И - имеет свои собственные свойства. Мы думаем об Ignatia, когда находим элементы мышечной спастики или истерии при состоянии горя. Чаще всего Ignatia назначается женщинам, хотя и не обязательно только им. Хотя и встречаются случаи истинной конституции типа Ignatia, но в большинстве случаев применения Ignatiа мы увидим, что «слой» Ignatia располагается на «поверхности» другого средства, возникший в результате перенесенного горя или череды несчастий. Этот факт привел многих авторов к заключению, что Ignatia - это кратковременное или поверхностное средство. Конечно, это справедливо, что для тех случаев, когда перенесенное горе вызвало появление патологических изменений в тканях, а не возникновение функциональных расстройств, мы предпочтем назначение средств, подобных Natrum Muriaticum или . Однако, как вы увидите ниже, Ignatia охватывает множество специфических телесных заболеваний, некоторые из которых могут оказаться достаточно серьезными, особенно если они имеют отношение к неврологической сфере.
Ignatia - это тип романтика и идеалиста во всех своих взаимоотношениях с миром. Для пациентки Ignatia характерна повышенная эмоциональность, которая делает ее практически предрасположенной к разочарованиям. Разочарования часто оставляют у пациента чувство горечи, случается даже, что у него буквально застывают эмоции. Чувства пациента Ignatia очень легко задеть. И все же ему трудно или даже абсолютно невозможно эмоциональное реагирование. Вместо этого эмоции остаются загнанными внутрь, и часто этот «эмоциональный спазм» заставляет его занять оборонительную позицию, и тогда пациент может стать подозрительным, или вести себя невежливо, или даже вызывающе по отношению к врачу.
Как мы отмечали раньше, Ignatia часто назначается после острого горя. Глубокое горе и тоска, запертые в сердце пациента Ignatia, могут оказаться огромными и нестерпимыми. Конечно, горе само по себе - это еще не патология. Мы назначаем Ignatia только в том случае, когда пациент «увяз» в своем горе, или его переживание продолжается слишком долго, или приводит к развитию какого-либо заболевания.
СОЗНАНИЕ
* Болезни после перенесенного горя (переживаний, огорчений) - головная боль, аменорея, хорея и др.
* Болезни после романтических разочаровании.
* Его чувства легко ранить; очень легко обижается.
* Вздыхает, особенно часто встречается у пожилых пациентов, часто - громкие вздохи.
Желая не заплакать, хнычет.
Отвращение к утешению.
Бурные переживания с взаимными обвинениями.
Ревность.
Чередование настроения - то смеется, то плачет ( , . ).
* Истерия или симптомы истерии, например онемение, парестезии, паралич и пр.
* Боится птиц или цыплят. Клаустрофобия.
Желание и улучшение состояния от путешествий.
Полная беззащитность и сильная обидчивость, грубый или подозрительный, и во всем сомневающийся пациент.
ОБЩИЕ
Общее или местное недомогание, лучше когда путешествует.
Общее ухудшение от сладкого ().
Противоречивые симптомы: воспаление суставов - легче при надавливании; боль в горле - лучше, когда глотает и др.
Отвращение к табачному дыму или ухудшение от пребывания в накуренной комнате:
Улучшение состояния во время дождя.

НЕРВНАЯ СИСТЕМА
Тики, подергивания, спазмы, особенно сильно проявляются после переживаний.
Судороги. Малый эпилептический припадок. Энцефалит. Хорея.
Истерический паралич или анестезия.
ГОЛОВА
* Потеет только лицо; пот сначала на лице или губах.
Головная боль после горя.
Головная боль с болью как будто «в голову забивают гвоздь».
Апопеция, особенно после перенесенного горя ().
Гирсутизм.
Прикусывает язык или внутреннюю поверхность щеки, когда говорит или жует.
* Ком в горле.
ЖЕЛУДОЧНО-КИШЕЧНЫЙ ТРАКТ
Пристрастие к: сыру. Фруктам.
Отвращение к: * фруктам.
Булимия.
Пароксизмы икоты.
Спазмы прямой кишки, трещина ануса, геморрой, выпадение.
Ощущение кочерги или ножа в прямой кишке.
ГРУДЬ
* Непреодолимый приступ кашля без признаков наличия заболевания.
* Вздохи. Зевание.
Ощущение сжатия или тяжести в груди с одышкой.
Сердцебиение от переживаний ().
МЫШЦЫ И КОСТИ
Спазмы мышц спины, особенно после переживаний.
Артриты.
Спазмы или тянущие боли.
СОН
Бессонница или, что более свойственно, сонливость после перенесенных переживаний.
Сны о воде или о волнах, смыкающихся над ней.
КЛИНИЧЕСКАЯ КАРТИНА
Артриты. Аритмия. Астма. Булимия. Хорея. Синдром хронической усталости. Кашель. Депрессия. Энцефалит. Болезни, возникающие под влиянием окружающей среды. Истерический комок в горле. Головная боль. Гирсугизм. Истерия или извращенные реакции. Боль в пояснично-крестцовой области.
Мигрень. Тучность. Спазмы в прямой кишке. Трещина ануса. Выпадение прямой кишки. Спазмы. Тики.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Nut-М, Sulph, Calc, Sep, Apis.
НЕСОВМЕСТИМЫЕ Nux-V.
СРАВНИ
Nux-V - Спазмы, спастические сокращения мышц и тики, чувствительность к критике, ревность, заболевания прямой кишки, запор.
Nat-М - Недомогания от горя и разочарований в любви, истерия, отвращение к утешению, истерический комок в горле, вздыхает, боли в спине.

Ignatia является по преимуществу лекарством для нервной системы.

I. ПРЕОБЛАДАЮЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Их нам известны четыре:

— непостоянство
— повышенная чувствительность нервной системы
— парадоксальность и противоречивость проявлений
— нервная тревога, тоска

1. НЕПОСТОЯНСТВО (ИЗМЕНЧИВОСТЬ)

В картине типа Ignatia преобладает необычайная подвижность всех проявлений. Ничто у больного не является стойким при типе Ignatia. Никогда нельзя быть у него уверенным в завтрашнем дне и даже в следующем часе. И тот субъект, который представляется вам в состоянии полного отчаяния (на вид крайне тяжелого), может через несколько минут после этого выглядеть полностью благополучным, даже эйфоричным и веселым.

Все решительно проявления (психические, биологические, физические, чувствительные) при типе Ignatia представляются нам снабженными необычной подвижностью. "Изменчивое настроение" является существенной характеристикой больного (чаще больной), внезапно переходящего от самой глубокой грусти к самому ликующему веселью. Но что является характерным для этого типа, это то, что в каждом из этих своих состояний, при всем их чередовании, больной остается вполне искренним (и именно это в нем привлекательно), в равной мере и тогда, когда он печален и отчаивается, и тогда, когда он весел и полон энтузиазма.

Все болезненные ощущения типа Ignatia появляются внезапно и чаще всего исчезают тоже резко.

Изменчивость при типе Ignatia не следует смешивать с вариабельностью симптомов, обнаруживаемой при типе Pulsatilla . В Материи медике на этот счет говорится: при типе Pulsatilla все изменчиво, все вариабельно. Так же обстоит дело и при типе Ignatia. Но в этом последнем случае преобладает изменчивость постоянная, тогда как тип Pulsatilla характеризуется вариабельностью в таких пределах, какие вполне определены. Когда такой субъект (грустный и покорившийся) молча плачет, вы можете у него вызвать внезапно каким-нибудь жестом или замечанием улыбку, мелькающую среди слез (но это еще не обязательно сопровождается переломом в настроении, столь типичным для субъектов типа Ignatia). Если боли при типе Pulsatilla тоже блуждают, как и боли при типе Ignatia, если они тоже появляются внезапно, они никогда не исчезают таким же способом, внезапно. Напротив, при типе Pulsatilla боли исчезают постепенно. Господствует в отношении вариабельности симптомов типа Pulsatilla не столько состояние нервной системы, сколько состояние циркуляции, расстроенного кровообращения (венозная конгестия, цианоз конечностей, пальпитации, недостаточность и запаздывание менструаций). Таковы неизменные признаки изменчивости при типе Pulsatilla. Между тем, при типе Ignatia никакой упорядоченности в изменчивости не намечается, все симптомы могут меняться буквально поминутно: изменчивость всех расстройств при типе Ignatia весьма значительна и лишена регулярности.

С другой стороны, в происхождении вариабельности тех расстройств, какие может обнаружить субъект типа Pulsatilla, всегда можно найти указания на туберкулиновую интоксикацию. Что же касается изменчивости при типе Ignatia, то здесь вместо туберкулинового состояния интоксикации или состояния аутоинтоксикации, мы чаще всего находим своего рода обостренную нервную систему, издерганную антигигиеническим образом жизни и нервную повышенную чувствительность, являющуюся результатом тех инцидентов и происшествий, к изучению которых мы приступим ниже.

Изменчивость при типе Ignatia всегда проявляется "пароксизмами" (с крайностями). Больной не просто утомлен, он глубоко удручен и подавлен; он не просто грустен, а глубоко опечален. А потом внезапно, уже через час, он наоборот, оказывается очень возбужденным и очень веселым. Всеми его переменами руководит повышенная чувствительность нервной системы; та самая повышенная чувствительность, которая является "второй доминантой" данного средства (типа).

2. ПОВЫШЕННАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Боли всегда "живы", всегда "остры". Субъект типа Ignatia всегда реагирует крайними образами, обнаруживая значительно повышенную чувствительность к боли (хорошо известную дантистам! Они знают, что когда им попадается такой субъект, у которого отмечается крайняя чувствительность эмали, лучшим средством, которое позволит довести до конца намеченную манипуляцию на зубах, и притом не причиняя большого беспокойства также и больному, является Ignatia).

Можно указать еще несколько средств (типов), характеризующихся повышенной чувствительностью к боли. Таковы Aconitum , Chamomilla , Coffea. При типе Aconitum налицо имеется тревога и боязнь смерти. Больной ощущает свои симптомы с остротой, значительно превышающей обычную у других субъектов, и эта его острота восприятия сопровождается тревогой, беспокойством. Он говорит: "Мое состояние крайне тяжелое, если вы мне не поможете, я не выдержу, я умру". Субъект типа Chamomilla обнаруживает повышенную чувствительность к боли, но одновременно также и вазомоторные расстройства: например, одна щека у него красная, а другая бледная, у него сильно потеет голова и имеется значительное возбуждение. Повышенная чувствительность при типе Coffea сопровождается бессонницей; больной непрестанно думает о разных вещах, идеи у него в мозгу чередуются с неслыханной быстротой (все же это не та "скачка идей", какая отмечается при маниакальном состоянии. У субъекта типа Coffea имеет место вполне упорядоченное, но, конечно, в конце концов утомительное для него ускорение процессов мышления, чем нередко злоупотребляют люди, занимающиеся умственным трудом, доводя себя до истощения избыточным и частым использованием той повышенной работоспособности, какую создает кофе и какую выносить можно лишь с перерывами и не слишком часто).

Боли типа Ignatia сильны и остры, но возникают они в своеобразных местах, небольших и ограниченных. Правда, в Материи медике по этому поводу не говорят "словно эти места можно покрыть пальцем"; такое определение сохраняют для болей типа Kali bichromicum. Действительно, в обоих этих случаях имеет место одна и та же характеристика: ограниченная боль в таких местах, какие можно полностью покрыть не ладонью, а кончиком одного пальца. Но в то время, как при типе Kali bichromicum боль определяется каким-то болезненным изменением (неврит или изъязвление), при типе Ignatia боль определяется онемением чувствительным: обычно это боли невралгические, нестойкие, они возникают, проходят и вновь возвращаются, но всегда обнаруживают одну и ту же характеристику: изменчивость, нестойкость. Однако некоторой регулярностью такие боли все же обладают: они всегда возвращаются в один и тот же час.

Эта регулярность в дальнейшем может заставить подумать о типе Cedron, для которого типично то, что боли обнаруживают стойкое почасовое расписание, приходят точно через день и всегда возникают в одном и том же месте. Например, это могут быть невралгии надглазничные или височные (обычно более выраженные слева). Возникают они в 18 или 19 часов, в 3 часа ночи — но всегда в одно и то же время.

Так же обстоит и с болями типа Ignatia. В течение 2-3 недель, в определенный час, больной страдает невралгией. Если вы не находите у него малярийного анамнеза, не находите специфических признаков Cedron, думайте о типе Ignatia. Особенно, если боль достигает своего максимума внезапно и исчезает так же быстро, как появилась.

Если боли типа Ignatia обнаруживают регулярность в своем почасовом расписании, они не обнаруживают никакой регулярности в своей локализации. Это боли блуждающие, они гуляют по всем областям тела. Вот почему их нередко сравнивают с блуждающими болями типа Pulsatilla или Kali bichromicum.

Но при Pulsatilla токсическая причина (недостаточность венозного кровообращения) по своей причине туберкулинична; в случае Kali bichromicum она заключается в болезненном изменении (морфологическом), всегда отсутствующем при типе Ignatia, при котором имеет место одна лишь невралгия. Не будем забывать о том, что эта невралгия появляется и исчезает внезапно. Таковы также боли типов Belladonna и Magnesium phosphoricum.

Резюмируя, скажу, что боли типа Ignatia являются по существу своему невралгическими, проявляются в форме болезненных точек (нередко блуждающих); всегда парадоксальны по своей форме и даже противоречивы (обычным представлениям).

3. ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ И ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ

Это очень важная характеристика данного средства (типа), которую надлежит хорошо понимать. Например, все расстройства типа Ignatia улучшаются от того, что у других ("нормальных") больных обычно вызывает ухудшение. Хочется сказать, что модальности при типе Ignatia обратны нормальным для прочих больных. Например, если у субъекта шум (жужжание) в ушах, он получает облегчение от шума в окружении или от музыки; если он страдает ангиной, ему становится хуже в промежутки между приемами пищи, но становится лучше при глотании жидкостей, а еще лучше при глотании плотной пищи. Если у больного имеются тошноты, они облегчаются от приема пищи. Нам хорошо известна парадоксальная диспепсия больного типа Ignatia. Он хорошо переносит основательный обед с разными деликатесами (омары, роскошные блюда и т.п.), а простой обед с овощами и мучными изделиями переносится плохо. Если больной страдает при дефекации, боли у него оказываются более выраженными при мягком стуле и наоборот, менее выражены при твердом стуле. При наличии геморроидальных узлов больной меньше страдает при ходьбе, тогда как обычно страдающий геморроем получает ухудшение при движении. Наконец, отметим судорожный кашель больного типа Ignatia, наступающий в тот или иной момент суток: чем больше больной кашляет, тем больше ему хочется кашлять (и потому субъекту типа Ignatia иногда удается прекратить затянувшийся приступ кашля, а также судорожной икоты, если ему удастся усилием воли удержаться на некоторое время от кашля или икоты).

4. НЕРВНАЯ ТРЕВОГА, ТОСКА

Субъект типа Ignatia по существу эмоционален. Тревога мешает ему говорить. Субъект типа Ignatia, войдя в кабинет врача, не в состоянии легко выражаться и изложить свои жалобы по причине этого бесконечного возбуждения эмоций.

