Отто фон Бисмарк
МЫСЛИ И ВОСПОМИНАНИЯ
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Государственное социально-экономическое издательство приступает к изданию «Библиотеки внешней политики». В эту серию будут включены мемуары видных политических деятелей и дипломатов, ряд работ по истории международных и дипломатических отношений, пособия по международному праву и руководства по дипломатической практике.
«Библиотека внешней политики» открывается изданием «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка (в трех томах).
Вслед за первым томом будут изданы остальные два тома.
В дальнейшем Издательство намечает выпустить следующие мемуары: Ллойд-Джордж «Правда о мирных договорах», Тардье «Мир», Эдуард Грэй «Двадцать пять лет», Ишии «Дипломатические комментарии», Черчилль «Мировой кризис», Соловьев «25 лет дипломатической службы 1893–1918 гг.», Камбон «Дипломат». Далее будут изданы «Документы» Лансинга, «Письма» Сольсбери, «Архив полковника Хауза», Десмонд «Пресса и мировая политика», Альдрованди Марескотти «Дипломатическая война», Криспи «Мемуары и документы», Хаяси «Секретные мемуары» и др.
По истории международных и дипломатических отношений в первую очередь будут изданы работы: Дебидур «История европейской дипломатии от Берлинского конгресса до 1916 г.», Зонтаг «История европейской дипломатии с 1871 по 1932 г.», Дрио «Восточный вопрос» и др.
Одновременно Издательство подготовляет к изданию несколько книг по дипломатической практике. Среди них в первую очередь будут изданы работы: Сатоу «Руководство к дипломатической практике», Оппенгейм «Руководство по дипломатии», Никольсон «Дипломатия» и др.
Издательство включает также в «Библиотеку внешней политики» ряд работ по международному праву, в частности «Международное право» Оппенгейма, «Система международного права» Листа.
Издательство ставит перед собою задачу ознакомить советского читателя и с другими мемуарами русских и иностранных дипломатов и политических деятелей, а также с наиболее интересными книгами по вопросам внешней политики и дипломатии.
Русский перевод первого тома «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка сверен по немецкому изданию: Otto Furst von Bismarck, Gedanken und Erinnerungen, Neue Ausgabe, Erster Band, Stuttgart und Berlin, 1924.
Отмеченные звездочкой (*) подстрочные примечания принадлежат Бисмарку. Необходимые для понимания текста слова, вставленные немецким издателем или редакцией русского перевода, заключены в квадратные скобки .
В переводе первого тома Бисмарка «Мысли и воспоминания» на русский язык принимали участие Н. С. Волчанская, Н. Г. Касаткина и О. В. Шаргородская.
Примечания составили В. В. Альтман и В. Д. Вейс.
В редактировании русского перевода первого тома «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка и примечаний к нему принимали участие доцент Института истории, философии и литературы имени Чернышевского Б. Г. Вебер и Э. И. Теумин.
БИСМАРК КАК ДИПЛОМАТ
(ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ)
«Мысли и воспоминания» Бисмарка - это не столько воспоминания, сколько мысли, изложением которых закончил свою продолжительную политическую жизнь один из крупнейших государственных деятелей Европы второй половины XIX века – Политические деятели дворянства и буржуазии, когда они составляют свои мемуары, преследуют обычно определенную, более или менее ясно выраженную цель. Одни пытаются задним числом свести счеты со своими политическими противниками; другие стремятся приоткрыть завесу над некоторыми дотоле неизвестными событиями, в которых они участвовали или к которым имели то или иное отношение; третьи хотят напомнить современникам и потомству о своих подлинных или мнимых подвигах и заслугах. Но все они прежде всего стремятся оправдать свою собственную политическую деятельность, показав в убедительном или привлекательном свете ее подлинные или позднее придуманные мотивы. С этой целью мемуаристы обычно замалчивают одни факты, излишне подчеркивают другие, пронизывают все определенной тенденцией и вдобавок пытаются всему этому придать черты достоверности и убедительности. Таким образом, мемуары - это прежде всего апологетический документ, где автор имеет возможность выступить в качестве своего собственного адвоката и судьи одновременно. Дело историка дать мемуарам критическую оценку.
«Мысли и воспоминания» Бисмарка - это не только апологетический документ. Это прежде всего политическое завещание основателя Германской империи, написанное, как гласит посвящение, «сынам и внукам для понимания прошлого и в поучение на будущее». Свои обширные, трехтомные воспоминания Бисмарк начал писать вскоре после вынужденной отставки в 1890 г. Уединившись в Саксонском лесу, в одном из своих имений, он вел оттуда борьбу против так называемого «нового курса», взятого молодым Вильгельмом II и новым канцлером Каприви. Охваченный тревогой за судьбы империи, в создании которой он принимал столь большое участие, обиженный своей отставкой, недовольный и фрондирующий, - он посвятил последние годы своей жизни составлению политического завещания. Оглядываясь назад, подводя итоги своей долголетней политической деятельности, Бисмарк пытался не только оправдать ее перед современниками, но и предостеречь, на основе собственного политического опыта, своих преемников от возможных ошибок. А опыт этот был огромен и многообразен.
