей, возможной гибели всего человечества. Такая ситуация несомненно побуждает к размышлению, к попыткам осознать сложившуюся реальность.

Перспективы генетической инженерии, совершенствование средств, ведущих к искусственному производству потомства, изобретение препаратов, изменяющих личность, трансплантация органов, в особенности искусственных, - всё это, разумеется, разрушает традиционное представление о биологической природе человека. И вместе с тем как никогда ранее показывает чрезвычайную сложность человека, его уникальность как явления природы, хрупкость и так далее.

Подвергается трудноотвратимой опасности не только биология человека. Болезненную остроту приобретают психологические проблемы. С глубокой древности разрабатывались методы управления человеческим поведением. В ХХ веке возникло убеждение, что возможности манипулирования человеком едва ли не безграничны. Можно с помощью психотропных средств, массовой пропаганды, приёмов суггестии запрограммировать человеческое поведение.

Вместе с тем рождается предположение, что проникнуть в ядро человеческой психики крайне трудно, а порою и просто невозможно. Даже в состоянии гипноза индивид не преступает пределов ценностных предпочтений, обнаруживает странную неподатливость поведения. В глубинах своего естества человек остаётся неизменным, не поддающимся внешнему воздействию.

Стремление вытравить из человека личностное содержание нередко оборачивается неожиданным эффектом. В гитлеровских концлагерях пытались создать идеального заключённого, способного безропотно выполнять все команды. Этой цели фашисты добивались изо всех сил. «Но вот незадача: «идеальный заключённый», как правило, оказывался совершенно нежизнеспособным существом. После «ампутации личности» в нём разрушались также качества индивидуальности: атрофировались способности, затухала память, притуплялся даже инстинкт самосохранения. «Идеальный заключённый» был истощен, но не испытывал чувства голода, пока надзиратель не крикнет: «Ешь!», он двигался машинально, безропотно, слабел и, наконец, что называется, «весь вымирал» 4 .

В философско-антропологической литературе сложилось убеждение, будто социально и психологически обусловленный конформизм не имеет предела. Однако постепенно выяснилось, что обработка сознания людей захватывает лишь внешнюю оболочку психики. Конформист легко усваивает привычные стандарты, трафаретно воспроизводит их. Но его собственное внутреннее содержание равно нулю. Поэтому оно оказывается малопродуктивным и для тотальной манипуляции. В нём нет устойчивого ядра, которое складывается в результате самостоятельной работы мысли.

Человек, попросту говоря, утрачивает представление о самом себе. Он нередко устремляется в русло психологических экспериментов с собственным сознанием. При этом обнаруживается, что широкое применение психотропных средств способно вызывать радикальные преобразования в человеческой психике, а в перспективе - вообще создать мир причудливых мистификаций, подменяющих реальность.

Философы обсуждают сегодня не только проблему биологической неполноценности человека, его психологической подорванности. С опаской осмысливается вся человеческая субъективность, присущий человеку мир мысли, воли, чувства… Не рождает ли ум безумие? Не является ли интеллект причиной деформации сознания? Сегодня воля и чувства человека представляются опасными. Не заложен ли в человеке какой-то неустранимый разрушительный импульс? Он растерзал природу, ведёт бесконечные братоубийственные войны. В нём сильны некрофильсике тенденции, офильные тенденции, то есть тяга к смерти. Как ни страшны идеи жестокости и разрушения, связанные с одержимостью, мстительностью, фанатизмом, куда опаснее всё же проявления некрофильства, которые порождены сознательной ориентацией людей на идеи ненависти и убийства.

Философское размышление о человеке в ещё большей степени стимулируется мировоззренческими факторами. Современная биология, психология, культ урология, история, этнография, как уже отмечалось, накопили множество разноречивых сведений, которые требуют анализа, философской рефлексии. Не содержится ли здесь подготовка к новому этапу понимания человека или синтез здесь принципиально исключен? Возникает вопрос о целостности человека как феномена.