Когда его одолевает тревога, он не может оставаться один. Ребенок, например, в таком состоянии поминутно заглядывает в соседнюю комнату, чтобы убедиться в том, что мать там находится, а если мать на минуту отлучится, ребенок бежит за нею в тревоге, боясь оставаться в одиночестве. Но это не та тревога, какая одолевает субъекта типа Aconitum, сопровождаемая страхом смерти, или беспокойство типа Arsenicum, наступающее ночью, обычно между 2 и 3 часами, когда субъект уверен, что умрет, как только останется один. Субъект типа Arsenicum боится умереть, потому что, по его убеждению, никакие лекарства ему не помогут, а с другой стороны, он боится принимать лекарства, потому что боится отравления под видом лекарства. Во всяком случае, при типах Aconitum, как и Arsenicum, речь идет о каком-то заболевании, остром или хроническом. При типе Ignatia об этом речи нет. Тут мы сталкиваемся с тревогой, приходящей без причины, или скорее уж причину этой тревоги нужно искать во всевозможных факторах, предшествовавших появлению признаков данного средства (типа); тех факторов, какие сделали нервную систему больного все более и более повышенно чувствительной: огорчения, досада, заботы, опасения.

Повышенная чувствительность субъекта типа Ignatia приобретена, и ее изменчивость вполне естественна. Эта повышенная чувствительность возрастает в соответствии с теми факторами, какие нам еще надлежит изучить. Перейдем теперь к исследованию тех причин, какие делают субъекта принадлежащим типу Ignatia.

II. ОБЫЧНЫЕ ПРИЧИНЫ

Из них первой является огорчение. Глубокое огорчение, вызываемое каким-либо тяжелым потрясением: потеря близкого человека, целая серия неприятностей (особенно любовные огорчения). Например, молодая девица рассчитывала выйти замуж за того, кто, казалось ей, собирался сделать ей предложение, но женился на другой.

Реакции при типе Ignatia появляются и тогда, когда субъект подвергается значительному нервному переутомлению: таковы некоторые лица умственного труда, которые никогда не производят физических упражнений и которые сенсибилизируются тем, что много курят и пьют много кофе. Показания к назначению Ignatia мы снова находим как у переутомленного работника умственного труда, так и у слишком раздраженного светского человека или у лица, очень опечаленного огорчениями или же трауром.

Все же можно указать, что две вторичные причины приводят к тому, что симптомы типа Ignatia развязываются у субъекта гиперсенсибилизированного (как было указано выше). Это некоторые запахи и злоупотребление кофе или чаем.

ЗАПАХИ

Запахи духов, цветов, но особенно запах табака (дыма) вызывают у больного немедленный приступ мигрени, отличительные черты которой мы изучим ниже. Существует одно средство (тип), свойственные которому расстройства облегчаются от табачного дыма: это Tarentula cubensis . Больные, относящиеся к этому средству, обнаруживают абсцессы, карбункулы, гангрену и страдают ужасающими болями, крайне жгучими. В то же время у них повышается температура, пульс, учащается и появляются симптомы септицемии. Любопытная вещь: эти больные, жестоко страдающие, получают облегчение от вдыхания табачного дыма. Tarentula cubensis является единственным средством в Материи медике, обнаруживающим такую модальность — облегчение от табачного дыма.

Больной типа Ignatia обнаруживает также повышенную чувствительность к кофе и к чаю. Это вообще индивиды, злоупотреблявшие одним или другим из них и потому интоксицированные. Обычно они выпивают в день по 2-4 чашки кофе ради того, что-бы иметь возможность держаться, чтобы продолжить свое интеллектуальное или светское переутомление. У таких субъектов, злоупотреблявших чаем, показаны Thuja и Selenium.

Рассмотрим теперь модальности, способные давать улучшение больному типа Ignatia. Он всегда получает облегчение от тепла, в жаркой атмосфере, от горячих напитков, от горячих аппликаций на болезненные места. Он получает облегчение тогда, когда совершает прогулку, но что ему приносит облегчение почти немедленно, это развлечение. Если больной типа Ignatia очень опечален, обращается к врачу из-за огорчения, озабоченности, тревог или неприятностей, переориентируйте его мысль в направлении какого-нибудь другого объекта, и ему немедленно станет лучше.

Helonias и Calcium phosphoricum подходят тем больным, какие всегда получают ухудшение от мыслей о своих болячках и бедах. Но у больного типа Ignatia речь идет главным образом о том, чтобы отвлечь его внимание от того объекта, который внезапно запустил имеющиеся расстройства.

III. КЛИНИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

1. БОЛЬНОЙ С РАССТРОЙСТВАМИ СИСТЕМЫ ПИЩЕВАРЕНИЯ

Не следует думать, будто все является нервным при типе Ignatia. Субъект может обнаруживать такие объективные проявления, какие следует хорошо знать, чтобы избежать возможных ошибок. Так, например, у больного мы можем обнаружить сухость губ ("пергаментные губы"), сухость рта и сильную жажду. Рассматривая вид губ, можно подумать о типе Bryonia . Но к этим признакам присоединяется еще один небольшой признак: внутренняя поверхность нижней губы ободрана, как зияющая рана, язык увеличен, распластан, с отпечатками зубов на нем. Этот признак не является характерным именно для Ignatia, поскольку он отмечается также при типе Mercurius. Но при Mercurius отмечается также гнилостный запах изо рта, язык беловатый и желтоватый, покрыт типичным для дурного пищеварения налетом, особенно в своем заднем отделе; имеется также слюнотечение. Сходная гиперсаливация имеется и при типе Ignatia, так что среди этих трех признаков (сухость губ и полости рта, гиперсаливация и отпечатки зубов на языке) можно запутаться, если не знать точно тех характерных элементов, какие позволяют различить типы Bryonia, Mercurius и Ignatia.

У больного типа Ignatia с пищеварительными проблемами обнаруживаются три группы важных признаков: аэрофагия, желудочные расстройства, кишечные расстройства.

А. Аэрофагия

Больной обнаруживает гиперсаливацию, глотает слизь и воздух. Впрочем, субъект типа Ignatia глотает все время, и для этого у него есть основание: он все время ощущает сжатие в глотке. Он жалуется на наличие в ней инородного тела, которое его стесняет, или комка, подкатывающего по пищеводу и готового удушить. Такое ощущение удушья проявляется при малейшем эмоциональном возбуждении, малейшей неприятности, и исчезает, как только больной начинает глотать. Это и вынуждает его все время глотать впустую (заглатывая воздух).

Так же обстоит дело и тогда, когда налицо имеется воспаление глотки: ее слизистая не красна, а лишь розового цвета без белых точек, и (любопытно!) больной чувствует себя значительно лучше тогда, когда глотает, особенно что-либо плотное, вроде куска хлеба.

Б. Желудочные расстройства

Их определить очень нетрудно. Больной типа Ignatia часто ощущает голод — ложный голод, всегда сопровождаемый ощущением какой-то своеобразной слабости в подложечной области. Он чувствует себя плохо, и его охватывает состояние недомогания. Такое состояние, вообще говоря, может наблюдаться в течение всего дня, но особенно выраженным оно бывает в 11 часов. И тогда субъект внезапно чувствует подавленность, у него возникает потребность что-то проглотить. Но от такого проглатывания чего-либо, субъект типа Ignatia облегчения не получает, тогда как субъект типа Sulphur (ощущающий такой же ненасытный голод) получает немедленное облегчение от кусочка бисквита или куска сахара. Ощущение упадка сил, типичное для Ignatia, столь же хорошо может наблюдаться и у лежащего? и у сидящего субъекта, тогда как при типе Sulphur такой же упадок сил главным образом наблюдается у субъекта стоящего, так как именно этого он не выдерживает долго.

Укажем небольшой симптом, сопровождающий то ощущение упадка сил, какое свойственно типу Ignatia: постоянная зевота и непроизвольные вздохи, в которых субъект нередко даже не дает себе отчета. Больной входит в кабинет врача, усаживается и (если речь идет о ребенке) в то время, как мать рассказывает историю его болезни, он начинает безнадежно зевать и испускать глубокие вздохи. То же продолжается и во время исследования. Эти вздохи и зевание должны ориентировать мысль врача в направлении Ignatia. Они скорее наблюдаются перед приемом пищи, чем после него. Они всегда ухудшаются в том случае, когда больной подвергается воздействию табачного дыма, и в такой момент нередко появляется еще один спастический феномен: икота. Когда вы находитесь перед нервным больным, который оказывается одержимым икотой, спросите его, не наступает ли у него ухудшения тогда, когда он находится в обществе курильщиков.

Укажем еще на другие пищеварительные расстройства при типе Ignatia: тошноты. Они наблюдаются в течение целого дня и облегчаются тогда, когда субъект ест. Интересное наблюдение: больной садится за стол и через несколько минут у него появляется желание рвать; его действительно рвет, а уже через несколько минут он опять ест, и тотчас все у него проходит. Еще это наблюдается у лиц очень нервных, которые во время обеда вступают в контакт с другими членами семьи, которые причиняют им неприятности. Нередко больной в самом начале обеда оказывается как бы заблокированным своеобразным ощущением удушья и тревожного стеснения. Он не может есть, это у него не получается.

Парадоксальная диспепсия: больной ест сырую репу, морковь, горчицу — словом, всевозможные необычные вещи, которые усваиваются у него прекрасно, тогда как от простого завтрака, составленного из изделий из теста, картофельного пюре, вареных овощей, у него наступает тошнота и у него болит живот. От простой пищи его тошнит и делается плохо, а всякие отклонения от режима или эксцессы приводят его в восторг и не причиняют никакого беспокойства. Сравним с типом Bismuthum: больному всегда становится хуже, когда он пьет воду, тогда как вино не вызывает у него абсолютно никакого ухудшения. Парадоксальный характер Bismuthum ограничивается этим признаком, тогда как парадоксальный характер Ignatia мы вновь находим во всех проявлениях этого типа.

В. Кишечные расстройства

У больного может быть запор, усиливающийся от езды в карете. С этой точки зрения интересно сопоставить Ignatia с другими двумя средствами (типами): Platinum (запор всегда значительно более бывает выражен во время путешествий) и Bryonia (запор всего больше выявляется во время путешествия по морю).

Каково происхождение запора при типе Ignatia? Он спастический, и если производят рентгенологическое исследование у больного этого типа (будь то по поводу энтерита или же по поводу таких кишечных расстройств, какие длятся уже давно), всегда отмечают одни и те же отличительные черты: кишка имеет вид настоящих четок, и при этом всегда удается обнаружить птоз ободочной кишки. Когда больной приносит такой снимок и если он расскажет, что обращался уже ко многим врачам и выполнял всевозможные режимы без ощутимого результата, можно быть почти уверенным в том, что это субъект типа Ignatia, или что Ignatia следует присоединить к средству, назначенному по более прямым показаниям, представленным его энтеритом — из соображений наличия у больного элемента спастичности (отрицать который не приходится и который необходимо преодолеть).

В уборной у субъекта типа Ignatia обнаруживается небольшой интересный симптом: острая боль, особенно при мягком стуле, тогда как в периоды запора больной не страдает.

Ignatia характеризуется состоянием атонии кишечника, особенно в те периоды, когда субъект злоупотребляет кофе. У тех, кто употребляет много кофе, можно отметить очень резко выраженное вздутие слепой кишки и обычно боль в аппендикулярной области, обязанную своим происхождением не аппендициту, а спастическому состоянию слепой кишки. Мы знаем, что при исследовании аппендикулярной области у такого субъекта мы обнаруживаем боли, когда он лежит, но если его исследуют в стоячем положении, упираясь слегка пальцем между подвздошной остью и пупком, удается отметить появление сильной боли. Эта болезненная точка, на которую указал Вейе, знаменательна в качестве указания на тип Ignatia.

В области прямой кишки обычно удается обнаружить два расстройства: выпадение и геморрой. Выпадение прямой кишки у субъекта типа Ignatia происходит при условиях достаточно любопытных: не в момент дефекации, а просто тогда, когда он приседает или производит другое умеренное усилие. Наконец, когда у больного проявляется геморрой, у него возникает такое ощущение, точно вонзается целая пачка иголок (в прямую кишку). Боли при этом очень сильны, острые, колющие, и проявляются они при кашле у стоящего или сидящего субъекта. Когда он начинает ходить, боли у него проходят.

Еще одно средство (тип) обнаруживает такую же характеристику: боль острая, точно удар ножом, ухудшающаяся при кашле. Это Kali carbonicum. И вот при этом типе болей всегда отмечается облегчение при верховой езде. Эту небольшую любопытную модальность интересно запомнить именно из-за ее видимо парадоксального характера.

Наконец, в области геморроидальных узлов при типе Ignatia отмечаются боли, возникающие через несколько часов после стула, и форма этих болей своеобразна — они направлены снизу вверх. Они внезапно поднимаются по прямой кишке и резко поражают больного. Тут дело не в болях при трещине заднего прохода, возникающей непосредственно после дефекации; эта боль возникает через 2-3 часа после стула.

При двух средствах (типах) отмечаются аналогичные острые боли, от которых больной просыпается. Это Sepia и Phytolacca . Но при типе Sepia мы обнаруживаем боли только в самом заднем проходе с ощущением жара в прямой кишке и давления снизу. При типа Phytolacca боль носит характер пароксизмов; она очень острая и появляется особенно ночью. Всякий раз, когда мы отмечаем указания на такую боль, нам следует думать не только о Phytolacca, но и той почве, на которой она появляется. И обратить внимание на то, что она обычно появляется у больного, обнаруживающего старую специфическую наследственность. Чтобы излечить эту боль окончательно, приходится назначать больному Luesinum — это приведет к значительному улучшению его общего состояния.

Понос при типе Ignatia можно отнести за счет спастического энтерита — он всегда вызывается эмоциями. Например, мы имеем дело с молодой девушкой, которая должна пойти на бал, и как только она начинает одеваться, у нее начинается понос. Или у молодого человека появляется понос накануне экзамена. Наконец, больной пришел к врачу за советом, и в ожидании приема у него внезапно начинаются колики и понос. Все эти связанные с эмоциями поносы соответствуют больному типа Ignatia. Однако тип Gelsemium тоже обнаруживает понос после получения дурных новостей — например, письма с сообщением о смерти любимого человека, о потере денег и т.п.

Теперь нам надлежит описать функциональные расстройства со стороны органов дыхания и сердечной системы при типе Ignatia. Сказать по правде, их даже трудно отделить одни от других, потому что никогда мы не видим больного, страдающего сердцем и не имеющего расстройств со стороны органов дыхания, как не имеем больного с дыхательными феноменами и не страдающего циркуляторными расстройствами.

2. БОЛЬНОЙ С ПОРАЖЕНИЯМИ ОРГАНОВ ДЫХАНИЯ

Больной кашляет, кашель у него сухой, упорный, без какого-либо основания для этого. При исследовании в трахее или в легких ничего не находят. Полностью отсутствуют хрипы. Этот кашель появляется внезапно из-за какой-нибудь неприятности или эмоционального переживания. Больной кашляет все время, и чем больше кашляет, тем больше ему хочется кашлять еще, но в какой-то момент (неизвестно почему) кашель вдруг прекращается. Больной при этом уже изможден, не в состоянии дышать, испускает душераздирающие вздохи, порой прерываемые зевотой.

Такой кашель, возникающий без основания (sine materia) или же на основе долго длившегося бронхита, изнуряет больного, сенсибилизирует его с точки зрения воздействия на нервы. Наблюдается в равной мере у носителей глистов.

3. СЕРДЕЧНЫЙ БОЛЬНОЙ

Сердечный больной это субъект, который при входе в кабинет врача заявляет: "У меня больное сердце, я очень тяжело болен, хотя никто мне этого сказать не хочет. Я много раз советовался с врачами, выполнял назначения, но ничто мне не приносит облегчения. Мои сердечные кризы характеризуются учащением сердцебиений". У такого больного имеется эмоциональная тахикардия. Такая тахикардия иногда развивается прямо-таки на глазах у врача, если врач исследует его тщательно, или если на него производят неприятное впечатление выставленные инструменты или же само присутствие врача. Равным образом тахикардия появляется при получении какой-нибудь дурной вести или от какой-нибудь неприятности. Такая эмоциональная тахикардия сопровождается такими признаками, какие для обычного врача не имеют никакого особого значения: зевота, вздохи, ощущение сжатия глотки. Про такого больного говорят: "Это субъект нервный, у него имеется изменение симпатического нерва" и назначают ему успокоительное. Или же говорят, что это признаки вегетативного расстройства, не имеющего никакого значения, это малоинтересные функциональные расстройства. Но для гомеопата они наводят на мысль о том, что подобную картину можно найти в Материи медике, и что она соответствует хорошо определенному типу.