Бисмарк прошел большую жизнь. Он родился в 1815 г. Европа в этом году окончательно сбросила с себя владычество Наполеона. На Венском конгрессе по-новому перекроили политическую карту европейского континента. Гнетущая реакция, воцарившаяся под эгидой Священного союза, стремилась преодолеть веяния Французской буржуазной революции XVIII века, пронесшиеся над миром. Реакция пыталась в самом зародыше задушить пробуждающееся национально-освободительное движение.
Бисмарк был современником ряда европейских революций, сам являлся участником - на стороне реакции - многих классовых битв. Бисмарк был современником всех войн, происходивших после низвержения Наполеона I, вплоть до конца XIX века. Он сам являлся активным организатором нескольких войн, в огне которых завершилось воссоединение Германии. Бисмарк родился на заре капиталистического развития Пруссии. Он умер, когда капитализм уже вступил в последнюю, империалистическую стадию развития, стадию загнивания, когда буржуазия из страха перед поднимающимся рабочим классом окончательно перешла в лагерь реакции и стала поддерживать те самые силы, против которых некогда боролась. Бисмарк умер в июле 1898 г., почти на самом рубеже нового века. Он умер тогда, когда разразилась война между молодой империалистической державой - США и старой колониальной державой - Испанией; эта война являлась предзнаменованием того - только впоследствии осмысленного - факта, что закончился один период новейшей истории - период завершения территориального раздела мира - и начался новый период - период передела мира путем империалистических войн. Вдохновитель и организатор борьбы против рабочего и социалистического движения, Бисмарк умер всего лишь за семь лет до того времени, когда на Востоке Европы вспыхнула в 1905 г. революционная зарница - предвестница победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Отто фон Бисмарк
Мысли и воспоминания
Глава 19 Шлезвиг-Гольштейн
Моим преемником в Париже был назначен граф Роберт фон дер Гольц, последовательно занимавший с 1855 г. посты посланника в Афинах, Константинополе и Петербурге. Я ожидал, что служба дисциплинирует его, что, перейдя от литературной деятельности к служебной, он станет практичнее, трезвее, что, наконец, назначение на самый важный в то время прусский дипломатический пост удовлетворит его честолюбие; но мои ожидания оправдались не сразу и не вполне. В конце 1863 г. я счел себя вынужденным объясниться с ним путем обмена письмами, которые, к сожалению, не вполне уцелели; у меня сохранился лишь отрывок его письма от 22 декабря, послужившего непосредственным поводом к этой переписке, в копии же моего ответа нехватает начала. Но даже и в таком виде этот ответ сохранил свою ценность как иллюстрация тогдашней обстановки и обусловленного ею развития событий.
«Берлин, 24 декабря 1863 г…Что касается датского вопроса, то недопустимо, чтобы у короля было два министра иностранных дел, т. е. чтобы человек, стоящий на важнейшем посту, в злободневном вопросе решающего значения защищал непосредственно перед королем политику, противоречащую политике министра. Нельзя еще более усиливать и без того чрезмерное трение нашей государственной машины. Я готов терпеть всякое возражение, если оно исходит из такого компетентного источника, каким являетесь вы; но официально я ни с кем не могу разделить обязанности королевского советника в этом вопросе, и если бы его величество предложил мне нечто подобное, мне пришлось бы выйти в отставку.
Я сказал это королю при чтении одного из ваших последних донесений: его величество нашел мою точку зрения естественной; и я не могу ее не придерживаться. Никто не ожидает от вас таких донесений, которые были бы только отражением взглядов министра; но ваши - это уже не донесения в обычном смысле слова; они носят характер министерских докладов; в них вы рекомендуете королю политику, противоположную той, какая принята им самим в совете со всем министерством и которой он следует вот уже месяц. Резкая, чтобы не сказать враждебная, критика этого решения является уже не донесением посланника, а как бы новой министерской программой.
Столь противоположные взгляды, не принося никакой пользы, могут, во всяком случае, принести вред, ибо они могут вызвать сомнения и нерешительность, а по моему мнению, любая политика лучше политики колебаний.
Я целиком возвращаю вам обвинение в том, что «весьма простая сама по себе проблема прусской политики» затемняется датским делом и туманными представлениями о нем. Вопрос сводится к тому, являемся ли мы великой державой или одним из союзных германских государств, и надлежит ли нам, в качестве первой, подчиняться самому монарху или же нами будут управлять профессора, окружные судьи и провинциальные болтуны, как это, конечно, допустимо во втором случае.