Наиболее проницательным мыслителям нашего столетия предельно ясно теперь, что люди на протяжении веков больше задумывались о природе, космосе, бытии, обществе, нежели о самих себе. Тайна человека, разумеется, всегда приковывала мудрецов. Но далеко не всегда осознавалось, что антропологическое возрождение - без глубинного постижения человека, его природы и предназначения - не обретёт необходимой метафизической полноты и целостности.

За последнее время интерес к философско-антропологической теме в отечественной литературе значительно возрос. Появились исследования, авторы которых обратились к изучению отдельных философских направлений Запада и истолкования человека в этих течениях. В трудах А. С. Барулина, И. С. Вдовиной, Б. Т. Григорьяна, А. Я. Гуревича, Ю. Н. Давыдова, А. Б. Зыковой, Ю. А. Кимелева, Е. М. Коваленко, Н. С. Мотрошиловой, А. М. Руткевича, В. А. Подороги, Г. М. Тавризян и других исследователей освещены различные аспекты западной антропологической мысли.

Выпущены переводы зарубежных исследований, посвящённых человеку 5 . Читатели имели возможность познакомиться с трудами М. Бубера, А. Глюксмана, А. Гелена, Э. Кассирера, Э. Канетти, Ж. Маритена, Г. Марселя, Х. Ортеги-и-Гассета, Х. Плесснера, М. Хайдеггера, Э. Фромма, М. Шелера, К. Ясперса и многих других философов. Началось освоение русской антропологической мысли.

В связи с накоплением данных о человеке, представленных конкретными науками, особую актуальность приобретает проблема самоопределения философии по отношению к этой теме. Способна ли философия раскрыть феномен человека? Как соотнести сведения, полученные в процессе естественнонаучного познания, с собственно философским постижением человека?

В трудах Л. П. Буевой, Б. Л. Губмана, З. М. Какабадзе, А. С. Кармина, В. С. Стёпина, В. Л. Рабиновича, И. Т. Фролова рассмотрены различные аспекты феномена «человек». Однако масштабы философско-антропологических исследований в нашей стране невелики. Автор книги на протяжении десятилетий ведёт работу по философскому постижению человека. В публикуемой работе отражены его публикации последних лет.

Основы философии. Гуревич П.С.

М.: 2011. - 480 с. М.: 2000. - 438 с.

Рассматриваются философские проблемы, которые сегодня являются наиболее актуальными, связанными с процессами, идущими в современном мире. Изложение материала имеет свою специфику, определяемую особенностями философии как области миропостижения, где весьма важно само рассуждение, обдумывание, развертывание мысли. Дает представление об основных сферах философского знания; значительное внимание уделяется антропологической теме, т.е. человеку. Для студентов средних специальных учебных заведений, учащихся старших классов лицеев, гимназий, школ. Будет интересен студентам, аспирантам и преподавателям негуманитарных вузов, а также широкому кругу читателей.

Формат: pdf (2011 , 480с.)

Размер: 6,9 Мб

Скачать: drive.google

Формат: djvu / zip (2000 , 438с.)