Две черты должны быть выявлены по ходу исследования больного типа Ignatia. Пульс у него нестоек; субъект за ним охотно следит и даже записывает, что, мол с утра у него пульс был 80, а потом стал 92 и т.п. За сутки ему случается отметить у себя пульс до 120 ударов. И кровяное давление у него тоже с колебаниями. В начале исследования (когда больной еще не успокоился), можно легко отметить 190 мм, а через несколько минут больной успокоится и давление окажется уже 170 мм, а если ему заговорить зубы разными посторонними вещами, оно может упасть и до 150 мм. Такая неустойчивость кровяного давления тоже наводит на мысль о типе Ignatia.

4. МИГРЕНИ

Мигрени при типе Ignatia появляются внезапно и сразу же становятся интенсивными. Так как тут всегда речь идет о больных утомленных, изможденных с точки зрения нервной и интеллектуальной, эти мигрени усиливаются от шума и от света. Они также вызываются некоторыми запахами: запахами духов и особенно табачного дыма. Обычно боль охватывает всю голову, но нередко отмечается гемикрания. Причем иногда она даже локализуется в какой-то одной точке и в этой точке молоточком стучит. "Точно гвоздь вколачивают в голову, обычно в областях виска или темени".

Этот "гвоздь типа Ignatia" вполне характерен для мигреней данного типа, так что одного такого рассказа больного достаточно бывает для того, чтобы подумать об Ignatia, особенно в том случае, если в числе провоцирующих причин мы находим указания на вышеперечисленные. Страдающий мигренью типа Ignatia всегда получает облегчение от давления. Как только исчезает боль в голове, у больного начинается обильное выделение мочи.

Еще два других средства (типа) обладают такой же характеристикой: окончание мигрени сопровождается обильным отделением мочи, это Silicea и Gelsemium. А другое небольшое и редко используемое средство (тип) — Lac defloratum (снятое молоко) — характеризуется, наоборот, обильным мочеиспусканием во время самой мигрени.

Назовем еще один небольшой объективный признак, встречающийся при типе Ignatia: спазмы век (блефароспазм). Если он появляется регулярно и часто, можно предполагать, что его причиной является мастурбация и связанное с ней нервное истощение. Такие спазмы типичны также для субъектов типа Ignatia (тоже склонных к приступам нервного истощения).

IV. ПСИХИКА

В некоторых Материях медиках имеются указания, что, мол, Ignatia — тип женский, а Nux vomica — мужской. По сути дела, это ошибочно. Верно лишь то, что Nux vomica больше соответствует мужскому темпераменту, а Ignatia больше подходит к темпераментам женским, обычно более гиперсенсибилизированным. Но ведь не столь редко мы встречаем женский темперамент у мужчин и наоборот.

Рассмотрим те нервные состояния, которые соответствуют Ignatia.

Состояние глубокой депрессии может внезапно поразить перенесшего глубокое огорчение — смерть мужа или ребенка и т.п. Больной старается остаться один, погруженным в свою скорбь, он даже не плачет, пребывая в настоящем состоянии шока.

Можно указать и другое, более частое психическое состояние: например, у светской женщины, которую в послеполуденные часы встревожила какая-то неприятность, начались спазмы в желудке, постоянные тошноты, даже повысилась температура. Она укладывается в постель с сильной головной болью. Но вот часов в 7 вечера неожиданно к ней приходит с букетом цветов друг, приглашая ее в театр. И все симптомы у нее сразу же проходят.

У больного типа Ignatia мы можем встретиться с глубокой депрессией, результатом ужасного шока, полностью затормозившего всю нервную систему субъекта, а с другой стороны — с поразительной изменчивостью настроения, примеры которой мы можем привести. Например, молодая девушка узнаёт, что неудачно избрала себе друга. Она разрывает со своим женихом и впадает в состояние, характерное для типа Ignatia, с частыми переходами от смеха к слезам и обратно. Это те больные, у которых внезапно появляются невралгии типа "гвоздя в голове" не только от большого огорчения, но и от незначительной неприятности. Он оказывается подавленным, у него всегда отмечается стремление грустить молча, он становится меланхоличным, испускает невольные вздохи, часто зевает, порой даже появляется икота. Но когда он раздражен, рассержен, он становится нетерпеливым и ссорится с окружающими. Тогда у него могут появиться спазмы, конвульсии и дрожь, хотя еще более выраженными эта дрожь оказывается у больного типа Gelsemium.

Ignatia — это то средство, которое позволяет быстро получить десенсибилизацию нервной системы, будь то острые происшествия или хронические заболевания, когда повышенная чувствительность нервной системы привела к появлению на первом плане признаков типа Ignatia, тогда как в действительности имеются налицо (замаскированные ими) столь важные признаки, которыми не следует пренебрегать. В этом случае доза Ignatia в тысячном разведении десенсибилизирует нервную систему и создаст предпосылки для более сильного действия показанного в данном случае специфического средства — показанного имеющимися у данного субъекта расстройствами (функциональными, чувствительными или же связанными с истинным повреждением тканей).

Игнация резко изменит ситуацию в лучшую сторону, если в семье несколько детей и между ними существуют ревность и соперничество.

Игнация может грустить, печалиться, рыдать, а может внешне держаться весьма оптимистично, глубоко в душе храня все свои печали.

Игнация — одно из наиважнейших препаратов для тех, кто вынужденно оторван от родного дома, когда тоска буквально “съедает”. На этой почве может развиться масса физических недугов: крапивница, кожные нарывы, боли в желудке, геморрой, и т.п. То же самое происходит после разочарований и потрясений в любви.

Игнация адаптирует человека к неизбежным условиям существования, хотя и нежелательным, придает силы, смягчает тяжесть печали. Этот препарат назначается при негативных последствиях шока или сильного испуга, когда людям чудом удалось избежать смерти.

Эпилептические приступы у чувствительных натур после испуга, шока, наказания — прямой повод для назначения этого препарата. Даже банальное родительское неодобрение или критика учителей могут спровоцировать различные спазмы, судороги, тики, гримасы. Вечный внутренний страх и напряженность выливаются в непроизвольные моргания, подергивания кончиком носа, фырканья, “прочищения” горла, навязчивые движения конечностями.

Игнация — личность интеллигентная, цивилизованная, хорошо образована, эмоционально возвышена, с тонким художественным вкусом, с достаточно развитой интуицией. Она легковозбудима и эмоционально неустойчива. Ее нервы — как натянутые струны.

У Игнации нет внутренней “гибкости”, как у Пульсатиллы, т.е. она с трудом приспосабливается к изменяющимся условиям.

Повышенная ответственность и совестливость делают Игнацию трудоголиком. Это честный человек, не способный вынести атмосферу лжи и пресмыкательства.

Состояние стресса у Игнации вызывает не только несчастье, но и потрясение. Любое усиленное нервное или физическое напряжение приводят к срыву.

Игнация может заниматься “самокопанием”, осуждая саму себя в том, в чем и не виновата. Это человек, предъявляющий к себе повышенные моральные требования.

Этот конституциональный тип склонен идеализировать других, а потом надежды обманывают, и наступает разочарование. Разрушение идеала очень болезненно, восстановление занимает много сил и времени. У Игнации мало силы воли и способностей собрать осколки разбитых мечтаний. Когда она находится в полном смятении чувств, всяческие душевные силы ее покидают. Случается, что страдания личностей с сильным интеллектом и твердыми нравственными позициями преобразуются в творческом замысле или дают толчок для дальнейшего духовного роста.

Страдающая Игнация теряет не только душевное равновесие, это сказывается на ее физическом здоровье: возникают бессонница, потеря аппетита, тошнота, боли в желудке, в спине, учащенное сердцебиение, покалывание, нервная дрожь и многое другое.

Игнация не уберет печаль и страдания, она сделает прохождение этого этапа жизни менее болезненным и адекватным.

Только Игнация, в отличие от всех остальных конституциональных типов, способна все идеализировать и романтизировать.

У Игнации нет психической уравновешенности, ее нервы оголены, эмоциональное состояние изменчиво: паника сменяется меланхолией, любовь — ненавистью, радость — слезами. Игнация — лекарство противоречий: например, голова болит и горячая на ощупь, а улучшение наступит от горячих компрессов; зубная боль облегчается от жевания, пациенту хочется свежего воздуха, но при этом зябко; желудок расстроен, но в состоянии переварить высококалорийную пищу, а от диетической только хуже; человеку, страдающему запорами, лучше от твердого стула; во время лихорадки пациент бледен, замерзая, он краснеет, у него , хочется раскрыться; внутри — жар, снаружи — холод; с одной стороны, хуже от кофе, с другой стороны — оно дает пациенту расслабление и т.п. Только у Игнации могут встретиться неожиданные, противоречивые черты. У нее хрупкая, ломкая психика.

Она категорична, не желает выслушивать добрых советов, если кто-то предложил план, отличающийся от ее замыслов. Игнация сверхчувствительна и нетерпелива к шуму, поэтому сон ее чрезвычайно чуткий, она не способна сосредоточиться на работе. У нее тяга к свежему воздуху, запахи цветов, духов, табака могут вызвать истерические припадки. Толпы людей, тесные помещения, низкие потолки, эскалаторы вызывают панику.

Игнации нужны простор и много свежего воздуха.

Этот — самый сильный из всех женских типов. Их высокая степень самообладания сочетается с острым умом, они склонны к свободомыслию, быстро подхватывают самые прогрессивные идеи. Игнации часто добиваются больших высот в образовательной и профессиональной сфере. Они ощущают потребность защищать интересы более слабых. Доминирование и высокомерие мужчин по отношению к другим женщинам приводят Игнацию в ярость.

Этот конституциональный тип обладает развитым вкусом, чувством стиля, художественными дарованиями. Обычно это обаятельные, контактные люди.

Ignatia — лекарство для людей, подверженных резким перепадам настроения и возникновению противоречивых симптомов; это — средство, показанное при психических стрессах и эмоциональном перенапряжении, которые связаны с тяжелой утратой, разочарованием или горем и совершенно лишают человека здравого суждения и самоконтроля.

Однако, по мнению Кента, если подобное состояние повторяется вновь и вновь и приобретает хронический характер, в силу вступает Natrium muriaticum — «хронический аналог» Ignatia.

Ганеман говорит о «прямо противоположных симптомах этого замечательного лекарства». Он считает, что благодаря своему перемежающемуся действию, которое проявляется в очень быстрых изменениях состояния пациента, Ignatia особенно показана при самых разнообразных острых заболеваниях, с которыми, как видно из ее симптомов, врачу — гомеопату часто приходится сталкиваться в своей повседневной работе. «Поэтому ее по праву можно считать очень ценным и важным гомеопатическим средством ».

Др Кларк говорит: «Для того чтобы получить верное представление о месте, которое занимает Ignatia в нашей Materia Medica, необходимо избавиться от двух широко распространенных заблуждений. Первое состоит в том, что Ignatia считается средством от истерии и не чем иным, а второе сводится к тому, что это — единственное лекарство, которое может потребоваться в случае истерии».

Он пишет: «Семена Ignatia содержат значительно больше стрихнина, чем семена Nux vomica, и существенная разница в характерных свойствах этих средств является подтверждением того, что гомеопатические лекарства не следует рассматривать лишь через призму их так называемых «действующих начал»».

Сравнивая психические симптомы данных препаратов, Ганеман говорит: «Несмотря на то что действие Ignatia и Nux vomica имеет очень много общего, эмоциональные особенности пациентов, которым показана Ignatia, значительно отличаются от таковых у пациентов Nux vomicae.

По мнению Ганемана, Ignatia не подходит лицам, в характере которых преобладает гневливость, страстность или горячность, а показана пациентам, склонным к быстрому чередованию веселости и плаксивости, или тем, чье эмоциональное состояние в сочетании с другими телесньЕми проявлениями подобны симптомам, которые вызывает Ignatia.

«Даже в высокой степени динамизации Ignatia является главным средством для лиц, не склонных к бурному проявлению чувств или мстительности, а, напротив, скрывающих негодование в себе; для людей, имеющих обыкновение хранить в душе воспоминания о досадных обстоятельствах; следовательно, Ignatia особенно показана при болезненных расстройствах, которые вызваны горем и печалью».

Ганеман говорит о пользе этого лекарства при лечении эпилепсии: «Хронические эпилептические припадки, возникающие лишь в результате обиды или досады, можно предотвращать всякий раз своевременным назначением Ignatia. Вызванные сильным испугом приступы эпилепсии у молодых людей можно вылечить с помощью нескольких приемов этого средства, прежде чем болезнь начнет подвергать свою жертву многочисленным атакам. В то же время весьма маловероятно, чтобы хронические эпилептические припадки другого рода могли быть вылечены или когда-либо лечились при помощи Ignatia… Это средство является полезным и оказывает целебное действие только при внезапно возникающих припадках и острых заболеваниях».

И еще: «Если нет необходимости в срочном врачебном вмешательстве, лучше всего принимать Ignatia по утрам. Будучи принятым незадолго до сна, это средство вызывает бессонницу».

А вот что говорит нам об Ignatia др Гернзи:

«Это лекарство показано пациентам, страдающим от глубокого подавленного горя, которые склонны к протяжным вздохам, сильным рыданиям и т. д. Такой человек, перенесший большое несчастье, лишается сна, целиком погрузившись в печальные размышления. Последствия недавно случившегося горя, например потери близкого друга; душевные недуги вообще, особенно вызванные горем; печаль; безнадежность; истерические перепады настроения; фантастические иллюзии».

«Каталепсия, оцепенение с выгибанием тела кзади; опистотонус; истерические судороги, особенно сопровождающиеся вздохами… озноб, который ощущается в отдельных частях тела».

«Лицо пациентки, находящейся в покое, очень часто меняется в цвете».

«Ухудшение самочувствия: от психических потрясений; от гнева; от гнева с испугом; от гнева, сопровождающегося тихой печалью; из-за тревоги; из-за тревоги, сопровождающейся печалью; вследствие несчастной любви; из-за обиды, вызванной оскорблением; от умственного перенапряжения; от сладкого, кофе, табака; от давления на здоровый бок; от резких запахов; между актами глотания; вследствие аскаридоза; при зевании».

Нэш называет Ignatia «парадоксальным средством»! Головная боль облегчается, когда голова покоится на больной стороне; ощущение пустоты в желудке не исчезает от еды; боль в горле облегчается при глотании; жажда во время озноба; красное лицо во время озноба и т. д. Облегчение самочувствия от обильного испускания водянистой мочи.

Нэш говорит, что «подобно Aconitum, Chamomillaw Nux vomica, Ignatia, по-видимому, обостряет восприимчивость всех органов чувств, однако, в отличие от других лекарств, имеет выраженный элемент печали и склонность к молчаливой грусти».

«Еще одним характерным психическим состоянием является изменчивое настроение. В этом отношении ни одно средство не может сравниться с Ignatia… Пациентка то полна веселья и ликования, то внезапно впадает в другую крайность — меланхолическую печаль и слезы, причем эти состояния быстро сменяют друг друга. Пациентка Ignatia легко пугается, вследствие чего это лекарство является одним из лучших от последствий испуга, соперничая с Aconitum, Opium и Veratrum albums.