Погоня за призраком популярности «в Германии», которой мы занимаемся с сороковых годов, стоила нам нашего положения в Германии и в Европе. Нам не удастся восстановить его, если мы отдадимся на волю течения, надеясь в то же время управлять им; мы вернее достигнем цели, твердо став на собственные ноги и будучи прежде всего великой державой, а потом уже союзным государством. Австрия во вред нам всегда считала это правильным для себя и не откажется ради разыгрываемой ею комедии симпатий к Германии от своих союзов с прочими европейскими державами, если она вообще состоит с кем-либо в союзных отношениях. Если мы зайдем, по ее понятиям, слишком далеко, то она еще некоторое время будет делать вид, что продолжает итти вместе с нами, или будет, по крайней мере, заявлять об этом, но 20 процентов немцев в составе ее населения не могут в конечном счете заставить Австрию итти с нами вопреки ее собственным интересам. Она покинет нас при первом удобном случае и сумеет обеспечить своему [политическому] направлению надлежащее положение в Европе, как только мы свернем с этого пути. Политика Шмерлинга, подобие которой кажется вам идеалом для Пруссии, потерпела фиаско.
Наша политика, против которой вы так горячо восставали весной, вполне оправдала себя в польском вопросе, тогда как политика Шмерлинга принесла Австрии горькие плоды.
Разве не величайшая наша победа, что Австрия, два месяца спустя после предпринятой ею попытки реформы, радуется, когда об этом не вспоминают, что она шлет своим бывшим друзьям ноты, идентичные нашим, и вместе с нами грозно предупреждает свое любимое детище, большинство Союзного сейма, что она не потерпит засилья этого боль шинства? Мы добились нынешним летом уничтожения брегенц¬ ской коалиции , к чему тщетно стремились 12 лет. Австрия приняла нашу программу, над которой открыто издевалась в октябре прошлого года; вместо Вюрцбурга , она добивается союза с Пруссией, принимает нашу помощь, и если мы отвернемся от нее в настоящую минуту, то свергнем министерство.
До сих пор еще не было случая, чтобы венской политикой до такой степени руководили en gros et en detail [в общем и в частностях] из Берлина. Кроме того, у нас заискивает Франция; Флери предлагает больше того, на что может [пойти] король; в Лондоне и в Петербурге наш голос имеет такой вес, какого он не имел за все последние 20 лет; и все это через восемь месяцев после того, как вы предсказывали крайне опасную для нас изолированность в результате нашей польской политики. Если мы повернемся теперь спиной к великим державам и бросимся в объятия политики мелких государств, запутавшихся в сетях демократии ферейнов, то мы поставим этим монархию в самое жалкое положение и внутри и за пределами страны. Не мы, а нами руководили бы тогда; нам пришлось бы опираться на такие элементы, которыми мы не в состоянии овладеть и которые неизбежно враждебны нам; тем не менее мы должны были бы отдать себя на их гнев и милость.
Вы полагаете, что в «германском общественном мнении», в палатах, газетах и т. п. заключено нечто такое, что может поддержать нас и помочь нам в нашей политике, направленной на достижение единства и гегемонии. Я считаю это коренным заблуждением, продуктом фантазии. Мы укрепимся не на основе политики, опирающейся на палаты и прессу, а на основе великодержавной политики вооруженной руки, мы не располагаем излишком сил, чтобы растранжиривать их в ложном направлении на пустые фразы и Августенбурга. Вы преувеличиваете значение датского вопроса; вас ослепляет то, что этот вопрос стал общим боевым кличем демократии, которая руководит прессой и ферейнами и раздувает этот сам по себе не столь уж важный вопрос. Год тому назад кричали о двухгодичном сроке службы , восемь месяцев тому назад - о Польше , теперь- о Шлезвиг-Гольштейне. Припомните, как вы сами оценивали положение Европы летом. Вы боялись всевозможных опасностей для нас, вы не скрывали в Киссингене вашего мнения о несостоятельности нашей политики; разве со смертью датского короля все эти опасности внезапно исчезли и разве бок о бок с Пфордтеном, Кобургом и Августенбургом, опираясь на болтунов и аферистов из прогрессистской партии , мы внезапно оказались бы теперь достаточно сильными, чтобы бросить вызов всем четырем великим державам? Или эти державы стали вдруг так добродушны и бессильны, что мы, не опасаясь их, можем смело пойти на любые осложнения? Вы указываете, что если бы мы могли осуществить программу Гагерна без имперской конституции, то это было бы «изумительной» политикой. Я не вижу, как могли бы мы этого добиться, если бы нам пришлось побеждать Европу в союзе с вюрц¬ буржцами, находясь в зависимости от их поддержки. Одно из двух: либо другие правительства честно пришли бы нам на помощь, и борьба привела бы к тому, что в Германии прибавился бы еще один великий герцог , еще один вюрцбуржец, который, заботясь о своем вновь обретенном суверенитете, голосовал бы в Союзном сейме против Пруссии; либо же нам пришлось бы - и это более вероятно - вырвать почву из-под ног у наших союзников посредством имперской конституции и при этом рассчитывать все же на их верность. Если бы это не удалось, как приходится предполагать, мы оскандалились бы; если бы это удалось, мы достигли бы единства с имперской конституцией.