Размер: 22 Мб

Скачать

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 7
Основные понятия 11
Вопросы и задания 11
Глава 1. Философия, ее смысл, функции и роль в обществе
1.1. Любовь к мудрости 13
1.2. Что же такое философия? 20
1.3. В чем же тогда специфика философии? 34
1.4. Трагизм и величие философии 45
Основные понятия 53
Вопросы и задания 55
Глава 2. Философия как мировоззрение
2.1. Философия - это целостное воззрение на мир 57
2.2. Различные оценки любомудрия 60
2.3. Судьба философских идей 62
2.4. Взаимосвязь идей 66
Основные понятия 70
Вопросы и задания 70
Глава 3. Основной вопрос философии
3.1. Отношение мышления к бытию 72
3.2. Бытие определяет сознание 77
3.3. Материя неотличима от разума 82
3.4. Фундаментальные вопросы философии 85
Основные понятия 91
Вопросы и задания 91
Глава 4. Основные идеи истории мировой философии (от античности до Возрождения)
4.1. Восточные мудрецы 93
4.2. Будда и буддизм о путях познания последних истин 97
4.3. Античные философы 99
4.4. Религиозные философы Средневековья 108
4.5. Философия Возрождения 113
Основные понятия 115
Вопросы и задания 116
Глава 5. Великие философы XVII, XVIII и первой половины XIX в.
5.1. Рационалистическая традиция европейской философии (Новое время) 117
5.2. Философия эпохи Просвещения 122
5.3. Немецкая классическая философия 128
5.4. Романтизм 132
Основные понятия 136
Вопросы и задания 136
Глава 6. Категория «бытие» в философии
6.1. Бытие как смысл существующего 137
6.2. Бытие чело века 144
6.3. Экзистенциальная трактовка человеческого бытия 151
6.4. Философия как осознание бытийных феноменов мира 155
Основные понятия 158
Вопросы и задания 158
Глава 7. Проблема жизни в философии
7.1. Жизнь - способ бытия человека 159
7.2. Жизнь как глубочайший философский символ 162
7.3. Смысл жизни и благоговение передней 170
Основные понятия 180
Вопросы и задания 181
Глава 8. Сознание - высшая ступень развития жизни
8.1. Сознание и его трактовки 182
8.2. Генезис сознания 189
8.3. Сознание и мышление 191
8.4. Психика и бессознательное 200
Основные понятия 205
Вопросы и задания 205
Глава 9. Сознание и познание
9.1. Человек - существо разумное, мыслящее 207
9.2. Проблема познаваемости мира 213
9.3. Истина 219
Основные понятия 228
Вопросы и задания 229
Глава 10. Человек как главная философская проблема
10.1. Специфически человеческое 230
10.2. Философская антропология 232
10.3. Человек как неудавшийся проект 243
10.4. Проблемы человеческой природы 252
Основные понятия 259
Контрольные вопросы 260
Глава 11. Человек и его ценности
11.1. Что такое ценность 261
11.2. Разнообразие ценностей в истории человечества 264
11.3. Общечеловеческие ценности 269
11.4. Ценностный вакуум 274
11.5. Ломка вековых ценностей 277
Основные понятия 283
Контрольные вопросы 283
Глава 12. Человек и техника
12.1. Техника как феномен 284
12.2. Оживить машину? 288
12.3. Идея сращивания жизни и конструкции 293
12.4. Преображенный человек 302
Основные понятия 306
Контрольные вопросы 306
Глава 13. Человек и история
13.1. Нужна ли людям история? 307
13.2. Альтернативность истории 322
13.3. Стадии исторического процесса 326
13.4. Идея прогресса 331
Основные понятия 335
Вопросы и задания 335
Глава 14. Человек и общество
14.1. Общество как феномен 338
14.2. Многообразие социальных обществ 345
14.3. Гражданское общество 353
14.4. Противоречия социальной жизни 365
Основные понятия 372
Вопросы и задания 372
Глава 15. Человек и культура
15.1. Многообразие определений культуры 375
15.2. Культура и цивилизация 381
15.3. Культура и природа 385
15.4. Типология культур 390
Основные понятия 404
Контрольные вопросы 404
Глава 16. Основные виды духовной культуры
16.1. Искусство 405
16.2. Мораль 410
16.3. Наука 416
Основные понятия 420
Вопросы и задания 421
Глава 17. Человек и религия
17.1. Духовный опыт как основа религии 422
17.2. Буддизм 427
17.3. Христианство 430
17.4. Ислам 435
17.5. Религия как явление мировой культуры 436
17.6. Свободолюбие на фоне религиозной волны 438
Основные понятия 439
Вопросы и задания 440
Глава 18. Формирование информационного общества
18.1. Информационное общество 441
18.2. Глобализм 448
18.3. Экономический кризис и его последствия 451
18.4. Философия и будущее человечества 469
Основные понятия 473
Вопросы и задания 473
Заключение 474
Литература 477