«Наряду с Nux vomica, это — выдающееся нервное средство, которое действует на спинной мозг, поражая как двигательные, так и чувствительные нервы. Ignatia — одно из лучших наших средств от спазмов и судорог; она особенно соответствует судорожным состояниям, возникающим вследствие психических причин, например после испуга, у детей — после наказания или от других сильных эмоций. Однажды врач, наблюдая пациентку во время одного из судорожных припадков, заметил, что после его окончания последовал ряд долгих вздохов. Он осведомился, не было ли у женщины накануне каких-либо душевных потрясений, и узнал, что она несколько недель назад потеряла мать, которую чрезвычайно любила и потому безутешно оплакивала ее кончину. Ignatia 30 быстро вылечила пациентку».

«Для Ignatia очень характерны подергивания во всем теле, поэтому она — одно из наших лучших средств при хорее, особенно если последняя вызвана испугом, горем, либо возникаетрефлекторно вследствие прорезывания зубов или глистной инвазии… Подобно Aconitum, Chamomilla и Coffea, Ignatia свойственна повышенная чувствительность к боли».

Нэш считает это средство «уникальным при лихорадочных состояниях. Нет болезни, в которой мы могли бы лучше показать способность потенцированного лекарства лечить, чем перемежающаяся лихорадка. Хронические случаи, которые годами не уступали лечению хинином, часто быстро и надежно излечивались 200 — й потенцией и выше. На необходимость назначения Ignatia указывают следующие симптомы:

1. жажда только во время озноба и ни в какой другой стадии;
2. озноб, облегчаемый наружным теплом;
3. жар, усиливающийся от укрывания;
4. красное лицо во время озноба.

Ни одно другое средство не имеет жажды во время озноба». «Красное лицо во время озноба привело меня к излечению одного упорного случая. После того как я обратил внимание на красное лицо больного ребенка, я заметил также, что он находится за печкой, в самом теплом месте, которое только мог найти. Ignatia в 200 — й потенции быстро вылечила его».

Кент описывает Ignatia следующим образом: «Женщина, пережившая домашний скандал… тяжелое душевное потрясение… муки, связанные с неразделенной любовью… Нервная, чувствительная девушка, которая вдруг поняла, что подарила любовь человеку, недостойному этого: она заходится в плаче, дрожит, страдает головной болью и бессонницей… Женщина, лишившаяся ребенка или мужа, испытывает головную боль, дрожит, плачет, теряет сон, не способна контролировать себя, мучается укорами совести. Несмотря на все старания, горе буквально разрывает ее на части. Она не способна контролировать свои эмоции и сдерживать возбуждение. Ignatia принесет ей покой… Если же эти страдания возвращаются вновь и вновь, лечение завершит Natrium muriaticum — естественный хронический аналог Ignatia… Natrium muriaticum будет показан в подобных случаях, когда болезненные симптомы склонны рецидивировать и назначение Ignatia оказывается недостаточным». Еще одним примером может служить ситуация, когда чувствительная, легко ранимая девушка влюбляется в мужчину, который не отвечает ей взаимностью. «Она проводит бессонные ночи в рыданиях. Своевременный прием Ignatia успокоит ее душевные муки. Если же этого не произойдет, следующим назначением будет Natrium muriaticum.

«Пациентку Ignatia нельзя отнести к категории глупцов или тугодумов; скорее, ее состояние вызвано переутомлением, которое, в свою очередь, является следствием чрезмерных нагрузок и перевозбуждения. Причина телесной слабости кроется также в слишком бурной социальной активности. Современное общество делает все возможное, чтобы довести человека до истерического состояния. Типичный представитель этого общества всегда пребывает в замешательстве и растерянности… «страх», «тревога» и «плач» часто повторяются в патогенезе этого средства. «Чувствительный, ранимый нрав; необычайная проницательность». Крайнее возбуждение, взволнованность».

«Девушки, вернувшиеся из Парижа в состоянии нервного срыва из-за слишком утомительных музыкальных занятий, жалуются на сильные лицевые боли истерического характера или интенсивные головные боли; у части из них возникают психические расстройства или путаница мышления, у других — всевозможные истерические проявления. Долго не прекращающееся волнение. Чрезмерное возбуждение под влиянием музыки и т.д.».

Кент продолжает описание пациентки Ignatia: «Вам не следует полагаться на ее благоразумие и рассудительность. В разговоре с такой женщиной нужно вести себя очень сдержанно, избегая лишних слов. Не давайте обещаний, будьте благоразумны и, сделав назначение, тут же собирайте саквояж и отправляйтесь домой, так как все сказанное вами будет восприниматься в совершенно ином свете. Что бы вы ни говорили, пациентка все равно останется недовольной».

«Ignatia имеет еще один симптом: «думает, что она не выполнила свой долг»».

Кент продолжает: «Это средство преподносит множество сюрпризов… в случаях Ignatia вы сталкиваетесь с неестественными и неожиданными симптомами. Например, вы имеете дело с воспалительным процессом в той или иной части тела. Налицо
жар, краснота, пульсация и слабость. Вы очень осторожно прикасаетесь рукой к больному месту, заботясь о том, чтобы не причинить пациенту боль… но с удивлением обнаруживаете, что пораженная область не настолько болезненна, иногда безболезненна вообще, и к тому же сильное надавливание порой приводит к уменьшению боли. Неожиданная находка, не правда ли?»

«Вы осматриваете горло пациентки, обратившейся к вам по поводу ангины. Слизистые зева воспалены, отечны, красного цвета; женщина жалуется на боль в горле. Естественно, вы стараетесь не прибегать к исследованию шпателем, опасаясь причинить больной лишние страдания. У вас есть все основания полагать, что глотание твердой пищи сопровождается усилением боли. Но на ваш вопрос, когда возникает боль, пациентка отвечает: «Если я не глотаю чего-нибудь твердого». Боль облегчается от глотания твердой пищи, от надавливания и дает знать о себе все остальное время».

«Что касается психического состояния, пациентка совершает самые неожиданные и необъяснимые поступки. Создается впечатление, что ее не волнуют ни общепринятые правила, ни здравый смысл, ни голос разума, ни возможность наказания. Все, что вы обнаруживаете у нее, диаметрально противоположно тому, что вы ожидаете увидеть. Самочувствие пациентки облегчается в положении лежа на больном боку: вместо усиления боли, она уменьшается. «Боль, сопровождающаяся ощущением, как будто в ту или иную половину головы вбивают гвоздь»; пациентка испытывает облегчение лишь тогда, когда голова покоится на больной стороне или при надавливании на больное место».

Кент говорит, что свойственная Ignatia желудочная диспепсия тоже является весьма странной. Пациентке готовят очень нежные и легко усваивающиеся блюда, и все равно у нее возникает рвота, которая не прекращается в течение нескольких дней, и никакая пища не удерживается в желудке. «Речь идет об истерическом желудке»: пациентка съедает немного сырой капусты, приправленной луком, и после этого выздоравливает.

Аналогичная картина наблюдается при кашле. Кент говорит, что кашель обычно вызывается раздражением слизистых, ощущением полноты в дыхательных путях и желанием освободиться от мокроты; при этом кашель, как правило, приносит облегчение. Но если подобное раздражение возникает у пациентки Ignatia, вас ждет очередной «сюрприз»: чем больше она кашляет, тем сильнее раздражение, вызывающее кашель, которое усиливается настолько, что у женщины возникают судороги. Посетив пациентку на дому, вы можете застать следующую картину: раздражение в дыхательных путях, возрастающее по мере усиления кашля, служит причиной того, что женщина сидит в постели в промокшей от пота ночной рубашке, изнемогая от кашля и позывов на рвоту. В таких случаях вам не следует ждать, пока кашель прекратится и пациентка сможет подробнее изложить свои жалобы; вы увидите, что кашель с каждой минутой становится все сильнее и сильнее. Ignatia принесет моментальное облегчение. Кроме того, это средство показано при спазме гортани, возникшем вследствие психического потрясения, испуга или горя; крупозное дыхание, звуки которого разносятся по всему дому. Ignatia тут же устранит этот спазм.

Жажда в тех случаях, когда ее не должно быть. Жажда во время озноба, но не во время лихорадки.
Ignatia будет излечивать многие телесные недуги, если психические симптомы указывают на это средство.

Как-то раз одного из наших врачей вызвали среди ночи к пациенту, который страдал острым ревматизмом. Накануне больной получил, казалось бы, хорошо назначенное средство, однако оно не возымело никакого действия. На этот раз доктор столкнулся с отчетливой психической картиной Ignatia, которая быстро устранила как проявления ревматизма, так и все остальные болезненные симптомы.

О похожем случае упоминает др Кларк: «Однажды в начале своей гомеопатической карьеры я был изумлен быстрым целебным эффектом Ignatia в одном тяжелом случае ревматической лихорадки, которая не уступала действию Bryonia и других лекарств. Психические симптомы, на основании которых была прописана Ignatia, а также воспаление суставов и лихорадка моментально исчезли под ее действием». Нужно всегда помнить о том, что в тех случаях, когда мы сталкиваемся с ярко выраженными психическими симптомами, особенно с теми, которые свидетельствуют о переменах в характере пациента, связанных с развитием острого заболевания, эти симптомы являются наиболее важными при выборе гомеопатического средства.
Я хорошо помню одну историю, случившуюся в моей ранней амбулаторной практике. Моложавая женщина, которой была выписана Sepia по поводу зоба — большой мягкой опухоли щитовидной железы,неделю спустя вновь пришла на прием с жалобами на плохое общее самочувствие и тяжелое дыхание. Полагая, что женщине показана госпитализация, я связалась по телефону с больницей, но получила отказ ввиду отсутствия свободных коек. Мне ничего не оставалось, как назначить пациентке Ignatia и пригласить ее на прием через несколько дней.

Когда же она, спокойная и довольная, спустя некоторое время вновь зашла в мой кабинет, оказалось, что ее зоб бесследно исчез Конечно, я не могла понять, какое из лекарств совершило это чудо. Ведь Ignatia является «острым аналогом» не только Natrium muriaticum, но и Sepia. Возможно, Sepia, вызвав поначалу сильное обострение, избавила пациентку от болезни; а может быть, целебное действие оказала Ignatia ?

Несомненно одно — если вы лечите зоб, сопровождающийся острыми интенсивными симптомами, и обнаруживаете у больной психическое состояние, свойственное патогенезу Ignatia, вы не ошибетесь, остановив свой выбор на этом лекарстве.
Ignatia — средство, которому свойственны глубокие вздохи.
Ignatia присуща зевота.
Ignatia не выносит курение и запах табачного дыма.
Ignatia является одним из очень важных средств при заболеваниях прямой кишки и ануса.

Ведущие симптомы

• Необычайная пугливость. Дерзость.
• Переменчивый нрав, нетерпеливость, раздражительность, нерешительность, сварливость; эти состояния сменяют друг друга каждые три или четыре часа.
• Неожиданные смены настроения каждые три — четыре часа: то смеется и шутит, то плачет.
• Говорит шепотом. Не может говорить громко.
• Утонченный нрав и ясное мышление.
• Обостренная восприимчивость, утонченный ум.
• Малейшее неодобрение или возражение вызывает гнев и заставляет злиться на самого себя.
• Непредсказуемые, неожиданные смены настроения.
• Ощущение жара и тяжести в голове.
• Наклоняет голову вперед. Склоняет голову, упираясь лбом о стол.
• Головная боль, усиливающаяся при наклоне вперед.
• Ноющая боль во лбу над переносицей, заставляющая наклонять голову вперед и сопровождающаяся позывами на рвоту.
• Головная боль, которая сопровождается ощущением, будто на мозг давит что-то твердое; боль носит приступообразный характер.
• Пульсирующая головная боль. Головная боль, которая ощущается при каждом биении пульса.
• Зуд в слуховом проходе.
• Стреляющая боль в губах.
• Болезненность внутренней поверхности нижней губы, как будто в этой области содрана слизистая оболочка.
• Губы усеяны трещинами и легко кровоточат.
• Склонность прикусывать заднебоковую часть языка при разговоре или жевании.
• Колющие боли в нёбе, распространяющиеся наушную раковину.
• Кислый привкус во рту.
• Ноющая боль в шейных лимфатических узлах.
• Ощущение ползания мурашек в пищеводе.
• Отрыжки горечью.
• Отрыжки съеденной пищей.
• Сжимающее ощущение в центре глотки, словно там застрял большой кусок пищи или ком; это ощущение больше выражено, когда пациент не глотает, и уменьшается при глотании.
• Ангина: колющая боль в горле явно ощущается, когда пациент не глотает, и лишь слегка — во время глотания; чем больше он глотает, тем меньше чувствует боль; при глотании твердой пищи, например хлеба, колющая боль полностью исчезает.
• Икота после еды и питья.
• Ноющая боль в подложечной ямке.
• Сильное отвращение к курению табака.
• Ощущение голода в желудке.
• Ощущение, будто желудок свисает.
• Своеобразное ощущение слабости в верхней части живота и подложечной ямке в сочетании с бледностью лица.
• Громкое урчание в кишечнике.
• Острые, стреляющие боли левее и выше пупка
• Щемящие и стреляющие боли в животе.
• Выпадение прямой кишки во время неинтенсивного натуживания при дефекации.
• Сильные позывы к дефекации, которые больше ощущаются в верхних отделах кишечника и верхней части живота; очень сильное желание опорожнить кишечник; при этом, несмотря на мягкую консистенцию, стул отходит в недостаточном количестве.
• Безболезненное сжатие анального отверстия.
• Сильная колющая боль в анусе, отдающая глубоко в прямую кишку.
• Боль в прямой кишке в течение одного или двух часов после стула, как при внутреннем геморрое; боль сопровождается ощущением сжатия и саднения в прямой кишке.
• Внутренние геморроидальные узлы; боль в них усиливается, когда пациент сидит или стоит, и уменьшается во время ходьбы.
• Острая давящая боль в прямой кишке.
• Саднящая боль в анусе, которая возникает независимо от акта дефекации.
• Сильные позывы к дефекации по вечерам, которые ощущаются преимущественно в средней части живота, однако стул не отходит, и в области ануса отмечается выпячивание слизистой прямой кишки.
• Частое испускание обильной водянистой мочи.
• Раздражение и боль, как от язвы, в половых органах.
• Полное отсутствие либидо, чередующееся с повышенным половым влечением.
• Вызывающее кашель раздражение в гортани, которое не облегчается от кашля и проходит только тогда, когда пациенту удается усилием воли подавить каигель.
• Пациенту кажется, будто в горло попала мелкая пыль, и это ощущение не облегчается от кашля: чем больше он кашляет, тем сильнее раздражение, вызывающее кашель. Затрудненный вдох, будто нагрудную клетку давит тяжелый груз; пациенту гораздо легче сделать выдох.
• Отдельные мышечные подергивания в конечностях при засыпании.
• Боль в крестце, например когда лежит на спине утром в постели.
• Боль в плечевом суставе при отведении руки кзади, как после долгой тяжелой работы, или боль, как от ушиба.
• Дрожащие подергивания в дельтовидной мышце
• Горячие колени и холодный нос.
• Ощущение ползания мурашек, онемение конечностей.
• Боль, как от растяжения или вывиха, в плечевых, коленных и тазобедренных суставах.
• Очень сильная боль в ограниченных участках тела, например в области ребер и т. д., возникающая при прикосновении.
• Сон настолько чуткий, что пациент слышит во сне все, что происходит вокруг.
• Навязчивые мысли во сне. Всю ночь снится одно и то же.
• Храпящее дыхание во сне.
• Краснота и жжение в щеке и ухе с одной стороны
• Внезапное ощущение летучего жара по всему телу.
• Кожа горячая и красная, без ощущения внутреннего жара.
• Непереносимость наружного тепла.
• Ощущение, будто вот-вот весь покроется потом.
• Сотрясающий озноб с покраснением лица.