Вы говорите о государственном комплексе с 70-ю миллионами населения и миллионом солдат , о том, что, сплотившись, он должен противостоять Европе; следовательно, вы допускаете, что Австрия будет душой и телом предана политике, которая доставит гегемонию Пруссии; и все же вы ни в малой степени не доверяете государству, которое включает в себя 35 из этих 70 миллионов. Я также не доверяю ему; но я нахожу целесообразным, чтобы Австрия была в данное время заодно с нами; настанет ли когда-нибудь час разлуки и кто ее вызовет, - покажет будущее. Вы спрашиваете: когда же, наконец, нам придется воевать, на что нам реорганизация армии? А из ваших собственных донесений видно, насколько нужно Франции, чтобы весной была война, видна также возможность революции в Галиции. Россия держит наготове на 200 тысяч человек больше, чем ей нужно в Польше; между тем, у нее нет денег для необоснованных вооружений; следовательно, она ожидает, по всей вероятности, войны; я ожидаю войны в сочетании с революцией. Вы говорите, далее, что нам вовсе не угрожает война; я никак не могу согласовать это с вашими собственными донесениями за последние три месяца. При этом я вовсе не боюсь войны - как раз напротив; и в то же время я отношусь равнодушно к революционерам или консерваторам, вообще ко всякой фразе. Очень скоро вы, быть может, убедитесь, что война входит и в мою программу; но ваш путь, который ведет к ней, я считаю неправильным с государственной точки зрения. Если вы оказываетесь при этом заодно с Пфордтеном, Бейстом, Дальвигом и прочими нашими противниками разных наименований, то это показывает, что политика, которую вы защищаете, не революционная и не консервативная, а просто неправильная для Пруссии политика. Если энтузиазм пивных импонирует Лондону и Парижу, то это меня радует, это льет воду на нашу мельницу, но это еще не значит, что он импонирует и мне: он не даст нам в борьбе ни одного выстрела и мало денег. Вы называете лондонский договор революционным; трактаты, заключенные в Вене , были в десять раз революционнее и в десять раз несправедливее по отношению ко многим князьям, сословиям и государствам; европейское право создается именно европейскими трактатами. Однако если бы мы захотели приложить к ним мерку нравственности и справедливости, то пришлось бы пожалуй все их уничтожить.
О.БИСМАРК
МЫСЛИ И ВОСПОМИНАНИЯ
Перевод
под редакцией проф.
с немецкого А. С. ЕРУСАЛИМСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА - 1940
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Государственное социально-экономическое издательство приступает к изданию «Библиотеки внешней политики». В эту серию будут включены мемуары видных политических деятелей и дипломатов, ряд работ по истории международных и дипломатических отношений, пособия по международному праву и руководства по дипломатической практике.
«Библиотека внешней политики» открывается изданием «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка (в трех томах).
Вслед за первым томом будут изданы остальные два тома.
В дальнейшем Издательство намечает выпустить следующие мемуары: Ллойд-Джордж «Правда о мирных договорах», Тардье «Мир», Эдуард Грэй «Двадцать пять лет», Ишии «Дипломатические комментарии», Черчиль «Мировой кризис», Соловьев «25 лет дипломатической службы 1893-1918 гг.», Камбон «Дипломат». Далее будут изданы «Документы» Лансинга, «Письма» Сольсбери, «Архив полковника Хауза», Десмонд «Пресса и мировая политика», Альдрованди Марескотти «Дипломатическая война», Криспи «Мемуары и документы», Хаяси «Секретные мемуары» и др.
По истории международных и дипломатических отношений в первую очередь будут изданы работы: Дебидур «История европейской дипломатии от Берлинского конгресса до 1916 г.», Зонтаг «История европейской дипломатии с 1871 по 1932 г.», Дрио «Восточный вопрос» и др.
Одновременно Издательство подготовляет к изданию несколько книг по дипломатической практике. Среди них в первую очередь будут изданы работы: Сатоу «Руководство к дипломатической практике», Оп-пенгейм «Руководство по дипломатии», Никольсон «Дипломатия» и др.
Издательство включает также в «Библиотеку внешней политики» ряд работ по международному праву, в частности «Международное право» Оппенгейма, «Система международного права» Листа.
Издательство ставит перед собою задачу ознакомить советского читателя и с другими мемуарами русских и иностранных дипломатов и политических деятелей, а также с наиболее интересными книгами по вопросам внешней политики и дипломатии.
Русский перевод первого тома «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка сверен по немецкому изданию: Otto Furst von Bismarck, Gedanken und Erinnerungen, Neue Ausgabe, Erster Band, Stuttgart und Berlin, 1924.
Отмеченные звездочкой (*) подстрочные примечания принадлежат Бисмарку. Необходимые для понимания текста слова, вставленные немецким издателем или редакцией русского перевода, заключены в квадратные скобки .