Идеалистически настроенная в отношении любви Ignatia (в отличие от интеллектуально идеалистичного Sulphur и социально идеалистичного Natrum muriaticum) искренне верит, что любовь может менять и преображать людей. И действительно, может, но только на время. Когда любимый незаметно возвращается к своему обычному поведению, Ignatia совершенно теряется и не может приспособиться к уменьшению проявлений любви (Phosphorus) или к какой-то другой неспособности любимого человека вести себя в соответствии с её идеалами. Эти сильные романтические чувства могут вызвать расстройство психики Ignatia.

Классической картиной этой неуравновешенности является полная идеалистических представлений молодая девушка, которая была обманута, полюбив женатого человека или как-то иначе ошибившись в том, кому отдала своё чувство. Она ожидает проявлений любви или предложения от своего любимого и полностью отчаивается, когда это не происходит. Или она влюблена и отвергнута - он женился на другой. Кент описывает, как печаль переполняет её по ночам, и она лежит без сна и плачет, терзая себя до тех пор, пока не наступает момент, когда она уже не в состоянии этого вынести, и она рассказывает со слезами на глазах о своей неразделенной и неподходящей любви матери: «Мама, почему я это делаю? Я не могу выбросить этого человека из головы!» Действительно, крушение любовных отношений может повергнуть этот тип женщины в состояние страха и отчаяния - она чувствует себя такой же беспомощной, как ребенок перед ночным кошмаром.

Беннингхаузен помещает только Ignatia и Hyoscyamus в четвертую степень в рубрике «несчастная любовь», но у Hyoscyamus обычно выражены более крайние формы психической патологии: горячка, галлюцинации, несвязная речь или настоящее умопомешательство.

Бескорыстие является ярким элементом романтической любви: желание отдать всё своё время, своё имущество, любовь, всего себя любимому человеку, у Ignatia этот импульс выражен очень сильно (так же, как и желание подчиняться, в отличие от многих других типов, стремящихся властвовать в любви). Он может быть настолько всеобъемлющим, что вся внешняя жизнь вне пределов их влюбленного состояния не имеет никакого смысла и всё остальное, за исключением осуществления этого состояния (т. е. полной отдачи себя), становится пустым существованием или простой необходимостью терпеть.

Когда объект этого господствующего над всем чувства устранен, а бескорыстие Ignatia разрушено, она не только теряет жизненные ориентиры, ей даже некуда направить свою эмоциональную энергию, поскольку центр внимания больше не существует, и она может доходить до полной потери своей личности. Полностью поглощенная жизнью любимого, принимая все его интересы, вкусы и заботы и в результате этого постепенно утрачивая свои собственные черты, она остаётся одна, без собственного мира, на который могла бы опереться. Она всё мерила по своей любви, а теперь, когда это чувство ушло, у неё нет внутренних ресурсов, которые ей помогли бы начать новую жизнь («кажется, она не выработала никаких правил, никакой философии», Кент).

Состояние Кэтрин Эрншоу, романтической героини в «Утерингских вершинах» Эмилии Бронте, изображает то, что чувствует в таких случаях Ignatia. Её отчаянный и горький крик: «Я - Хэтклиф!» - и её закат и смерть от того, что её страсть разрушена, выражают и воплощают в жизнь импульс Ignatia к самоуничтожению себя в любви.

Эта фраза взята из того отрывка, где Кэтрин говорит о Хэтклифе: «Он в большей степени я, чем я сама. Из чего бы не были сделаны наши души, и его, и моя сделаны из одного и того же… Если всё погибнет, но он останется, то я ещё буду оставаться, а если останется всё, но он будет уничтожен, то Вселенная обратится к всемогущему страннику - я, кажется, не буду там. Моя любовь к Линтону похожа на листву деревьев: время её изменяет, - я хорошо помню, как меняются деревья зимой. Моя любовь к Хэтклифу похожа на вечные скалы под ними, малый, но необходимый источник видимого восторга. Нелли, я - Хэтклиф. Он всегда, всегда у меня в душе: не как удовольствие, гораздо больше того, чем я могу себя порадовать, он как мое собственное естество».

Более сложным портретом страдающей от любви Ignatia является избалованная, богатая, хрупкая юная героиня из романа американского писателя Генри Джеймза «Дэйзи Миллер», чья полностью ускользающая личность приобретает значение и серьезность, если её рассматривать как образец Ignatia.

Как это обычно бывает, Дэйзи вся - чувство без рамки и формы. Она эмансипирована, достаточно богата, чтобы иметь всё, что ей хочется, и делать всё, что ей нравится, но живет в этой пагубной атмосфере достатка без обязательств. Хотя ей предоставлена свобода, она мало ею пользуется, за исключением того, что неудачно влюбляется. Её романтическая привязанность, таким образом, становится единственным ярко выраженным чувством во всём остальном неоформленной и хрупкой натуры, и, когда её любовь растоптана, ей некуда больше обратиться. Неожиданная глубина чувства в этой, на первый взгляд, поверхностной «маленькой кокетке» (как ошибочно оценил её герой романа) неизбежно приводит к смерти от идеализированной и несбывшейся любви.

Отсутствие надежды («отчаяние и безнадёжность», Беннингхаузен), ощущение, что нет жизни без любви, нет ничего, кроме огромной пустыни и бессмысленности, можно различить в молчаливой печали, как у Дэйзи Миллер. Временами она открыто выражает эти чувства. И тогда страдающая от любви Ignatia, как и Pulsatilla, может полностью обнажить свою душу. Основное различие этих двух типов заключается в том, что Ignatia более разборчива в выборе слушателей. Pulsatilla редко может удержаться от соблазна излить свои печали кому бы то ни было, кто согласился бы слушать, и поэтому рассказывает о любви легко и не останавливаясь, в то время как Ignatia, погружаясь в отчаяние, старается себя сдержать (Natrum muriaticum).

Отсюда и более взволнованный, горький и драматичный тон: «Как могу я продолжать жить, когда он ушел?» или: «Когда я утром просыпаюсь, я не знаю, как мне прожить этот день с этим ужасающим одиночеством впереди. Ещё меньше понимаю, как прожить следующую неделю, месяц или год. И когда я думаю, что эта ужасающая пустота может продолжаться всю остальную мою жизнь, на меня накатывает волна ужаса!» Или: «Он составлял такую неотъемлемую часть меня, что я никогда не почувствую себя чем-то цельным без него! Это всё равно, что потерять зрение или слух, или правую руку, и я всегда буду чувствовать потерю». Мужчина Ignatia выразил своё отчаяние даже в более сильных выражениях: «Поскольку жизнь уже никогда не будет без неё такой же счастливой, как была, и нет уже никаких радостей, и не для чего больше жить, то я бы хотел вырезать своё сердце, чтобы ничего не чувствовать, или отрезать голову, чтобы больше о ней не думать!»

Когда страдающей от любви Ignatia советуют заняться другими делами, она обычно отвечает: «Но куда мне обратиться? Без него - меня ничего больше не интересует!» И это правда. Слава, осуществившиеся мечты, богатство, успех, творчество - всё это ничто для Ignatia, если её любимый ушел. Все аспекты её жизни кажутся ей незначительными, все обязанности - бессмысленными, и теперь стали ненужными все те дела, которым она раньше отдавала всю энергию, время и чувства. Ей некуда идти за утешением, и отвергается, даже сама возможность спасения. Никакие силы внутри неё и снаружи не в состоянии противодействовать огромной и пугающей пустоте, которая охватила её. «Я должна прекратить вспоминать его день и ночь, месяц за месяцем, но я не знаю как!» - жалуется она. «Иногда, на короткие периоды, мне удаётся отвлечься, но затем снова набегают мысли о нём и захватывают меня. И никак, абсолютно никак я не могу от них избавиться!»

Однако во многих из таких случаев Ignatia способна принести отчаявшимся пациентам некоторое спокойствие, которое даёт возможность со временем полностью излечиться.

Примером сказанному может послужить одна пациентка, описавшая подробно свою свекровь в образах творения Данте. В первое посещение она сказала: «Я в Аду все дни и ночи напролет, в девятом, самом пылающем круге настоящего Ада!» Во второй свой приход, после приема нескольких доз Ignatia 50M, она уже описывала своё состояние так, как будто перешла из Ада в Чистилище: «Я всё ещё нахожусь в низших кругах, но уже вышла из Ада». При последующем посещении она продолжала своё восхождение: «Небеса ещё так далеко, и, может быть, я никогда туда не попаду, но я достигла самых высоких кругов Чистилища и, наконец, увидела где-то на горизонте слабый свет после долгой темной ночи».

Обострённость её романтического отчаяния может привести Ignatia к «мыслям о самоубийстве» (Кент), но обычно это стремление не достигает своей наивысшей точки. Хотя при этом мучительность момента может легко сравняться со степенью отчаяния самоубийства, такой как у Arsenicum album, Nux vomica, Natrum sulphuricum или Aurum metallicum, возможно, это происходит от того, что любовь воспринимается с такой одержимостью, что вытесняет любые другие эмоции. Или возможно, что человек стремится сохранить эти жизненно важные эмоции любой ценой.

Когда инстинкт самоубийства достигает наивысшей точки, то Ignatia уже перестаёт быть симилиумом и необходимо поискать другое средство.

Обычно в распадающейся связи Ignatia старается вернуть первоначальный романтичный накал чувства, спрашивая своего возлюбленного: «Что ты хочешь от меня? Что мне сделать, чтобы ты был доволен или любил меня больше? Я, действительно, стараюсь тебя понять, поэтому, пожалуйста, постарайся понять меня и мои эмоциональные запросы…» - и так далее. Но примирительное поведение, попытки объяснений, обвинений и мольбы - всё в равной степени неэффективно, потому что этот человек стремится более сильно, чем партнер хочет или способен выразить, и стремится, возможно, подсознательно отрегулировать поведение и реакции другого в соответствии со своими желаниями и идеалами.

Защита партнера от подруги типа Ignatia часто приобретает такую (вполне законную) форму: «Дело в том, что я не хочу таких отношений, когда другой человек надеется, что я полностью буду её счастьем. Это неизбежно приведет к разочарованию. Никто не должен быть ответственным за то, чтобы составить всё счастье и цель жизни для другого человека!

А когда любовь в конце концов распадается после долгого периода неудовлетворенности и бесполезных надежд («Он, по существу, никогда не удовлетворял меня!», «Он постоянно меня разочаровывает!»), Ignatia становится раздражительной по пустякам - какие-то особенности в поведении партнера, привычка постоянно принюхиваться или прочищать горло, например, не говоря уже о более интимных привычках, и так до тех пор, пока само присутствие человека не становится для неё невыносимым, и уже что бы он ни сказал или ни сделал, вызывает отвращение (Nux vomica у мужчин). К этому времени она уже настолько удручена, настолько эмоционально оскорблена и так опустошена, что возмущается необходимостью объясняться или разжёвывать правильные ответы. Убеждённая, что она одна несёт весь груз отношений, она слишком измотана, чтобы поддерживать их и дальше, и в этот момент готова оставить все попытки к примирению.

Подробно описывая все несчастье любви, пациентки типа Ignatia часто изображают её как кабалу и признаются, что их страсть не угасала даже вопреки их суждениям. Она знала, что человек для неё «не тот», что есть очень значительные расхождения во вкусах, воспитании, темпераменте («Я не могу поверить, что это произошло со мной. Почему у меня возникла такая неуправляемая страсть к такому совершенно неподходящему человеку? Это, должно быть, судьба!»), но все эти факторы перестают иметь какое-нибудь значение в пылу романтической страсти («она признаётся в любви… человеку совершенно не её социального круга, для которого она слишком чувствительна, чтобы иметь с ним что-либо общее», Кент).

Характерные фразы, используемые для описания преобладания надо всем этой одержимости таковы: «Почему я так поступила с собой? В лучшем случае эти отношения принесли мне больше горя, чем радости. И, тем не менее, хотя я никогда не могла бы быть полностью счастлива с ним, разве я могу быть когда-нибудь счастлива без него?» Или: «Я думаю, что источник не соответствует Божественной Страсти. Я не знала ни дня покоя и счастья с тех пор, как мы познакомились три года тому назад. Но всё равно, я люблю его до безумия». Или мужчина начинает сам рассказывать: «Она мне никогда не подходила. Никогда не было с ней простого решения или ясного будущего для наших взаимоотношений. Объективно в них было гораздо больше отрицательных, чем положительных сторон. Но на эмоциональном плане всё это как-то не имело значения. Просто она мне нужна!» Если спросить у человека типа Ignatia, почему он не разорвал связь, которая причинила столько горя, то обычно в ответ можно услышать, что любимый человек всё равно, несмотря ни на что, даёт величайшее счастье, какое ему когда-либо довелось испытать, и что, если лишить его этих крох, то им нечем будет утолить голод.

В состоянии влюбленности Ignatia сохраняет лучшие надежды (в отличие от Phosphorus). Вот почему страдание её так обострено. В случае гибели любимого, она прекрасно осознаёт действительность, но просто не в состоянии принять её (неверие): «Я не хочу, чтобы это было правдой!» Таково её отчаяние. Повторим ещё раз, что она попадает в плен своих эмоций, вступающих в конфликт с действительностью. И хотя она не утратила способности объективно оценивать происходящее, но определённо их оценки и суждения временами затуманены «неспособностью управлять своей любовью» (Кент). «Любовь - самая нерациональная вещь на земле! Вы думаете, что я хочу его любить? - так мучительно вскричала одна пациентка. - Если бы я могла, я бы любила своего мужа, который намного лучше и более подходящий для меня человек».

«Любовь не зависит от восхищения, уважения или одобрения, - это слова другой пациентки. - Её уникальность именно в том, что она не считается с логикой и разумом. В противном случае, в чем было бы её достоинство? И поэтому как может какое бы то ни было лекарство побудить меня быть более «разумной», когда мы имеем дело в основном с иррациональной эмоцией?» Можно было бы с ней согласиться, если бы не тот факт, что гомеопатические лекарства излечивают так фундаментально эффективно именно благодаря тому, что их действие направлено и влияет на инстинкты и подсознательный уровень, который полностью управляет рациональным и сознательным.

Не имея цели для своих «отдающих» импульсов, романтически предрасположенная Ignatia часто выражает свою печаль в словах утраты: «Подумать только обо всём времени, бесплодных мыслях и чувствах, потраченных мною в попытках сделать нашу связь живой, - и все это впустую!» - жалуется она. Или, упрекая себя за иллюзии, которые помешали ей насладиться настоящим счастьем, говорит: «Я просто заболеваю, когда думаю обо всём том времени и усилиях, которые я вложила в это замужество. Что за смысл был во всём этом?» Или просто: «Что мне делать со всеми моими чувствами - они теперь просто ни для чего не нужны!»

Ignatia - это не лекарство для «мировой скорби» - романтической печали (Bryonia), которая неизлечима потому, что исходит из трагического мировосприятия. Это ближе к Natrum muriaticum. He подходит Ignatia и для общей интеллектуальной или экзистенциональной меланхолии (Sulphur, Lachesis и снова Natrum muriaticum). Романтическая печаль Ignatia полностью личная и конкретная, и всегда можно проследить её истоки в прошлом в какой-то определенной, ясно различимой беде, такой как разрыв ранней любовной связи, замужества или помолвки. Одержимая своей собственной страстью, при крайне индивидуалистическом восприятии мира, она видит и чувствует только своё собственное всеохватывающее горе. Вокруг неё может погибать весь мир в этот период, но это её ничуть не беспокоит.

В действительно серьезных случаях разрушенной или безответной любви разум становится «беспорядочным» (Кент). Литературные произведения полны таких, нуждающихся в Ignatia, героинь.

Одной из самых интересных среди них является мягкая, любящая и всё остро воспринимающая Нэнси Раффорд из произведения Форда «Хороший солдат» Она теряет рассудок из-за неоправдавшейся любви к своему дяде и опекуну и в своём безумии способна лишь без конца повторять снова и снова слова «игрушка судьбы», описывая своё состояние, когда её жестоко толкают то туда, то сюда собственная страсть, более сильные личности окружающих или безжалостная судьба.

В менее тяжелых случаях обычно вполне сдержанная женщина может стать торопливой и безрассудной, невнимательной в речи, вздорной и не способной управлять своими чувствами, навязчиво общительной («болтает» или «разговаривает сама с собой», Кент), короче, «подвержена странным поступкам и взрывам страстей» (Уитмонт).

Временами страдающая от любви Ignatia теряет не только душевное равновесие, но и здоровье, и начинает болеть. В литературе XIX столетия и, вероятно, в действительности чувствительные молодые женщины (и мужчины) тосковали по своим любимым так, что заболевали туберкулезом (и действительно, Tuberculmum - это ещё один «романтический» конституциональный тип). Однако в более прозаический XX век самыми распространенными физическими симптомами страдающей от любви Ignatia стали бессонница, потеря аппетита с тошнотой и ощущением пустоты в желудке, частые неуправляемые рыдания, учащённое сердцебиение, даже внезапное начало болей в спине («меланхолия из-за разочарования в любви часто сопровождается болями в спине», Геринг) и, наконец, дрожь, колотье или трясение какой-либо части тела.

Тем не менее многие пациенты и сегодня жалуются на то, что романтическая любовь или её влияние на них похоже на неизлечимую болезнь - с такими же ужасающими предчувствиями, безнадёжностью на выздоровление и неспособностью остановить стремительное развитие опустошающей душу болезни. «Не может ли Ignatia, если принимать её профилактически, противодействовать моей тенденции влюбляться самым неподходящим образом?» - умоляюще спрашивала одна женщина своего врача. Но обычно для того, чтобы так чудесно изменить характер, одной Ignatia недостаточно, и могут понадобиться конституционально прописанные глубоко действующие Natrum muriaticum, романтический Phosphorus или Tuberculmum или даже вызывающий безумие Hyoscyamus.

Личности типа Ignatia, страдающие от безответной любви, демонстрируют бесчисленные варианты поведения, и здесь мы предлагаем два случая, просто два взятых наугад примера, один - открыто, а другой - молчаливо страдающий пациенты.

Женщина лет тридцати пяти, которая недавно порвала со своим любовником, не могла ни есть, ни спать, ни сосредоточиться на своей работе, ни заинтересоваться чем-либо ещё. Она только могла, как одержимая, бесконечно думать о своей потере и в своём измученном состоянии стала «капризной» (Геринг) и «мрачной» (Беннингхаузен), превращая жизнь дома в несчастье для самой себя и окружающих. Она выходила из себя, если ей в чем-то возражали, - черта, которая очень выражена у Ignatia. Когда на неё находило вновь осознание потери, она разражалась громким плачем.

Сначала она отказывалась принимать гомеопатическое лечение, обвиняя врача в сговоре со своей семьей, чтобы заставить её забыть своего возлюбленного, и объявляя, что, поскольку жизнь без её привязанности не имеет смысла, она не хочет принимать лекарства, чтобы его забыть. «Я никогда в своей жизни не была так счастлива, как с ним, и я знаю, что никогда больше не буду так счастлива в будущем. Вы хотите лишить меня воспоминаний, которые сейчас единственный оставшийся у меня источник счастья?»

«Вам не нужно забывать его, - уверил её врач - Гомеопатические лекарства не скрывают настоящих чувств. Они просто помогают пережить горе и не утонуть в нём Ignatia поможет вам отодвинуть его во времени и поможет вам стать восприимчивой к другим прекрасным сторонам жизни.»

«Но я не хочу никаких других прекрасных сторон. Мне нужен только он, и в этом мне никто другой не может помочь!»

«Вы правы, никто другой, кроме времени, не может вам помочь. Только вы сами излечите себя. И в этот период лекарство вам поможет лучше есть и спать, придавая силы для выздоровления.»

«Но мое горе правильно, - запротестовала она. - Вы не должны стремиться устранять его. Вы должны позволить ему идти своим путем, независимо от того, как долго оно продлится» (мало какой из конституциональных типов может быть таким «логичным» в нелогичных поступках, как Ignatia).

Врач ничего не сказал.

«Ну, ладно, - ворчливо согласилась она после целой минуты молчания - Попытайтесь. Но если я его забуду, я подам на вас в суд.»

Врач получил возможность быть вызванным в суд, а пациентка получила Ignatia 50M сначала дважды в неделю, чтобы пройти через хорошо установленные стадии выздоровления от безответной любви: отчаяние, затем гложущая боль, затем злость и самоосуждение своего ошибочного суждения, за которым следовало недоумение по поводу того, как она могла отдать свою любовь такому человеку. По мере того, как она переходила от мучения и горя к возвращению управления над чувствами и к более уравновешенному взгляду на своего бывшего возлюбленного, она начала получать лекарство реже до тех пор, пока она, наконец, не перешла в такое состояние, что уже могла принимать помощь от преданных друзей и семьи и бальзам оздоровления в виде работы и художественных занятий.

Интровертированная» (Беннингхаузен), «интроспективная» (Берике), молчаливо переживающая своё горе Ignatia - личность, страдающая от отрицательных последствий подавленной романтической любви, - встречается довольно часто, но вполне уместно здесь упомянуть, что пациенты Ignatia не всегда выражают себя с драматической настойчивостью так, как это рассказано выше. Природная сдержанность, воспитанность стоика или чувство умеренности и пристойности могут вызвать нежелание у пациента выставлять своё горе напоказ. Вместо этого они становятся отстранение молчаливыми. Некоторые могут даже отрицать своё несчастье. Однако, побуждаемые врачом, они признаются в том, что испытывают «чувство печали после тяжелого горя» (Геринг).

Подтверждением такой картины Ignatia была одна пациентка, которая никогда не жаловалась и не показывала признаков подавленности и уныния. Она постоянно шутила и вообще считалась опорой семьи. Но у неё был сухой бронхиальный кашель, который тянулся неделями, несмотря на повторные курсы лечения антибиотиками. Отвечая на вопросы врача, она призналась, что чувствует себя «отчаянно одинокой, в полной депрессии и потерпевшей поражение во взаимоотношениях», поскольку недавно порвала со своим любовником. Она не позволяет себе это показывать на людях, но упорный кашель является отражением непрерывных попыток организма избавиться от психического напряжения. И в её веселости была какая-то натянутость, поддельная беспечность, которая характерна для Ignatia, Nux vomica и Natrum muriaticum.

Несколько доз Ignatia в потенции 1M, за которой через три недели последовал Tuberculinum 200 от кашля, оказались достаточными для нормализации психического состояния, а вследствие этого и физического (гомеопатическая практика показывает, что психические симптомы часто поддаются лечению в первую очередь, а физические - следом за ними).

Сдержанную и стоически терпеливую Ignatia иногда трудно отличить от Sepia, Staphysagria или Natrum muriaticum, и в этом случае физические симптомы приобретают первостепенное значение. Тем не менее, можно чётко определить некоторые психические различия.

Когда сознание Ignatia полностью поглощено любовью, она обычно всё идеализирует и романтизирует, в отличие от Staphisagria, у которой «толпятся и теснят одна другую сексуальные мысли» (Кент). Ignatia отличается от Sepia тем, что не становится, как та, холодной и неотзывчивой после того, как ей причинили боль разочарования в любви, и не станет утверждать: «Я не хочу больше никаких близких отношений ни с кем в будущем. Я не хочу, чтобы ещё хоть один мужчина даже прикасался ко мне!» - или видеть во сне «крыс» (Кент) при всяких сексуальных беспокойствах. Её чувствительность и эмоции остаются обостренными, нервы её обнажены, и она явно потеряна. В отличие от Staphysagria она не вынашивает такого неумолимого отрицания и долго подавляемого гнева, за которым следуют бурные взрывы, хотя Ignatia может также «молчаливо скрывать» (Берике) подавляемую печаль.

Ignatia в то же время и не настолько замкнута в своих несчастливых эмоциях, как Natrum muriaticum (вспомним героиню Диккенса мисс Хэвишем, упомянутую в главе о Natrum muriaticum). Ignatia скорее попалась временно в какие-то саморазрушительные страдания и размышления. С другой стороны, её разум, как правило, менее управляем, чем у трех перечисленных конституциональных типов, и пациентка проявляет больше замешательства, видимого для окружающих, а также нервного возбуждения и уязвимости.

Без сомнения, действие Ignatia прежде всего, направлено на самые выраженные эмоциональные и физические нарушения. Ганеман писал, что лекарство особенно «эффективно действует при внезапных приступах и острых заболеваниях… её действие кончается обычно через несколько дней… Она подходит, но всего в нескольких редких случаях для лечения хронических заболеваний и только в сочетании с попеременным применением с какими-нибудь другими нужными лекарствами более длительного действия». Поэтому опытный врач обычно прописывает Ignatia до тех пор, пока не пройдет острая стадия заболевания, а затем переходит к конституциональному средству. Однако, как это бывает с полихрестами, Ignatia тоже может переступать традиционно отведенные ей пределы и играть роль конституционального лекарства в лечении хронических болезней.

Ввиду всех этих особенностей может оказаться затруднительным провести границу между конституциональным действием и воздействием на острые состояния одного и того же лекарства. Так называемые «острые» лекарства, такие как Belladonna, могут действовать как конституциональные, в то время как такие препараты глубокого действия, как Sulphur - «хроническое средство», могут быть действенными при острых заболеваниях. Например, однажды Sabina была назначена женщине на третьем месяце беременности вторым ребенком при угрозе выкидыша, и уже при последующих беременностях ей не потребовалось больше ничего принимать, хотя раньше у неё обычно бывали выкидыши. Или Sanquinaria canadensis, которая была назначена женщине по поводу головных болей в период менструации, протекающих в острой форме, и предотвратила их дальнейшее возникновение, когда ей после этого дали снова Sanquinaria в высокопотенцированной дозе. Kali bichromicum, прописанный для острых синусных состояний с болями, помог укрепить хроническую слабость пациента в этой области.

А другая важная калиевая соль, Kali phosphoricum, прописываемая в острых состояниях при психическом перенапряжении от изнурительной работы («умственная тяжёлая изнурительная работа»), часто проявляет себя, как долгодействующее конституциональное средство, повышая работоспособность ученого или художника на многие месяцы. Causticum, выбираемый для воздействия человеку, который упал с лошади и получил очень много болезненных ушибов с синяками, было назначено это лекарство во все возрастающих дозах. В потенции 10М оно излечило пациента от упорных хронических головных болей, начавшихся давно при его первом падении с лошади («подходит для тех случаев, когда какое-либо нарушение, как бы давно оно ни произошло, кажется, вызывает сегодняшнее состояние», Берике).

Каждый практикующий гомеопат знает много подобных эпизодов, о которых мог бы рассказать. Кто может сказать, где кончается действие лекарства на острые состояния и начинается лечение хронических? Эта граница между двумя функциями особенно ярко выражена у Ignatia, лечебное действие которой гораздо шире, чем представлял себе Ганеман. Вот почему в настоящей главе речь идёт о конституциональном лекарстве, имеющем свои собственные права (так как совершенно определённо существует «Личность Ignatia»), и о лекарстве против острых случаев заболеваний, которое время от времени используется при лечении других конституциональных типов.

Пример такого двойного действия Ignatia можно проследить на одной женщине, несчастной и отчаявшейся, которая пришла к гомеопату за помощью от колита, продолжающегося у неё уже пять лет, За последние два года она потеряла примерно 23 килограмма веса, практически ничего не могла есть и у неё было от 18 до 20 раз опорожнение кишечника в день, сопровождающееся судорожными болями и кровотечением. За десять лет до этого она неудачно вышла замуж, и замужество окончилось травмирующим разводом, а теперь у неё возникли трудности и со вторым браком. Её муж написал врачу, что её повышенный сексуальный невроз и другие неврозы, поведение переутомленного человека неизбежно приведут к разводу, если только гомеопатия не сможет помочь.

Пациентка была, видимо, Natrum muriaticum или, во всяком случае, этот тип преобладал, но мало какие из её физических симптомов отвечали картине этого препарата. Её колит был более характерен для Phosphorus или Nux vomica, её менструальные нарушения в большей степени соответствовали Lachesis, отношение к мужу больше походило на Sepia (как и её пищевые предпочтения и нелюбовь), температурные и временные зависимости были характерны для Arsenicum album, тип болей, «плавающих» с места на место - Pulsatila и т. д. Во всяком случае, врач прописал ей Natrum muriaticum, сильно облегчивший её опасное сверхвозбужденное состояние.

Для того чтобы дать пациентке некоторое облегчение, а самому выиграть время и глубже рассмотреть этот случай, врач прописал ей четыре дозы Ignatia 10M для приема через день. Когда она вернулась через десять дней, она выглядела на несколько лет моложе и набрала два килограмма веса, она могла теперь есть почти всё, и у неё не было сильной предменструальной боли. Её муж подтвердил эти изменения: «Она теперь полностью изменилась». И в дальнейшем больше, чем в течение года, ей не потребовалось никаких других лекарств, кроме редких доз Ignatia.

Ещё раз Ignatia продемонстрировала свою возможность излечивать любые физические симптомы там, где патогенезу соответствует картина психики. И тем не менее, причины болезни этой пациентки: неудачное первое замужество, развод и финансовые затруднения в течение тех лет, когда ей пришлось одной воспитывать ребенка, - появились десять лет назад. Это подтверждает, что Ignatia может излечивать последствия психических травм, происшедших за много лет до настоящего момента, при условии, что они остались такими же ранящими, живыми, на поверхности, то есть не отодвинулись в подсознание, поскольку для действия Ignatia требуется непрерывность или «незамедлительность» после эмоционального стресса, которые не должны быть нарушены.

ЛЕКАРСТВО ПРОТИВОРЕЧИЙ И ИСТЕРИЙ

Ignatia известна как «лекарство больших противоречий» (Аллен) и «великих парадоксальностей» (Нэш), что неудивительно, если вспомнить о свойственной ей, легко нарушаемой психической уравновешенности, «обнажённости» нервов, «сверхвозбудимости» и «беспорядочности разума» (Кент). На эмоциональном уровне эта картина проявляется прежде всего в «невероятной изменчивости нрава» (Ганеман). Сию минуту ребенок сверхвозбужден, а в следующую «хандрит» (Борланд). Взрослый необычайно меняется в пределах двух крайних настроений, переходя от состояния меланхолии до паники, колеблясь между любовью и ненавистью («то они любили, то начали ненавидеть», Кент). То ему нужны собеседники, чтобы выложить свои беды, и он не выдерживает одиночества («не любит быть один», Геринг), требуя сочувствия, то он «молчалив» (Беннингхаузен) и «лаконичен» (Ганеман), чувствует отвращение к обществу других и «предпочитает оставаться в одиночестве» (Геринг). Радость и веселье легко переходят в слезы и наоборот («подвержен быстрым переходам от веселья к плачу», Ганеман), и при чрезмерной реактивности шутки и смех его могут звучать на самых высоких нотах «буффонады» (Беннингхаузен) или душевный восторг может в любую минуту смениться отчаянием. Эта эмоциональная неустойчивость отличается от неустойчивости Phosphorus, Tuberculinum и Natrum muriaticum более частой сменой настроения - «каждые три-четыре часа» (Ганеман) и даже ещё чаще: «на них никогда нельзя рассчитывать от одного мгновения до другого» (Кент). Ignatia также отличается и от Pulsatilla тем, что колебания настроений обычно происходят с большей нервной возбужденностью и остротой, чем у Pulsatilla. Короче, «Нет такого лекарства, которое бы сравнилось с Ignatia по изменчивости настроений» (Нэш).