В переводе первого тома Бисмарка «Мысли и воспоминания» на русский язык принимали участие Н. С. Волчан-ская, Н. Г. Касаткина и О. В. Шаргородская.
Примечания составили В. В. Альтман и В. Д. Вейс.
В редактировании русского перевода первого тома «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка и примечаний к нему принимали участие доцент Института истории, философии и литературы имени Чернышевского Б. Г. Вебер и Э. И. Теумин.
БИСМАРК КАК ДИПЛОМАТ
(ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ)
«Мысли и воспоминания» Бисмарка - это не столько воспоминания, сколько мысли, изложением которых закончил свою продолжительную политическую жизнь один из крупнейших государственных деятелей Европы второй половины XIX векаПолитические деятели дворянства и буржуазии, когда они составляют свои мемуары, преследуют обычно определенную, более или менее ясно выраженную цель. Одни пытаются задним числом свести счеты со своими политическими противниками; другие стремятся приоткрыть завесу над некоторыми дотоле неизвестными событиями, в которых они участвовали или к которым имели то или иное отношение; третьи хотят напомнить современникам и потомству о своих подлинных или мнимых подвигах и заслугах. Но все они прежде всего стремятся оправдать свою собственную политическую деятельность, показав в убедительном или привлекательном свете ее подлинные или позднее придуманные мотивы. С этой целью мемуаристы обычно замалчивают одни факты, излишне подчеркивают другие, пронизывают все определенной тенденцией и вдобавок пытаются всему этому придать черты достоверности и убедительности. Таким образом, мемуары - это прежде всего апологетический документ, где автор имеет возможность выступить в качестве своего собственного адвоката и судьи одновременно. Дело историка дать мемуарам критическую оценку.
«Мысли и воспоминания» Бисмарка - это не только апологетический документ. Это прежде всего политическое завещание основателя Германской империи, написанное, как гласит посвящение, «сынам и внукам для понимания прошлого и в поучение на будущее». Свои обширные, трехтомные воспоминания Бисмарк начал писать вскоре после вынужденной отставки в 1890 г. Уединившись в Саксонском лесу, в одном из своих имений, он вел оттуда борьбу против так называемого «нового курса», взятого молодым Вильгельмом II и новым канцлером Каприви. Охваченный тревогой за судьбы империи,
в создании которой он принимал столь большое участие, обиженный своей отставкой, недовольный и фрондирующий, -он посвятил последние годы своей жизни составлению политического завещания . Оглядываясь назад, подводя итоги своей долголетней политической деятельности, Бисмарк пытался не только оправдать ее перед современниками, но и предостеречь, на основе собственного политического опыта, своих преемников от возможных ошибок. А опыт этот был огромен и многообразен.
Бисмарк прошел большую жизнь. Он родился в 1815 г. Европа в этом году окончательно сбросила с себя владычество Наполеона. На Венском конгрессе по-новому перекроили политическую карту европейского континента. Гнетущая реакция, воцарившаяся под эгидой Священного союза 2 , стремилась преодолеть веяния Французской буржуазной революции XVIII века, пронесшиеся над миром. Реакция пыталась в самом зародыше задушить пробуждающееся национально-освободительное движение.
Бисмарк был современником ряда европейских революций, сам являлся участником - на стороне реакции - многих классовых битв. Бисмарк был современником всех войн, происходивших после низвержения Наполеона I, вплоть до конца XIX века. Он сам являлся активным организатором нескольких войн, в огне которых завершилось воссоединение
Германии. Бисмарк родился на заре капиталистического развития Пруссии. Он умер, когда капитализм» уже вступил в последнюю, империалистическую стадию развития, стадию загнивания, когда буржуазия из страха перед поднимающимся рабочим классом окончательно перешла в лагерь реакции и стала поддерживать те самые силы, против которых некогда боролась. Бисмарк умер в июле 1898 г., почти на самом рубеже нового века. Он умер тогда, когда разразилась война между молодой империалистической державой - США и старой колониальной державой - Испанией; эта война являлась предзнаменованием того - только впоследствии осмысленного - факта, что закончился один период новейшей истории - период завершения территориального раздела мира - и начался новый период - период передела мира путем империалистических войн. Вдохновитель и организатор борьбы против рабочего и социалистического движения, Бисмарк умер всего лишь за семь лет до того времени, когда на Востоке Европы вспыхнула в 1905 г. революционная зарница - предвестница победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Отто фон Бисмарк в конце жизни написал книгу «Мысли и воспоминания», которая должна быть на столе у любого дипломата. Кто пользуется его советами?
На экстренном заседании Совета безопасности ООН 26 сентября произошло знаменательное событие. Во время выступления представителя Сирии представители США, Великобритании и Франции демонстративно покинули зал заседаний. Это означает смерть дипломатии. Организация объединённых наций задумывалась как место для диалога, но диалог невозможен, если одна из сторон не желает слушать другую.
un.org
Золотым веком дипломатии по праву можно считать XIX век, а лучшим представителем этого века, безусловно, является канцлер Германии Отто фон Бисмарк. По выходе в отставку Бисмарк написал мемуары, в которых он рассказывает о своём опыте дипломатической службы и высказывает очень ценные мысли о дипломатическом искусстве. Неудивительно, что свою книгу он озаглавил «Мысли и воспоминания» , ибо мыслей там больше, чем воспоминаний.