В гомеопатии болезнь рассматривается зачастую как усиление некоторых лежащих в основе данной личности слабостей, скрытых черт или ранее существовавшего болезненного состояния, то есть болезнь является количественным, а не качественным переходом от здоровья. Но с Ignatia ситуация выглядит несколько иначе: из-за горя, болезни или другой какой-нибудь стрессовой ситуации пациент может полностью изменить свою личность и проявить себя как нечто противоположное своему собственному «я». Человек, который был мягким и рафинированным, «дружелюбного нрава, когда здоров» (Геринг), превращается в сверхкритичного, трудного в общении индивидуума, если он в дурном настроении или несчастен, неблагоразумного, колкого, если разозлен или встречает возражение; становится властным и способным на странные или неуправляемые поступки, о которых позже сожалеет. По своей природе этот тип совсем не агрессивный и не злобный. Как заметил Ганеман, противопоставляя его изоморфному Nux vomica: «у этих индивидуумов нет склонности к насильственному разрыву или к мести», но при определенных условиях разрушительные свойства Ignatia выходят на поверхность и начинают походить на свойства Nux vomica. Тогда первоначальное мягкое и примирительное поведение заменяется «скандальностью, эгоизмом, упреками в адрес других» (Кент) и ему невозможно угодить.

Как уже упоминалось выше, бескорыстность является яркой чертой характера любящей натуры Ignatia, и этот же самый импульс «отдачи» распространяется и на другие сферы, - не только на романтическую любовь. Но, когда она терпит неудачу в своих попытках угодить (здесь опять картина, чаще встречаемая у женщин), когда цель её стремлений исчезла, на поверхность выходит противоположное - брать, требовать. Под давлением боли, несчастья, в отчаянии или когда разрушены надежды, Ignatia может стать чрезмерно требовательной в отношении другого человека, требуя сочувствия и участия. И те, кто старается помочь, особенно часто становятся мишенью её несправедливых нападок.

Озабоченный врач, старающийся приостановить излишнюю говорливость ипохондрика и не имеющий охоты выслушивать длинные объяснения пациента, который старается побыстрее выписать рецепт, может услышать от больного: «Мне не нравится то, как Вы меня расспрашиваете, это совсем бездушно». Пациентка, выздоравливающая после выкидыша («выкидыши от нервных и эмоциональных шоков», Кент), может начать свой отчет с таких заявлений: «Вы не знаете, что значит почувствовать, что потеряла ребенка, так что Вы, фактически, не можете понять моих чувств; может быть, поэтому я и не ощущаю настоящей заботы…» Раньше мы видели уже обессиленную пациентку в крайнем состоянии, требующем помощи, которая тем не менее спорила с врачом о «необходимости для здоровья» или о «правильности» собственного горя. Другая пациентка много раз прерывала свой поток описаний симптомов прямо посредине вопросом: «Вы следите за мной? Вы понимаете, что я говорю?» - таким тоном, который подразумевает, что врач совсем не слушает и не понимает.

Каждый раз гомеопат обнаруживает, что ему хочется, чтобы исступленная пациентка прекратила говорить, сколько всего он не знает или что он не может её по-настоящему понять, и тогда врач чувствует искушение защитить себя в ответ: «Поверьте, я тоже перенес свою долю трудностей» или «Я вылечил многих пациентов с такими нарушениями, как у вас…», тогда он должен понимать, что перед ним Ignatia.

Многие пациенты становятся требовательными, когда больны, несчастны или находятся в состоянии стресса, но у Ignatia эта черта приобретает особые грани. Никто не может сделать для неё достаточно, или оказать достаточно помощи, или дать утешение. Она неправильно толкует их слова и действия. И чем больше ей говорят, тем более неблагодарной и осуждающей она становится.

Кент даёт дельный совет врачу, посещающему такого больного: «Самое лучшее в таких случаях - говорить как можно меньше о чем бы то ни было. Не давать обещаний, выглядеть умным, взять свою сумку и уйти домой после того, как лекарство прописано, потому что всё, что вы скажете, будет искажено.

Мать пятилетнего ребенка, недавно расставшаяся с мужем, испытала нервное потрясение и начала проявлять совершенно противоположные своим обычным черты характера, будучи обычно спокойной, вежливой и заслуживающей доверия. Она стала подозрительной неблагодарной - черты, которые раньше у неё никогда не проявлялись. При помощи многих назначений гомеопатических средств и большого личного внимания, оказанного ей врачом, она избежала необходимости принимать успокоительные или даже попасть в клинику для больных с нервными расстройствами. Но в этот период у неё прекратились месячные («подавление месячных, вызываемое горем», Геринг), и до того момента, пока они не возвратились (только после назначения Ignatia CM), она всё время обвиняла врача в том, что он сделал её бесплодной, и угрожала подать на него в суд, если это так и окажется!

Марк Твен однажды сказал: «Если вы подобрали бездомную собаку и накормили её, то она вас не укусит. В этом принципиальное отличие человека и собаки». Это может быть чрезмерно мизантропический взгляд на человечество в целом, но это применимо к отчаявшейся и «противоречивой» Ignatia.

Ещё одним парадоксальным симптомом Ignatia, находящейся в глубоком горе или в сверхстрессовом эмоциональном состоянии, является сильное чувство диссоциации одновременно с состоянием напряженного участия пациента во всём и лихорадочное возбуждение: он ходит вокруг, уставившись в одну точку, в отуплении, неспособный чувствовать, «лишенный мысли» (Ганеман), полностью дезориентированный из-за внутренней сумятицы и отделённый от своего собственного процесса мышления. «Я не могу этого понять. Это не я, это кто-то другой так поступает», - это общее замечание сбитого с толку и «ошеломленного» (Беннингхаузен) пациента. «Что-то происходит со мной, что-то направляемое извне!»

На физическом уровне эта диссоциация проявляется в виде бездумья («ощущение пустоты в голове», Ганеман), пустоты в горле или в желудке вместе со «слабостью, обморочным состоянием, чувством, что все прошло» (Нэш), ощущением, как будто плывешь (также и у Valeriana), пустым остановившимся взглядом и странной диссоциированной болью в спине или дрожью в какой-нибудь другой части тела.

Встречается и чувство освобождения от своей телесной оболочки, а также и от объективной реальности; даже время утрачивает свои границы и искажается. Это чувство отъединенности, возможно, представляет собой стремление организма к самооздоровлению, и не нужно путать его с присущей Lycopodium врождённой способностью отойти от неприятных и несчастливых событий с приобретенной безликостью Lachesis, с характерным для Sepia более хроническим, но не таким всеохватывающим безразличием. Слишком обострённые чувства пациента безжалостно приведены в состояние оцепенения, как при шоке.

В такие периоды, когда знакомые представления, ценности, верования и «данные» изначально условия жизни, включая само ощущение пребывания в собственном теле, перевернуты вверх ногами стрессом или бурным горем, тогда Ignatia оказывает свою чудодейственную помощь страдальцу.

Неустойчивые и противоречивые психические симптомы Ignatia имеют в равной степени парадоксальные параллели на физическом уровне. Некоторые из наиболее встречающихся у этого типа симптомов таковы:

1) во время головной боли голова горячая, но улучшение приносят теплые, а не холодные компрессы;

2) головная или ушная боль улучшается от звуков музыки, а не от тишины;

3) зубная боль облегчается жеванием;

4) при больном горле лучше от проглатывания твердой пищи и хуже от простого глотания (Lachesis);

5) спазм или боль в горле не улучшаются при кашле; пароксизм неостанавливаемого кашля запущен в действие: чем больше пациент кашляет, тем больше ему хочется кашлять;

6) при кашле боли в желудке, боку, спине или голове облегчаются (вместо того, чтобы ухудшаться);

7) пациент стремится к свежему воздуху, но раздражается от ветра,

8) ощущение пустого желудка, как если бы «всё прошло», после еды не исчезает;

9) когда желудок расстроен, пациент очень просит и может переварить жирные соусы или трудноперевариваемые продукты («омары», Шеперд; «нарезанная сырая капуста с луком», Кент), и ему становится хуже от легкой диетической пищи, такой как молоко, каша, поджаренный хлеб, и даже от фруктов, несмотря на возможное иногда сильное их желание;

10) бывает тошнота и неспособность вырвать (Nux vomica), которая иногда смягчается при еде;

11) человек, страдающий запорами, чувствует себя лучше, когда у него стул твердый, а не мягкий, и обильный (у Nux vomica - маленькие катышки);

12) геморрой при ходьбе менее болезненен, чем при сидении; или боль сильней при отсутствии опорожнений кишечника;

13) состояние красных, горячих, дрожащих суставов улучшается при прикосновении, когда держишь их руками, и облегчение испытывается при крепком нажатии на них;

14) бывает сильное распухание и воспаление сустава без всякой боли;

15) состояние больных и чувствительных участков тела улучшается от крепкого нажатия («лучше, когда ложится на больное место», Беннингхаузен; то же у Bryonia);

16) кожа чешется без нарывов (Arsenicum album, Mezereum);

17) пульс неустойчивый и переменный, постоянно меняется;

18) во время высокой температуры пациент бледен и не испытывает жажды, чувствует озноб и хочет укрыться, в то время как, замерзая, он ощущает жажду, лицо его красное и он хочет раскрыться;

19) одна щека его красная и горит, а другая в это же время бледная (Belladonna, Chamomilla);

20) замерзающий пациент чувствует себя лучше, раскрываясь;

21) ощущение холода снаружи при внутреннем жаре;

22) как и у Sepia, энергия и улучшение болезненных симптомов появляются от танцев и других энергичных упражнений;

23) нервный пациент, которому обычно становится хуже от кофе, также успокаивается и «улучшается», когда его пьет (Богер).

Идеосинкратические симптомы прекрасно подтверждают представление гомеопатов о том, что в Ignatia более, чем в каком-либо другом лекарстве, встречаются неестественные, противоречивые и неожиданные черты.

Однажды вечером молодого человека с сильной болью в животе принесли, как больного щенка в корзине, домой к врачу-гомеопату. Он плакал от страданий, причиняемых болью, но просил положить его в постель и не отправлять в больницу, т. к. у него нет денег на лечение и ранее пережитое в больнице утвердило в нём непреклонную решимость никогда вновь не попадать туда. Гомеопат согласился дать «самое лучшее лекарство, какое только сможет», но при условии, что, если до утра не будет улучшения или, как он подозревает, у пациента окажется перитонит, то он перевезет его в больницу.

Пациент был из другого штата, артист небольшой передвижной цирковой труппы, который специализировался на глотании шпаг и зажженных факелов, лежании на доске, утыканной гвоздями, хождении по углям и выполнении всяких других героических, номеров.

Когда его позднее спросили, были ли его действия настоящими и, если так, то как он мог терпеть боль, то артист ответил, что большая часть его неутомимых и бесконечных тренировок заключается в закаливании себя и приобретении умения преодолевать боль. И хотя у него есть некоторые способы защиты и он временами пользуется всякими уловками для этого (как при глотании шпаг и горящих факелов), но хождение по углям, лежание на гвоздях и другие подобные трюки совершенно настоящие, неподдельные. Но у врача он был не способен выдержать боль в животе.

За два дня до этого он попросил желающего из зрителей встать ему на живот, пока он лежит на гвоздях, но женщина сделала это слишком поспешно, не оставив ему времени должным образом напрячь мышцы. Он испытал моментальный приступ острой боли, но быстро овладел собой, и всё прошло без видимых отрицательных последствий или чувства какого-либо дискомфорта. Однако на следующий вечер у него появилась боль в животе.

Таким образом, врач не знал, имеет ли он дело с каким-то внутренним повреждением, нетипичным аппендицитом, заражением кишечника или даже с возможной злокачественной опухолью. Но довольно странно было то, что живот не был твердым и не был чувствителен к прикосновению.

По мере того, как пациент продолжал рассказывать о себе, врач узнал, что он заканчивает шестимесячное турне и собирается вернуться домой на западное побережье. Он не только тосковал по жене и новорожденному ребенку, но также активно невзлюбил восточное побережье. Люди здесь недружелюбные, каждый старается его «достать», и даже элегантные чистокровные псы, с которыми он сталкивался, вели себя враждебно и «как снобы», постоянно атакуя неподражаемую дворняжку, повсюду его сопровождающую.

Врач почувствовал в молодом человеке так много грусти и одиночества, что решил дать ему Ignatia 50M для успокоения духа, пока он сможет выяснить какие-то новые симптомы о боли в животе. Но уже в течение нескольких минут боль начала уменьшаться, так что к утру пациенту стало значительно легче и он настаивал на том, чтобы его отправили назад на запад в его цирковом фургоне. Врач дал ему ещё две дозы на случай необходимости, но очевидно (как рассказали его друзья), ему они больше не потребовались.

Позднее, вспоминая этот случай, врач легко мог проследить черты Ignatia в клинической картине пациента, а ведущими симптомами были все симптомы «противоречий»:

1) обычно живот бывает твердым и напряженным при такой острой боли, и пациент должен бы чувствовать ухудшение от прикосновения или надавливания, чего в данном случае не было;

2) параноидальное отношение явно было нетипично для этого доверчивого, дружелюбного и легкого в общении человека;

3) его неспособность терпеть боль была неожиданной для человека, который был натренирован выдерживать боль («подобно Aconitum, Chamomilla, Coffea и Nux vomica, Ignatia сверхчувствительна к боли», Нэш).

Эти симптомы, завершаемые острой тоской по дому, по семье, и его страдание были достаточными для построения триады Геринга.

Истерические боли» (Кент) циркового артиста представляют нам окончательные штрихи в портрете Ignatia. Хрупкая, ломкая психика пациента, нуждающегося в этом препарате, предполагает его склонность к истерии, и это лекарство единственное, помещенное в третьей степени в рубрике «истерия» у Богера в «Синоптическом ключе». Но Кларк предупреждает, что не следует слишком близко связывать это лекарство с истерией: «Необходимо избавиться от двух господствующих ошибочных идей. Первое, что Ignatia - это лекарство от истерии и ничего больше, второе, что это единственное лекарство, которое когда-либо требовалось для лечения истерии» (Словарь). Эти слова сами по себе аттестуют важность этого препарата для лечения истерии.

Это средство показано для детей, находящихся в состоянии большого напряжения, которые становятся истеричными, даже когда их хоть немного упрекнут или сделают замечание или даже просто когда у них что-нибудь не получается (при истерии у очень маленьких детей следует также учитывать Aconitum и особенно Chamomilla). Кроме того, Ignatia показана и для сверхактивных взрослых людей, на которых сильно действует не только глубокое горе, но даже и неприятные ссоры, унижения или любая обида, рассмотренная выше, так что их реакции становятся непредсказуемыми; и для женщин с постменструальной истерией или во время менопаузы, которая чередуется с депрессией; и для тех пациентов, которые становятся истеричными, когда реакции других людей не соответствуют их желаниям, потому что старания Ignatia угодить часто сосуществуют с необоснованными требованиями выполнения их собственных условий («властная», Беннингхаузен). Она начинает злиться, когда кто-то предлагает план действий, хотя бы немного отличающийся от того, что она хочет, и в этот момент в своём эмоциональном возбуждении она не только не желает, но даже не способна выслушать добрый совет.

В своих крайних формах, когда разрушены её самые неотложные отчаянные требования, девушка, воспринимающая всё обостренно, бросается на кровать и «воет» (Беннингхаузен), «пронзительно кричит от страдания» (Геринг) или демонстрирует отсутствие сдержанности всякими другими способами. «Возбуждение, горе, безумие - всё переплелось вместе, как причина и следствие, - пишет Кент о женщине-Ignatia. - Истерические приступы следуют… чаще и чаще до тех пор, пока они не начинают появляться по малейшему поводу». Но тем не менее, такое поведение не является недостатком этого человека: «Это для неё неестественно, просто её разум приходит в беспорядочное состояние.» Кент различает также временную и неуправляемую истерию, вызванную эмоциональной травмой и стрессом, но с внутренним желанием человека вести себя правильно, и истерический от природы тип экзибициониста, который «получает удовольствие с самого рождения, когда демонстрирует припадки и пугает людей». Только для первого из этих двух типов Ignatia может вернуть необходимое спокойствие.

В кабинете врача внутренняя истеричность Ignatia может проявиться в виде паники, как у Arsenicum album, по поводу своей болезни («беспокойство о здоровье… отчаяние от неверия в выздоровление», Кент). Но если обычно Arsenicum album может быть урезонен, убеждён доводами, то расстроенный ум Ignatia не всегда откликается на доводы. Ещё одно отличие от Arsenicum album в том, что он совершенно невозможно ведет себя, когда чувствует себя хорошо, и полон сострадания, когда болен, но Ignatia мягкая и «нежная» (Аллен), когда здорова, и невозможная, когда больна.

Ганеман писал об этом «измененном эмоциональном и психическом состоянии» в таких выражениях:

Например, как часто мы встречаем среди большинства больных с наиболее тяжелыми и длительными заболеваниями человека мягкого, с ласковым характером, заставляющего врача обращаться с ним с чутким вниманием и сочувствием? Но когда врач помогает преодолеть болезнь и восстанавливает силы пациента, как это часто бывает при гомеопатическом лечении, он часто бывает удивлен и поражен той ужасной переменой в характере этого человека: неблагодарность, жестокость, необычная злоба… в то время как часто приходится встречать и таких людей, которые были терпеливы, будучи здоровыми, и стали упрямыми, буйными, торопливыми, непереносимыми и своевольными, когда заболели…» («Органон», § 210).

Назойливый пациент, которого настойчиво уговаривают воздержаться и не торопиться с лечением или которому говорят, что лекарство должно подействовать постепенно, с течением времени, может стать трудным и не слушать доводов или может расплакаться от злого нетерпения, истерически требуя, чтобы врач дал ему немедленно лекарство, обеспечивающее ему обычный восьмичасовой сон и трехразовое опорожнение кишечника. «Почему нужно столько времени, чтобы вернуть меня в то состояние, в котором я обычно привык быть?» - жалуется он со слезами на глазах.

Однако не все нетерпеливые больные-Ignatia неразумны.

Одна пациентка, страдающая от неустойчивого (т. е. то появляющегося, то пропадающего) паралича голосовых связок (возможно, по причине длительных семейных неурядиц), которая начала проявлять признаки выздоровления под воздействием Ignatia, внезапно и с подозрительностью объявила, что она уже устала болеть («Сколько я ещё должна продолжать принимать эти маленькие сахарные таблетки?»), и настаивала на том, что должна быть излечена к концу следующей недели.

«А почему именно к концу следующей недели?» - поинтересовался врач.

«Просто потому, что это кажется достаточным сроком для вас, чтобы излечить!»

Но, поймав его сомневающийся взгляд, она вежливо отступила с долгим страдальческим вздохом: «Ну, ладно, я даю вам ещё несколько дней после воскресенья, если вы настаиваете!»

Ignatia проявляет истерическое нетерпение и в других формах. В состоянии возбуждения пациент становится бешеным при любой задержке или помехе на пути осуществления его желаний: «ум всегда торопливый» (Геринг), «никто не может действовать достаточно быстро с его точки зрения» (Кент). Особенно в романтической любви нетерпение может стать настолько неуправляемым, что становится для неё поражением, и её суждения могут оказаться разлаженными.

Неуравновешенные суждения Ignatia и запальчивые поступки при настойчивой горячечной любви, которая встречает на своём пути препятствия, изображены в «Ромео и Джульетте».

Охваченные страстью влюбленные проявляют присущие Ignatia неуправляемые действия и настроения, переходящие от неудержимого восторга до глубин отчаяния. Даже те, кто связан близко с ними, - старая няня Джульетты и священник, который приготовил для них глоток отравленного вина и который должен был лучше знать, что делать, чем поддаваться настойчивым требованиям влюбленных, - они тоже были охвачены истерией и определённо действовали под руководством «отсутствия здравых суждений» (Кент), характерных для Ignatia.

Потому что эмоциональный хаос, характеризующий этот тип, охватывает также и его сознание («ум разлетается на части», Кент). Чем больше человек пытается понять: «Что со мной происходит?» или «Почему это со мной происходит?», тем более этому мешает путаница в мыслях и «мысли переполняют» (Беннингхаузен).

Даже когда истерия управляема, врач всё равно может её прочувствовать во внутренней скрытой неустойчивости манер. Он или она смеётся слишком много или слишком громко и неуправляемо, неудержимо хихикает (у Natrum muriaticum тоже звучит эта истерическая нотка в смехе), в то время как слезы у него всегда наготове и могут даже смешиваться со смехом. Или человек может разговаривать конвульсивно, задавая вопросы и не ожидая ответов (Lachesis, Aurum metallicum), и впадать в ярость при любой попытке окружающих прервать поток его слов. И наконец, основной синдром глобус истерикус (комок в горле) указывает на попытки человека подавить поднимающуюся истерику («состояние страдания… с удушающим сжатием в горле, затрудненное глотание», Геринг).

Иногда Ignatia со своей путаницей в голове, отчаянным нетерпением и неспособностью управлять чувствами испытывает страх потерять рассудок. Lachesis и Calcarea carbonica тоже могут беспокоиться о своём разуме. Но у Lachesis это беспокойство проявляется в периоды каких-то значительных перемен в жизни, когда она, наподобие змеи, меняет старую кожу на новую, в то время как у Calcarea carbonica эти опасения носят постоянный характер. У Ignatia же потеря эмоционального или умственного равновесия является больше непосредственным результатом какого-то шока, стресса или горя, и, следовательно, является более поверхностным эффектом, и поэтому её страх потерять рассудок более легко поддается лечению.

Следует подчеркнуть также, что рассудок Ignatia, находящейся в удрученном состоянии, в состоянии стресса или потерпевшей крах надежд, не всегда потерян, какой бы обезумевшей она себя ни чувствовала, как бы истерично она себя ни вела, как бы ни выражалась потеря управления своими чувствами («неспособность выразить себя в разговоре и в письме… всё делает неуклюже», Ганеман). Часто её реакция такая же, как и у всякого другого человека, просто нормальная здоровая реакция человека, попавшего в ловушку ненормальной и объективно нездоровой ситуации.

Состояние психики Ignatia со сверхактивностью и раздражительностью находит параллель в соответствующих физических симптомах, таких как истеричность желудка, который требует плохоперевариваемых продуктов, истерический паралич голосовых связок или кишечного тракта («задержка газов», Геринг) или истерическая паралитическая слабость какой-нибудь части тела «с таким же явным параличом, как если бы это произошло по причине кровоизлияния в мозг» (Кент), истерическая невралгия или ревматические боли, любые из которых могут пройти в короткое время, и пациент может снова почувствовать себя здоровым.

И вдобавок ко всему, больной проявляет истерическую или близкую к истерической сверхчувствительность к окружающей среде.

Так же, как Phosphorus, Nux vomica и Arsenicum album, Ignatia чрезвычайно чувствительна или нетерпима к шуму; по этой причине она спит необычайно чутким сном человека, который слышит всё во сне, «даже муху на стене» (Тайлер). Если она пытается сосредоточиться на работе, то «любой шум почти сводит с ума. Человек впадает в ярость, а затем разражается слезами» (Борланд, также у Nux vomica). Временами его тянет к свежему воздуху и появляется чувство удушья, что является классическим признаком истерии, запахи цветов, духов, кофе и особенно табака могут повлечь за собой истерическую реакцию. В ресторане или другом общественном месте женщина может вызвать замешательство у окружающих, закатив сцену, если кто-то курит за соседним столиком. («Почему людям позволяют отравлять воздух другим людям? Я не могу этого терпеть! Я хочу поговорить с управляющим!») Хотя многие другие типы людей могут и разделять подобную точку зрения, но это неуправляемое поведение, характерное для Ignatia у женщин и Nux vomica у мужчин.

Толпы людей, эскалаторы, маленькие комнаты тоже могут вызвать паническое состояние, поскольку Ignatia не терпит ограничения в пространстве и отсутствия свежего воздуха («чувствует обморочную слабость в толпе людей», Кент). Этот симптом не следует путать с симптомом Aconitum или Argentum nitricum «страх перед толпой» (Кент).

Поведение истерического индивидуума, чья распадающаяся личность полна противоречий, обязательно включает в себя черты других препаратов, и пациент, нуждающийся в Ignatia, может одновременно проявлять характерные для Nux vomica раздражительную чувствительность, нервозность, критичность, задиристость и готовность обвинять других; характерные для Lycopodium властность и высокомерное подавляющее поведение во время болезни; цепляющуюся зависимость, плаксивость, жалобы и ненасытную потребность к сочувствию Pulsatilla; характерные для Sepia недовольство и неудовлетворенность теми, кто стремится им помочь, и нетерпимость к возражениям; присущие Phosphorus несдержанность в эмоциях, неожиданную неблагодарность и резкий упадок духа, когда жизнь не укладывается в романтические рамки его идеала; а также неуправляемую словоохотливость и саморазрушительные стремления Lachesis; восприятие бессмысленности жизни Aurum metallicum, его черную тучу безнадежности и отчаяния и желания, «чтобы это всё кончилось»; возмущёние Staphysagria, бесконечное переживание горя и возвращение к тяжелым злым мыслям; и, наконец, характерные для Natrum muriaticum депрессию и одиночество после потери и чувство бесплодности жизни, когда любимого нет рядом, и однако при этом настаивание на том, чтобы оставаться несчастной («испытывает удовлетворение быть печальной», Богер).

Таким образом, когда врач не видит четкой конституциональной картины в смятенном или истерически горюющем пациенте и не может выпутаться из сетей переплетающихся симптомов и свойств лекарств, стараясь выбраться из избытка возможных решений, он должен подумать об Ignatia. Она во многих случаях подобного рода оказывается симилиумом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как можно видеть по огромному числу случаев, рассмотренных в данной главе, у Ignatia есть замечательная способность помогать страдающим людям приходить в себя от своих потерь, приводить в соответствие с действительностью свои слишком высокие требования, переводить свои разочарования или небольшие затруднения в юмор, смягчать одержимость любовью и другие саморазрушительные состояния психики или приобретать полностью новый взгляд на вещи, который обеспечивает возрастание понимания, позволяющее пациенту извлечь пользу из своих испытаний, а не уступать им.

В связи с этим поднимается вопрос о профилактических возможностях гомеопатических средств. В отличие от аллопата в анекдоте, который говорит пациенту с непроходящим кашлем: «У нас нет средства от вашего теперешнего состояния, но если вы погуляете на холоде и вернетесь ко мне с пневмонией, тогда я смогу вас вылечить», гомеопатия обладает большим арсеналом средств для самых различных состояний при более серьезных физических и психических заболеваниях. И так как Ignatia применима при самом широком спектре эмоциональных травм («как можно видеть по симптомам, соответствующим по сходству симптомам болезней, часто встречающихся в повседневной жизни», Ганеман), то её благотворная профилактическая роль просто огромна.

Несмотря на свои необычайные возможности, Ignatia - одно из самых мягко действующих гомеопатических средств и может быть назначена без всякого страха вызвать серьезное ухудшение (хотя исключения бывают и здесь, и в этом случае антидотом служит в первую очередь Pulsatilla, как считает Геринг). При использовании Ignatia в острых случаях заболеваний пациент хорошо переносит повторные приемы даже высокопотенцированных доз. Больного можно сравнить с губкой: чем более острая форма его болезни, тем более сухая губка и тем больше лекарства она может впитать. Пациенты-Ignatia со всеми своими сверхострыми эмоциональными переживаниями находятся среди самых сухих губок.

Даже Ганеман, хотя и делает непонятные заявления относительно применения повторно этого лекарства во введении к «апробированию» Ignatia, доказывает «целесообразность назначения для лечебных целей одного маленького шарика (в сверхмолекулярной дозе) для повторного приема 1–2 раза в день».

Естественно, что повторение не должно превышать пределов необходимости и здравого смысла. Примером определенной неумеренности послужили действия одной женщины, переживавшей особенно напряженный период замужества, которой была назначена доза Ignatia 1M, когда возникает потребность (подразумевалось 1 раз в 2–3 дня). При повторном посещении через две недели она заявила потрясенному врачу: «Лекарство действует прекрасно, но «как долго» я должна принимать его? Я уже проглотила, должно быть, по меньшей мере целую пинту этого лекарства!» К счастью, даже это не повлекло за собой дурных последствий.

Действие Ignatia может быть настолько же тонким, насколько оно глубоко.

Пожилой мужчина, страдавший от упорной дегенеративной болезни, потерял недавно в автомобильной катастрофе своего единственного ребенка. Он страдал сильно, но молчаливо, только иногда глубоко вздыхал, задавая душераздирающий вопрос: «Почему он, такой молодой, сильный и полезный миру, должен был уйти, в то время как я всё живу столько лет, старый, бесполезный со своей болезнью, тяжким бременем для окружающих?» Он получил дозу Ignatia 10M, и в ту же ночь ему приснился сон о том, что его сын пришел к нему и сказал: «Отец, я отправляюсь в дальний путь и просто зашел проститься с тобой. Но это не надолго. Будь терпеливым, и мы скоро снова будем вместе». Сон успокоил и смягчил состояние старика, который после этого оставался спокойным до своей собственной кончины.

Те, кто не знаком с гомеопатией, могут заявить, что сон был просто совпадением. Но врачи, прописывающие Ignatia постоянно и которые в течение многих лет стали свидетелями массы подобных «совпадений», вселяющих в пациента веру и способность выдержать, дающих ему силу принять более разумные решения в своём горе, успокаивающих его страдания или помогающих ему выдержать в самых невыносимых, казалось бы, болезнях, - врачи благоговеют перед лечебными свойствами Ignatia снова и снова, перед её действием на нервную систему и её оздоравливающими эффектами в отношении психики человека. Вместе с больными, излеченными Ignatia, они только могут быть смиренно благодарными Божественному провидению и одному из его благороднейших орудий - Самуилу Ганеману - за бесконечную мудрость и чудо гомеопатии.

Примечания:

Поскольку романтичность Ignatia - это в основном женская черта, то с этого момента в дальнейшем мы будем называть Ignatia в женском роде.

Повторим ещё раз, что Ignatia не устраняет печаль и не побуждает полностью обходить эту необходимую стадию. Ignatia просто делает её (или его) способной пережить этот период менее болезненно.

По вопросам заболевания синуса см. в «Репертории» Кента: «Нос, катар: распространение на фронтальные синусы». В этой рубрике Kali bichromicum должен быть поднят до третьей ступени, при «невоздержанности при стрессах» у пожилых пациентов, неоднократно оказывал благотворное влияние на их ревматические и седалищные боли, устранял слабость в конечностях. И, наконец, Arnica - первейшее средство для лечения острых состояний при физических потрясениях и ушибах, ударах, падениях, разрывах и других травматических нарушениях, неоднократно выполняла функцию конституционального лекарства, как можно видеть на примере нижеописанного случая.

Belladonna является ещё одним препаратом такого рода. При острых формах болезней, таких как высокая температура, тяжелые ушные боли, больное горло («острый фарингит»), конвульсии и даже эпилептические состояния, лекарство можно принимать каждые 10–15 минут до тех пор, пока пациент не окажется вне опасности или не избавится от боли.