Глядя на демарш представителей трёх западных держав, вспоминается цитата из книги Бисмарка, которую надо бы отлить в бронзе и повесить в кабинетах всех министров иностранных дел. В этой цитате отражено не только кредо самого железного канцлера, но и дан завет всем дипломатам на все века. Позволю себе привести эти слова полностью:
Из письма к Герлаху:
Мое понятие о долге не позволяет мне оправдывать ни в себе, ни в других проявлений симпатий и антипатий к иностранным державам и лицам при исполнении служебных обязанностей на поприще внешней политики, ибо в этом таится зародыш неверности по отношению к монарху или стране, которой мы служим, в особенности если начинают ставить в зависимость от этого уже существующие дипломатические отношения и поддержание согласия в мирное время; тут уж, по-моему, прекращается всякая политика, а действует просто личный произвол. Подчинять интересы отечества личным чувствам любви или ненависти к чужому не в праве, по моему убеждению, даже король; однако он несет ответственность перед Богом, а не передо мною, поэтому я не касаюсь этого вопроса.
Франкфурт, 2 мая 1857
Можно понять неприязнь Вашингтона, Лондона и Парижа по отношению к Башару Асаду и его представителю в ООН, но нельзя ничем оправдать то, что свою неприязнь представители Запада ставят выше всего. Можно понять их бешенство от того, что спустя пять лет ненавистный Западом Асад до сих пор жив и до сих пор служит своей стране на посту президента, а верная ему армия отражает атаки и террористов, и вооружаемой Западом т.н. оппозиции. Но нельзя оправдать того, что они дали волю своей страсти в месте, предназначенном для того, чтобы слушать даже то, что неприятно.
Кстати, назначение истеричной Саманты Пауэр представителем США в ООН говорит о том, что в США отсутствует культура и школа дипломатии. Впрочем, к этой мысли приводит и назначения послов в разных странах и их беззастенчивые вмешательства во внутренние дела этих стран. Единственное, что может отчасти оправдать Вашингтон, это относительная молодость США на внешнеполитической арене.
kp.ru
Дипломатией Америка серьёзно занялась только во время Второй мировой войны, а особенно после неё в период Холодной войны. США упустили шанс ядерного разгрома СССР, когда у Советского Союза ещё не было атомного оружия и средств его доставки. С достижением же ядерного паритета американцам пришлось учиться договариваться. Блестящим экзаменом на эту способность стал Карибский кризис. К счастью для всего мира, Хрущёв и Кеннеди договорились.
После распада Советского Союза Соединённые Штаты остались единственной сверхдержавой и, видимо, в Вашингтоне решили, что если сила есть, ума не надо. Вся американская дипломатия в постсоветскую эпоху строилась на бескомпромиссном навязывании другим американского варианта под угрозой силового решения разногласий, создаваемых, между прочим, самими же Штатами на пустом месте.
И, вдруг, случилось непредвиденное. Россия, которую все списали со счетов, возродилась и стала отстаивать свои национальные интересы. С Россией сложно разговаривать с позиции силы, а, значит, нужно договариваться и находить компромиссы, от чего Вашингтон за время своей гегемонии совершенно отвык. Отсюда и бешенство в осознании своего бессилия. Можно же вспомнить и предыдущий эпизод, когда Саманта Пауэр покинула своё место в Совбезе во время доклада представителя России и пошла общаться с журналистами.
Единственный представитель американской дипломатии, который иногда ведёт себя адекватно - это Джон Керри. Но Керри принадлежит к старшему поколению, молодость которого пришлась на холодную войну. Уроки советско-американской дипломатии он усваивал на опыте. Впрочем, и ему не мешает перечитать «Мысли и воспоминания» Отто фон Бисмарка и вспомнить, что политика - это искусство возможного, искусство приспосабливаться к обстоятельствам и извлекать пользу из всего - даже из того, что претит. Ну а президент РФ Владимир Путин и наш министр иностранных дел Сергей Лавров наглядно показывают, что они прекрасно усвоили мудрость железного канцлера.
Евгений Сизов
МЫСЛИ И ВОСПОМИНАНИЯ
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Государственное социально-экономическое издательство приступает к изданию «Библиотеки внешней политики». В эту серию будут включены мемуары видных политических деятелей и дипломатов, ряд работ по истории международных и дипломатических отношений, пособия по международному праву и руководства по дипломатической практике.
«Библиотека внешней политики» открывается изданием «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка (в трех томах).
Вслед за первым томом будут изданы остальные два тома.
В дальнейшем Издательство намечает выпустить следующие мемуары: Ллойд-Джордж «Правда о мирных договорах», Тардье «Мир», Эдуард Грэй «Двадцать пять лет», Ишии «Дипломатические комментарии», Черчилль «Мировой кризис», Соловьев «25 лет дипломатической службы 1893–1918 гг.», Камбон «Дипломат». Далее будут изданы «Документы» Лансинга, «Письма» Сольсбери, «Архив полковника Хауза», Десмонд «Пресса и мировая политика», Альдрованди Марескотти «Дипломатическая война», Криспи «Мемуары и документы», Хаяси «Секретные мемуары» и др.
По истории международных и дипломатических отношений в первую очередь будут изданы работы: Дебидур «История европейской дипломатии от Берлинского конгресса до 1916 г.», Зонтаг «История европейской дипломатии с 1871 по 1932 г.», Дрио «Восточный вопрос» и др.
Одновременно Издательство подготовляет к изданию несколько книг по дипломатической практике. Среди них в первую очередь будут изданы работы: Сатоу «Руководство к дипломатической практике», Оппенгейм «Руководство по дипломатии», Никольсон «Дипломатия» и др.
Издательство включает также в «Библиотеку внешней политики» ряд работ по международному праву, в частности «Международное право» Оппенгейма, «Система международного права» Листа.
Издательство ставит перед собою задачу ознакомить советского читателя и с другими мемуарами русских и иностранных дипломатов и политических деятелей, а также с наиболее интересными книгами по вопросам внешней политики и дипломатии.
Русский перевод первого тома «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка сверен по немецкому изданию: Otto Furst von Bismarck, Gedanken und Erinnerungen, Neue Ausgabe, Erster Band, Stuttgart und Berlin, 1924.
Отмеченные звездочкой (*) подстрочные примечания принадлежат Бисмарку. Необходимые для понимания текста слова, вставленные немецким издателем или редакцией русского перевода, заключены в квадратные скобки .
В переводе первого тома Бисмарка «Мысли и воспоминания» на русский язык принимали участие Н.С. Волчанская, Н.Г. Касаткина и О.В. Шаргородская.
Примечания составили В.В. Альтман и В.Д. Вейс.
В редактировании русского перевода первого тома «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка и примечаний к нему принимали участие доцент Института истории, философии и литературы имени Чернышевского Б.Г. Вебер и Э.И. Теумин.
БИСМАРК КАК ДИПЛОМАТ
(ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ)
«Мысли и воспоминания» Бисмарка - это не столько воспоминания, сколько мысли, изложением которых закончил свою продолжительную политическую жизнь один из крупнейших государственных деятелей Европы второй половины XIX века – Политические деятели дворянства и буржуазии, когда они составляют свои мемуары, преследуют обычно определенную, более или менее ясно выраженную цель. Одни пытаются задним числом свести счеты со своими политическими противниками; другие стремятся приоткрыть завесу над некоторыми дотоле неизвестными событиями, в которых они участвовали или к которым имели то или иное отношение; третьи хотят напомнить современникам и потомству о своих подлинных или мнимых подвигах и заслугах. Но все они прежде всего стремятся оправдать свою собственную политическую деятельность, показав в убедительном или привлекательном свете ее подлинные или позднее придуманные мотивы. С этой целью мемуаристы обычно замалчивают одни факты, излишне подчеркивают другие, пронизывают все определенной тенденцией и вдобавок пытаются всему этому придать черты достоверности и убедительности. Таким образом, мемуары - это прежде всего апологетический документ, где автор имеет возможность выступить в качестве своего собственного адвоката и судьи одновременно. Дело историка дать мемуарам критическую оценку.
«Мысли и воспоминания» Бисмарка - это не только апологетический документ. Это прежде всего политическое завещание основателя Германской империи, написанное, как гласит посвящение, «сынам и внукам для понимания прошлого и в поучение на будущее». Свои обширные, трехтомные воспоминания Бисмарк начал писать вскоре после вынужденной отставки в 1890 г. Уединившись в Саксонском лесу, в одном из своих имений, он вел оттуда борьбу против так называемого «нового курса», взятого молодым Вильгельмом II и новым канцлером Каприви. Охваченный тревогой за судьбы империи, в создании которой он принимал столь большое участие, обиженный своей отставкой, недовольный и фрондирующий, - он посвятил последние годы своей жизни составлению политического завещания. Оглядываясь назад, подводя итоги своей долголетней политической деятельности, Бисмарк пытался не только оправдать ее перед современниками, но и предостеречь, на основе собственного политического опыта, своих преемников от возможных ошибок. А опыт этот был огромен и многообразен.
Бисмарк прошел большую жизнь. Он родился в 1815 г. Европа в этом году окончательно сбросила с себя владычество Наполеона. На Венском конгрессе по-новому перекроили политическую карту европейского континента. Гнетущая реакция, воцарившаяся под эгидой Священного союза, стремилась преодолеть веяния Французской буржуазной революции XVIII века, пронесшиеся над миром. Реакция пыталась в самом зародыше задушить пробуждающееся национально-освободительное движение.
Бисмарк был современником ряда европейских революций, сам являлся участником - на стороне реакции - многих классовых битв. Бисмарк был современником всех войн, происходивших после низвержения Наполеона I, вплоть до конца XIX века. Он сам являлся активным организатором нескольких войн, в огне которых завершилось воссоединение Германии. Бисмарк родился на заре капиталистического развития Пруссии. Он умер, когда капитализм уже вступил в последнюю, империалистическую стадию развития, стадию загнивания, когда буржуазия из страха перед поднимающимся рабочим классом окончательно перешла в лагерь реакции и стала поддерживать те самые силы, против которых некогда боролась. Бисмарк умер в июле 1898 г., почти на самом рубеже нового века. Он умер тогда, когда разразилась война между молодой империалистической державой - США и старой колониальной державой - Испанией; эта война являлась предзнаменованием того - только впоследствии осмысленного - факта, что закончился один период новейшей истории - период завершения территориального раздела мира - и начался новый период - период передела мира путем империалистических войн. Вдохновитель и организатор борьбы против рабочего и социалистического движения, Бисмарк умер всего лишь за семь лет до того времени, когда на Востоке Европы вспыхнула в 1905 г. революционная зарница - предвестница победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Бисмарк, таким образом, прошел очень большую жизнь, и даже простое повествование о всех событиях его времени представляло бы несомненный интерес. Но Бисмарк был не только свидетелем, но и активным участником многих крупнейших политических событий, в особенности второй половины XIX столетия. Его историческую роль кратко, но ярко и предельно точно обрисовал Ленин в следующих словах: «Бисмарк сделал по-своему, по-юнкерски, прогрессивное историческое дело». «Объединение Германии было необходимо... Когда не удалось объединение революционное, Бисмарк сделал это контрреволюционно, по-юнкерски» . Этого воссоединения Германии Бисмарк добился путем войн - сначала с Данией (1864 г.), потом с Австрией (1866 г.), наконец, с Францией (1870-1871 гг.), - и в последние годы своей жизни он не без гордости отмечал, что на его совести лежат три войны и восемьдесят тысяч жизней, скрепивших своею кровью фундамент воссоединенной Германской империи. Уже в организации и в проведении этих войн раскрылся его несомненный талант политика и дипломата.
Дипломатические способности Бисмарка обнаружились не сразу. На пути к политической и дипломатической карьере, о которой он начал уже рано мечтать, лежал ряд препятствий. В семье Бисмарка не было никаких традиций дипломатической службы. Его отец, Фердинанд Бисмарк, был типичный остэльбский юнкер, ничем не выделявшийся среди представителей своего класса. Он хозяйствовал в своем родовом имении Шенгаузен, по-видимому, не очень удачно. В руководящих бюрократических кругах иностранного ведомства довольно презрительно относились к отпрыскам старомодного провинциального юнкерства и не слишком охотно допускали их на дипломатическую службу. Бисмарк впоследствии жаловался, что в дни его молодости наиболее крупные дипломатические посты в Пруссии занимали люди, носившие иностранные фамилии, а если встречались немцы, то чаще всего непрусского происхождения. Более всего ценилось отличное знание французского языка, и впоследствии Бисмарк с горечью писал, что владение этим языком хотя бы в объеме знаний обер-кельнера давало значительные преимущества в смысле продвижения по должности на дипломатической службе. Семейные традиции скорее могли склонить молодого Бисмарка к мысли о военной карьере. На протяжении последних трех столетий предки Бисмарка принимали участие во всех войнах против Франции. Его отец вместе с шестью другими родственниками участвовал в войнах с Наполеоном. Впоследствии Бисмарк неоднократно высказывал сожаление, что не выбрал карьеры военного. Он винил в этом свою мать, вышедшую из чиновничьей, профессорской семьи; в качестве бюргерки она не разделяла военных склонностей молодого юнкера и предпочитала видеть своего сына преуспевающим на дипломатическом поприще. По-видимому, под ее влиянием молодой Бисмарк, окончив сначала школу, а затем проучившись правоведению в Геттингенском и в Берлинском университетах, и начал стучаться в двери дипломатического ведомства. Встретив там более чем холодный прием и не имея поддержки со стороны необходимых в таких случаях влиятельных тетушек или бабушек, Отто Бисмарк вынужден был добиваться своей цели окольным путем; он поступил в чиновники судебного, а затем административного ведомства. Служба вскоре начала его тяготить. Его огромное, рано пробудившееся честолюбие не позволяло ему примириться с подчиненным положением. После некоторых столкновений с начальством он отказался от должности. Молодого юнкера потянуло в свое имение. В 1839 г. он получил от своего отца в управление имение в Померании и на этом поприще добился значительных успехов. Революция, вспыхнувшая в марте 1848 г., застала его в имении Шенгаузен преуспевающим помещиком, сумевшим неплохо использовать новшества, внесенные в сельское хозяйство агрохимией Либиха.
